Хафса Файзал - Избавители звезд [litres]

«К нам». Эти слова визиря Альтаиру весьма понрави– лись.

– Зависит от того, против чего они восстали, – заметил Насир, как всегда оптимистичный.

– И всё-таки это – армия, – сказал Альтаир, раскладывая по столу все послания. Он посмотрел на карту, висевшую на стене, с серыми линиями и синими реками. Серебристые росчерки обозначали дворцы, охраняемые магией и воинами, и изгиб Великой Библиотеки.

«Великая Библиотека…»

Альтаир распрямился и взял тростниковую писчую палочку.

– Соберитесь в круг, детки, у меня есть план.

Были те, кто заслуживал прощения и второго шанса, и те, кто заслуживал лишь страдания за то, что они совершили. Как сказал Джаварат, халиф Айман был из последних.

Зафира противилась этому утверждению, ведь она была охотницей, девушкой, сиротой, сестрой, но никак не судьёй.

«Несправедливость должна быть исправлена, – мурлыкал Джаварат. – Мы поможем тебе».

В этой битве у неё не было шансов – сражение против бездонного бесконечного голода, алчбы, которую ничто не могло удовлетворить. Зафира поняла, что именно так чувствовал себя Лев, когда жаждал знания. Когда жаждал мести за то, что пережил его отец.

«Он посмел овладеть ребёнком таким вот образом?»

Зафира не знала, принадлежала ли эта мысль только ей или Джаварату. Или фолиант просто нашёл некий сосуд внутри неё, в котором содержалось всё, что вызывало её гнев, и пил из него. Халиф вершил несправедливость годами. Его ложь распространялась по всему халифату, пропитала сами нити их жизней. Чем отличался этот миг от всех предыдущих? Почему жажда убийства горела в их жилах?

В их?..

«Мы – одно целое».

Двойные двери были заперты. Белое дерево было таким же чистым, как её сердце, и девушка рассмеялась такому сравнению.

«Открой их».

Открыть их? Это было пустой тратой dum sihr – пытаться отпереть двери. Перед мысленным взором возникла остриженная голова Кисмы. Опущенный взгляд. Опавшие плечи самой Зафиры.

Тонкая алая линия рассекла её ладонь, и замки раскрылись.

«Мы более не будем ждать перемен. Мы принесём их сами».

Её решимость окрепла. Двери распахнулись. На задворках сознания что-то шептала осторожность, гадюка-страх подползала всё ближе, и она…

– Qif! – два стражника встали по стойке «смирно», выкрикнув это в унисон, но какой глупец бы остановился?

Острая боль пронзила её ладонь, и она широко развела руки. Стражники упали замертво. «Замертво?!» Зафира застыла на месте, затуманенным взглядом глядя на то, что её окружало, словно вдруг очнулась ото сна. Перевязанная грудь болела. Где она оказалась? Где Кисма и Лана?

«Стражники просто отдыхают. Взгляни на них, бинт Искандар».

Ясность сознания покинула ей, и казалось, словно она наблюдала за самой собой издалека. Стражники лежали на полу, и их грудь медленно вздымалась и опадала. Они спали, как и сказал Джаварат.

Невидимая рука вела девушку из одной комнаты в следующую. Большие арки казались замочными скважинами, к которым никогда не подобрать ключ. Лунный свет наполнял покои, и одинокие светильники озаряли её путь в спальню.

И там перед огромным ложем, устеленным мехами, стоял халиф Деменхура.

«Вот наше искупление за то, что мы покинули тебя. Возрадуйся этой справедливости».

– Ты, – удивился халиф. – Охотник.

О, она уже успела соскучиться по тому, с каким презрением мужчины её халифата обращались к женщинам.

В последний раз, когда Айман видел Зафиру – она стояла на борту корабля, отбывающего на Шарр, и открыла всем, кто она, – в его взгляде горел гнев. Теперь морщины на его лице стали глубже, а свет в карих глазах помутнел. От уважения, которое халиф проявлял к ней, когда считал её юношей, не осталось и следа.

Ей было всё равно. Laa, она даже жалела его за скуд– ный ум.

– Я добыла Джаварат, и вот как ты смотришь на меня? – требовательно спросила Зафира. – Разве ты не слышал, что Арз пал? Что пески Сарасина снова становятся золотыми? Что снега Деменхура тают?

– И что с того? – спросил он.

В этой короткой фразе были заключены все на свете предубеждения.

– «И что с того»? Неужто ты перестал верить в восстановление Аравии в тот миг, как узнал, что я – жен– щина?

Халиф не шелохнулся.

– Погибель настигла западные деревни немногим после твоего отбытия, Охотник. Немногим после того, как ты сбросила капюшон.

Зачем она вообще пыталась говорить с ним? Почему считала, что может заставить его понять?

«Потому что ты – такова».

Зафира замерла. От сильной боли, казалось, раскалывался череп. Этот голос принадлежал не Джаварату. Это был голос Ясмин и Ланы. И Умм.

«Нет, бинт Искандар. Есть те, для кого не существует голоса разума. Ты оплакиваешь потерю добродетели, когда мы даровали тебе силу?»

Джаварат был прав.

– Назови моё имя, – тихо проговорила она, голосом, который был не вполне её.

Айман осторожно отступил назад.

– Как ты прошла мимо стражей?

Зафира рассмеялась.

– Посмотри на себя. Жалкий. Боишься женщины.

Страх халифа был таким ощутимым, осязаемым, что хотелось собрать его в бутыль и смаковать позже… Laa. Она не была чудовищем. Она не играла со своей жертвой, как лев играл с мышью.

– Ты забрал у девочки будущее и поступил с ним по своему разумению, – сказала она. А возможно, так сказал Джаварат. Взгляд её затуманился.

– О ком ты?

– О твоей дочери. И обо всех дочерях Деменхура.

Халиф громко сглотнул.

– Стража!

Зафира начала смеяться даже до того, как пара стражников ворвались в покои.

– Sayyidi? – выпалили они.

Оба замерли, как только увидели охотницу. Их клинки блестели в лунном свете, но они не нанесли удар, колеблясь при виде безоружной девушки. Возможно, лучше ей было уйти. Возможно, лучше было бы удовлетвориться ужасом, который она принесла… если бы не удовлетворение, отразившееся на лице халифа.

Самодовольство от того, что она, молодая женщина, проиграла.

«Ты хочешь подарить трон девушке, – сказал Джаварат. – Обстоятельства складываются в нашу пользу».

Боль обожгла её ладонь. Что-то смелое, гневное наполнило её взгляд, словно снисхождение было ей незнакомо. Она подняла ладонь.

Лишь луна была свидетелем происходящему, когда Зафира резко опустила вниз сжатый кулак. Агония наполнила комнату, их мучения стали песнью. Ночь кровоточила алым, эхом вторя крикам.

«Вот мужчина, нагой перед миром. Лишившийся целостности, рассечённый надвое».

Она была компасом с лезвиями, заточенными Львом, оружием Джаварата.

Она была хаосом, она была погибелью, и упивалась этим.

Насир и Альтаир вылетели в коридор, привлечённые криками. Лана бежала с противоположного конца, сжимая что-то в руке. Кифа оказалась быстрее – пронеслась мимо них, распахнула двойные двери.