Хафса Файзал - Избавители звезд [litres]

Всё это так напоминало о доме – ещё до того, как она отправилась в путешествие на Шарр и Лана умоляла её остаться, говорила, что волшебство бессмысленно без Зафиры.

Теперь магия могла исчезнуть. Навсегда, без всякой надежды на возвращение.

– Ты здесь! – воскликнула Лана, взвившись на ноги. Руки у неё были перепачканы чернилами. Только сейчас Зафира поняла, что принесла с собой Джаварат. Страх, точно гадюка, вцепился в неё клыками, заставляя онеметь. – Я тут кое-что записывала. Раз уж ты выжила.

– Я очень рада, что твой эксперимент увенчался успехом, – сухо ответила Зафира.

«Нам она нравится, бинт Искандар».

Зафира пропустила слова мимо ушей, по крайней мере попыталась. Внутри вспыхнуло чувство, словно собиравшаяся на горизонте буря, громыхавшая вдали.

Лана гордо улыбнулась, но в следующий миг с тревогой нахмурилась:

– Ты в порядке?

Зафира поспешно кивнула, повернувшись так, чтобы не было видно её повязки.

– Это – та самая книга, да? – Лана разглядывала Джаварат со смесью восторга и страха. – Когда она с тобой, ты ведёшь себя странно.

– Я…

В дверь постучали, и она распахнулась прежде, чем кто-то из девушек успел ответить. Лана обернулась через плечо и поспешно пригладила волосы, оставив на виске чернильный росчерк. Зафира вскинула брови. «Милостивые снега…»

– Мы ждём кого-то особенного? – шёпотом спросила она.

Лана сверкнула глазами:

– Это – тот самый юноша, которого спасла Амма Айя.

Зафира развернулась к двери, невольно поморщилась, когда рана отозвалась болью. Теперь она увидела вошедшего – плащ скрывал сгорбленные плечи, скрадывал неспешные шаги. И Зафира вдруг словно оказалась перед зеркалом, разглядывая своё отражение перед очередной охотой. Она узнала каждую деталь, даже то, как гость чуть склонял голову, скрытую плащом.

– Это не юноша, – тихо проговорила Охотница. В этом дворце жил халиф. Здесь же жил Хайтам. Она наконец сопоставила разрозненные фрагменты. – Это ты. Дочь халифа.

Девушка замерла, словно олень, и тщательно задрапированный капюшон чуть соскользнул, открывая красивые глаза, распахнутые от страха. Она вскинула голову, едва скрывая вызов. Полные губы были плотно сжаты. Изумлённо Зафира поняла, что эта девушка была ненамного младше её, возможно даже – одного с ней возраста.

Лана поднялась. Отблески огня осветили её расстроенное лицо.

– Khara, так ты девушка?

Зафира резко развернулась к ней:

– Следи за языком.

Лана сверкнула глазами на Зафиру:

– А ты откуда узнала?

– Мне кажется, ответ очевиден.

– Как тебя зовут? – спросила Лана, поворачиваясь к переодетой девушке. В её голосе звучало неверие и немного болезненного разочарования.

– Кисма. – Голос девушки был нежным, как первый снег. Она бросила взгляд на Лану и снова – себе под ноги. – Я… прости, что не рассказала. Только Амму Хайтам знает, что я – девушка.

Зафира не могла не задуматься, какой же жизнью жила Кисма. Хайтам заботился о ней, но каково ей было скрывать свою природу? Неужели она верила, что приносит беды? В то, что женщины приносят беду, верили многие в Деменхуре.

– И… и Баба.

Возможно, именно то, как Кисма упомянула своего отца – запоздало, стыдливо, – вызвало гнев Зафиры. Внутри словно вспыхнул целый оглушительный хор голосов. Джаварат дополнил этот хор тихим шёпотом, напоминая, как мужчины её халифата смотрели на неё. И на женщин вообще. Она стиснула зубы, стараясь отбросить ярость, успокоиться. Фолиант невинно лежал у неё на коленях, словно не он направлял её мысли.

Охотница улыбнулась девушке, теперь замечая сходство между ней и престарелым халифом.

– Хайтам говорит, ты очень способная ученица. И ты очень смелая, раз делаешь всё это.

Кисма чуть улыбнулась, но улыбка тут же угасла.

Как же несправедливо, что такие юные девушки были достаточно закалены жизнью и прекрасно понимали своё место. Когда-то и Зафира бы улыбнулась этой полуулыбкой. Сказала бы себе, что этого, и этого, и вот того было достаточно.

Достаточно. Это слово было словно ларец, в котором она сама себя заперла. Глупо будет позволить другой девушке сделать то же самое.

– Твой трон будет твоим, – пообещала Зафира.

Когда они одолеют Льва и Аравия перестанет балансировать на краю этой опасной пропасти, она поможет этой девушке. Уже достаточно людей знали, кем была Зафира, а у Хайтама хватит влияния, чтобы сделать то, что было правильно. Он поможет им. Уж теперь народ наверняка понимал, как лживы были слова халифа. И если они до сих пор не поняли… что ж, она затолкает это понимание им в глотки.

– Я… – начала Кисма и оборвала себя, кивнула. – Shukrun.

Дочь халифа всё-таки посмотрела на Лану и, просто чтобы хоть чем-то занять себя, подбросила дров в огонь. Пламя зашипело, и она отпрянула. Капюшон плаща соскользнул ещё больше.

Вот тогда Зафира увидела волосы Кисмы – коротко остриженные, как у мужчины, тёмные кудри, мерцавшие бронзовым.

Кифа брила свою голову, но это было обычным явлением в Пелузии. В Деменхуре чем длиннее были волосы женщины, тем красивее она считалась. Никто бы не посмел поднести лезвие к копне женских волос. Остричь их было настолько же непристойным, как и притворяться мужчиной.

Остричь волосы было позором.

Жидкий огонь хлынул по её венам вместо крови, горящий жарче, чем раскалённое добела пламя. Зафира едва ощущала пульсирующую боль в ране.

«Позволь нам искупить нашу ошибку, что мы оставили тебя. Мы порадуем тебя. Он умрёт за то, что совершил».

Зафира не знала, чья это была мысль, чей обет горел внутри так ярко. Она уже вскочила, сжимая Джаварат в руке, и от эмоций, бесновавшихся внутри, зудели кости. Сопротивляться этому зову было всё сложнее. Это был не тот хаос, который она научилась узнавать и которому могла противиться. Это было отчаянное желание справедливости, жажда всё исправить, сделать так, как нужно. И это чувство застало её врасплох. Она уже не могла сказать, где кончались её мысли и начиналась воля Джаварата.

Губы Ланы безмолвно произнесли её имя, но Зафира уже не слышала. Кисма поспешила прочь – её красивое лицо исказилось от страха. Коридор пронёсся мимо, смазанный. И лишь когда Зафира оказалась между огромными двойными дверями, сжимая Джаварат, она поняла, куда направляется. И опасность выстилала ей путь.

Лучшая часть Альтаира произрастала из отрицания, и она дала о себе знать, как только Джаварат передал своё зловещее послание через Зафиру. Он отказывался верить, что сердце одной из его милых тётушек угасает, темнеет в груди его отца.

Султановы зубы, ну и родня у него!

И всё же он бы выжал из этого всё, что только мог. Он долго, отчаянно искал ту искру, которая сможет разжечь огонь под задницами сановников и заставить их помочь. Откровение Джаварата было той самой искрой.