Джон Норман - Мятежники Гора [ЛП]

Я предполагал, что у наших врагов есть все основания полагать, что сбежавшие узники, включая нас с Харуки, постараются как можно скорее покинуть лагерь. И я надеялся, что многим, под покрытием непогоды в конечном итоге удастся это сделать, пробравшись за пределы периметра и рассеявшись на открытой местности. Однако, мы с Харуки поступили по-другому, оставшись в лагере, по крайней мере, на некоторое время. У нас было дело, которое мы должны были завершить.

Я искал Таджиму, а Харуки, по моему приказу, отправился определять местонахождение Незуми. Безусловно, у меня не было особого оптимизма в том, что любая их этих миссий закончится успешно. Мы договорились встретиться позже, причём там, где, как мне казалось, нас меньше всего будут искать, у высокого флагштока, стоявшего неподалёку от шатра представителя самого сёгуна, в центре большого колеса, которое представлял собой лагерь.

Я повернул за угол палатки, и поражённо замер, обнаружив острие меча прямо у моего горла. Но почти сразу клинок был убран.

— Тэрл! — воскликнул мужчина.

— Пертинакс! — выдохнул я.

— Что Вы здесь делаете? — шёпотом спросил он. — Я был уверен, что Вы находитесь в другом месте, не здесь, очень далеко, что вас держат во дворце Ямады.

— Я убежал, — объяснил я. — Лорда Темму необходимо предупредить.

— Он и так хорошо знает о приближении армии Ямады, — успокоил меня Пертинакс.

— Есть ещё кое-что, — сказал я.

— С таким командующим, как Вы, — улыбнулся воин, — если Вы захотите пустить в ход кавалерию, Ямада, как и в прошлый раз, будет вынужден уйти не солоно хлебавши.

— Ямада далеко не дурак, — покачал я головой. — Зверь, единожды сунув нос в огонь, вряд ли сделает это снова. Он не пошёл бы на север, если бы не был уверен, что сможет нейтрализовать угрозу кавалерии.

— Каким же образом её можно нейтрализовать? — удивился Пертинакс.

— Понятия не имею, — пожал я плечами. — Но он идёт на север. Я очень рад, что столкнулся с тобой.

— Мы с Ичиро, — сообщил мне он, — уже несколько дней провели в этом лагере.

— Значит, ищете Таджиму, — заключил я.

— Мы не смогли отговорить его от этого безумия, — развёл руками Пертинакс. — Это было невозможно. Его заклинило на неком отчаянном предприятии, связанном с ничтожной стервой Сумомо. Кончилось тем, что его тарн вернулся к своему насесту с пустым седлом. Ни седло, ни птица не несли признаков сражения, так что нетрудно было догадаться, что тарна оставили сознательно, чего не произошло бы, если не неизбежная опасность быть настигнутым. Значит Таджиме не оставалось ничего иного, кроме как пытаться достичь лагеря пешком, с постоянным риском быть схваченным. Ну а если бы его схватили, то, скорее всего, доставили бы к сёгуну, который, как Вы знаете, где-то здесь.

— И Ты с Ичиро решил пробраться сюда, чтобы разведать лагерь, — подытожил я.

— Верно, — подтвердил Пертинакс.

— Сумомо, — сообщил я, — должны были скормить угрям.

— Мы слышали об этом, — кивнул мой друг. — Именно для того, чтобы помешать этому, Таджима оставил лагерь тарновой кавалерии.

— И ему это удалось, — сказал я. — Он унёс дочь сёгуна.

— Однако в нашем лагере она так и не появилась.

— Я в курсе, — хмыкнул я.

— И что же с нею случилось?

— Таджима надел на неё свой ошейник.

— На дочь сёгуна? — удивился Пертинакс.

— Да, — подтвердил я.

— Замечательно, — констатировал он.

— И теперь она где-то здесь, — сообщил я, — в этом лагере.

— Я этого не знал, — сказал Пертинакс.

— И Таджима тоже, — добавил я.

— А это мне известно.

— Ты знаешь это? — удивлённо спросил я.

— Мы с Ичиро пробрались в этот лагерь, чтобы найти его. Искали долго, но безуспешно. Прошло несколько дней, и мы уже планировали уходить, но вчера всё изменилось.

— Ты знаешь, где его искать?

— В сегменте Лорда Акио, — ответил Пертинакс. — Я видел, как его под охраной вели в то место.

— Мы должны его освободить, — заявил я.

— Именно это мы и собираемся сделать, — кивнул он.

— Для вас с Ичиро было большим риском, входить в этот лагерь и искать Таджиму, — заметил я. — И ещё большим риском будет пытаться освободить его.

Пертинакс только пожал плечами и вложил меч в ножны.

— Мне всегда казалось, — признался я, — что отношения между вами были довольно натянутыми, что имела место своего рода конкуренция, сдобренная завистью и ревностью, вылившаяся в соревнование за то, чей статус будет более приоритетным.

— Со стороны Таджимы, возможно, — сказал Пертинакс. — Но не с на моей точно.

— Таджима был недоволен тем, что Нодати, мастер меча и его учитель, взял тебя в ученики.

— Я не достоин быть его учеником, — развёл руками он.

— Только решать это не тебе, а Нодати, — осадил его я.

— Я не из народа пани, — сказал Пертинакс.

— Очевидно это не тот критерий, с точки зрения которого Нодати подбирает своих учеников, — сказал я.

— Я не пани, — повторил Пертинакс.

— Луны тоже не пани, точно так же, как реки или горы, — хмыкнул я, — или как меч.

— Ичиро, — поспешил перевести разговор в более конструктивное русло Пертинакс, — дежурит около шатра Лорда Акио, коменданта этого лагеря, на случай, если они решат перевести Таджиму в другое место.

— Но Ты здесь, — заметил я.

— Уходил разведать периметр, — объяснил он, — нужно было спланировать пути отхода.

— Боюсь, вам придётся пересмотреть свои планы, — сказал я. — Несколько заключённых сбежали из тюремного загона.

— Так вот почему бьют в сигнальный гонг, — кивнул мой друг.

— Меры безопасности наверняка будут усилены, — предупредил я. — Охрану периметра увеличат.

— Но и здесь мы оставаться тоже не можем, — констатировал он. — Лагерь будут обыскивать, каждую палатку, каждый хорт.

— Несомненно, — согласился я.

— Мы дорого продадим наши жизни, — заявил Пертинакс. — Никто не сможет обвинить нас в трусости.

— Похвально, — хмыкнул я. — Только это метод героев, а не тех, кто выигрывает войны.

— Я не понимаю, — не поверил он своим ушам.

— Войны далеко не всегда выигрывают одним только мечом, — пояснил я. — Смерть ради идеи редко приносит этой идее много пользы.

— Я не понимаю, — насупился мой друг.

— Умереть благородно — это всегда хорошо и правильно, — признал я, — но это, в лучшем случае, средство последней надежды. Это стоит не на самом высоком месте в череде приоритетов успеха.

— Как так? — опешил Пертинакс.

— Тот, кто стремится умереть, — сказал я, — вероятно, рано или поздно умрёт, принужденный к этому противником.

— А как же честь? — спросил он.

— Смерть и честь нередко не связаны друг с другом непосредственно, — покачал я головой. — Умереть с честью не сложно. А вот жить в чести намного труднее.