Саманта Шеннон - Ход королевой [litres]

– Уж кто бы говорил, Мистер Тайна-за-Семью-Печатями.

– Хм.

На волнах дрейфовали боевые корабли. Ледяной ветер продувал наше убежище насквозь. Болтовня отвлекала меня от главного.

– Накинь мое пальто, – предложил Страж.

– А как же ты? – возразила я, хотя у самой зуб на зуб не попадал от холода.

– Мы не мерзнем, а верхнюю одежду носим исключительно для конспирации.

Если он не врет, то какой смысл артачиться? Я с наслаждением завернулась в пальто, стараясь не вдыхать легкий аромат Арктура, исходивший от подкладки.

– Спасибо, – пробормотала я, кутаясь в плотную ткань. – Говорят, зимы в Шотландии лютые, но не до такой же степени.

– Температура снизилась с появлением новых ледников. Брешь между нашими мирами растет.

Снова воцарилось молчание, неотвратимое, как прибой. Внезапно спину и плечи свело судорогой.

– Ну вот и все. – Я облизала потрескавшиеся губы. – Сколько длилось наше противоборство с Якорем? Месяца три?

– Оно еще не окончено, – возразил Страж.

Волосы трепал ветер, заиндевевшие пряди хлестали по щекам. Я повыше подняла воротник и в упор посмотрела на рефаита:

– Я позвала тебя сюда не случайно. Во-первых, хотела извиниться.

В полумраке лицо его оставалось непроницаемым.

– Извиниться за что?

Я набрала в грудь побольше воздуха:

– Сарины недвусмысленно дали понять, что, если не оправдаю их ожиданий, они лишат Касту мимов покровительства. Я из кожи вон лезла, пытаясь стать достойным лидером, но потерпела крах.

Я водила пальцем по застарелым рубцам на ладони, не в силах смотреть, как затухает огонь в глазах Арктура.

– Ты поверил в меня. С первого дня увидел во мне человека, способного возглавить бунт и вывести ясновидцев из колонии. Постепенно твоя убежденность передалась и мне. Но я вас подвела. Подвела всех, и тебя в том числе. Когда мы вернемся, то… – Голос у меня сорвался, в горле встал ком, однако мне удалось закончить фразу: – …я собираюсь отречься от престола. А тебя прошу выбрать преемника.

Страж не ответил.

– Я не брошу вас на произвол судьбы, – продолжила я, воинственно вздернув подбородок. – Не покину Касту мимов, просто… мое место должен занять более подходящий кандидат. Человек, способный заручиться поддержкой ясновидцев и вырвать победу у Сайена. Тогда Адара сменит гнев на милость. Самый оптимальный вариант – Мария. Она отчаянная, умеет воевать, пользуется уважением Потустороннего совета. Если ее кандидатура тебя не устраивает…

– Пейдж!

– …То присмотрись к Элизе. Она прекрасно ориентируется в Лондоне, и хватка у нее стальная; главное, дать ей развернуться. Можно попросить Светляка, если он не против. И не забывай про Ника. Пять лет протянуть в Стокгольме при режиме Тьядер – это дорогого стоит. Он тебя не подведет. Как и любой из них.

Страж не шелохнулся. Я искоса глянула на него в надежде угадать ответ за непроницаемой маской.

– Пейдж Махоуни вдруг стала «желтой туникой». Никогда бы не подумал. Кто угодно, только не ты.

Я даже не обиделась, настолько была опустошена.

– Все верно. – От холода у меня не ворочался язык. – Лишь трус оставил бы их в аду…

– Кого?

– Семью. Тебе известно об Ирландии, Страж? Ты знаешь, что Якорь сотворил с Типперэри?

Выражение его лица не изменилось.

– А разве прежде это не было тебе известно?

– Нет, – горько усмехнулась я. – Да и какая теперь разница. Моя задача – спасти Касту мимов, а добиться этого можно лишь ценой отречения от престола.

Глаза рефаита вспыхнули огнем.

– Совсем себя не ценишь? – тихо проговорил он. – Ну какая же ты дурочка!

– Спасибо на добром слове, – хмыкнула я.

– Дурочка и есть, – повторил Арктур. – Ты вкусила тот же яд, каким Вэнс потчует все население Сайена.

Страж отодвинул спиртовку и присел подле меня на корточки. Я жадно всматривалась в него, впитывая каждую мелочь.

– На сеансе я намеренно не воспользовался твоими воспоминаниями о СайенМОПе. Теперь самое время освежить их.

– Зачем?

– Пора тебе вспомнить.

От его близости золотая пуповина натянулась скрипичной струной. Страж уподобился смычку, а я – музыке.

– Расскажи сам.

– Мне неведомо твое прошлое.

Наши ауры переплелись, как и пальцы. Ворота моего лабиринта распахнулись перед его фантомом.

Меня ослепил яркий свет, во рту возник тошнотворный привкус меди. Земля ушла из-под ног. Горечь обожгла нёбо, а в следующий миг плотину прорвало: меня швыряло по волнам пространства и времени, тело разлетелось на тысячи осколков, деформировалось и опять восстало из пепла. Так повторялось снова и снова…

Как вдруг…

Кайли Ни Дорнан распростерлась на мостовой Дублина, рыжие волосы полыхают на солнце. Мой кузен Финн с истошным воплем исчезает из виду. Сквозь черную рубашку его невесты сочится кровь из раны, нанесенной неизвестным стрелком.

Крохотные (мои!) детские ручонки теребят девушку. Надрывный всхлип. Кайли, очнись! Пожалуйста, очнись!

Повсюду брошенные ирландские флаги. Приятель Финна поднимает руки.

«Прекратите, – умоляет он. – Она не вооружена!»

Он тоже безоружен. Пуля убивает его наповал. Всякий адепт свободы таит в себе угрозу.

Паника. Непостижимая для девочки в силу ее юного возраста и вместе с тем неотвратимая, она бешеным зверем врывается в толпу, сметая все на своем пути. Взрослые напуганы не меньше детей. Давка. Потные тела стискивают малышку со всех сторон. Губы, искаженные криком, толкотня. Вопли о пощаде. Тычки. Девочка падает. Бронзовая статуя блестит на солнце. Скорее, добраться до памятника Молли Мэллоун. Спрятаться. Затаиться под тележкой. Раз, два, три. По щекам текут слезы. «Тебе не скрыться, Пейдж. Выходи».

За побоищем наблюдает гигант с огненными глазами. Он замечает ребенка.

Финн, помоги мне!

Мои веки судорожно дергались. Внутри, напротив, все словно окаменело. Страж опустился на колени в жидкую грязь и стиснул мои плечи.

В луже крови валяется забытая игрушка. Скитания по улицам смерти, мимо моста. Безликий солдат. Бегство. Пустота. Тетя Сандра находит уже не девочку, а куклу – с душой опустошенной, выжженной до пепла.

Цветы на похоронах возлюбленных, гробы утопают в букетах. Одна домовина пуста. Они мечтали упокоиться под сенью дерева. Только из уважения к памяти покойных отец скрепя сердце соглашается взять девочку на церемонию прощания с тем, кто додумался потащить ребенка на бойню. Откуда она вернулась вся окровавленная, бессловесная и с тех пор постоянно рисует в тетрадках чудовищ. Родственники поют песню, гимн того дня – песню о Молли Мэллоун и ее призраке. У могилы девочка впервые нарушает обет молчания.

Финн, они поплатятся за свои злодеяния.

Страж обхватил мое лицо ладонями. Торговец сном затаился где-то в темных лабиринтах воспоминаний.