Джон Норман - Контрабандисты Гора [ЛП]

— А разве варварки не холодны? — удивился Аксель.

— Ничуть, — усмехнулся я. — Дотронься до любой из них, и Ты увидишь, как она задрожит и попросит о большем.

— Пожалуй, было бы неплохо иметь ту или иную из них в саду удовольствий, — заметил он.

— Полагаю, что да, — не стал спорить я, — но я также слышал, что из них получаются замечательные частные рабыни. Говорят, что они обычно очень нежные и любящие.

— Нужно остерегаться, чтобы не проникнуться тёплыми чувствами к рабыне, — покачал головой Аксель.

— Конечно, — не мог не согласиться я.

Насколько нелепым было такое предположение!

— Кажется, Ты кое-что знаешь о варварах, — констатировал мой собеседник. — Как такое возможно?

— Мне рассказывали, — уклонился я от ответа.

— Но я всё равно, предпочёл бы гореанскую девку, — заявил Аксель.

— Асперич? — уточнил я.

— Она могла бы подойти, — кивнул он. — В любом случае, мы определили местонахождение наших шпионов.

Я бросил взгляд в сторону реки, где пленницы, каждая из которых была нагружена двумя кожаными бурдюками с водой, свисающими с концов импровизированного ярма, сделанного из кривой палки и водружённого на их плечи, взбирались наверх к лагерю от речного берега. Донна с хлыстом в руке сопровождала их.

— И какая нам от этого польза? — поинтересовался я. — Нам ведь всё равно запретили покидать лагерь.

— У них, похоже, тоже имеется некий интерес к ним, — заключил Аксель. — Только я пока не могу понять, в чём он состоит. Кажется, доставить их в корабельный лагерь будет непростой задачей.

— Выглядит так, что наши новые друзья будут возражать, — признал я.

— К тому же, вести их было бы трудно, учитывая их короткие кандалы, — проворчал мой товарищ.

— Зато лодыжки женщины хорошо смотрятся в кандалах, — заметил я.

— Безусловно, — согласился Аксель, — но в свете таких препятствий, будет трудно заставить пленниц перемещаться так быстро, как это нужно нам.

— Ключ должен быть где-то в лагере, — предположил я.

— Расслабься, — хмыкнул мой товарищ. — Посмотри вот на Тиомена.

— Да уж, — усмехнулся я.

Массивный зверь лежал, свернувшись в кольцо, и преспокойно дрых. Аксель мог бы протянуть руку и дотронуться до него. Иногда слин может быть не только страшным монстром, но и любящим собственником. Я подозревал, что тому, кто решил бы напасть на Акселя, такая попытка стоила бы жизни, если бы Тиомен был рядом. Безусловно, я не находился в пределах щита этих когтей и клыков. Я очень сильно подозревал, что наша относительная свобода, и даже наши жизни, могли иметь некоторое отношение к присутствию здесь Тиомена, который был не только очень опасен, но и, к счастью, весьма ценен.

— Тула превосходно готовит, — заметил Аксель. — А что насчёт Асперич?

— Я бы предположил, что с этим у неё не очень, — признал я. — Но их всегда можно отдать на соответствующее обучение, немного заплатив.

— Но ведь мы покупаем рабынь не за навыки в готовке, — усмехнулся Аксель, — а за то, чего они стоят на мехах.

— Конечно, — не мог не согласиться я.

— А что Ты думаешь о пленницах? — полюбопытствовал парень.

— Как о женщинах? — уточнил я.

— Само собой, — кивнул он. — Они ведь женщины, что же ещё?

— Эмеральд, — сказал я, — запросто найдёт своего покупателя. Хизу мне легко представить на сцене торгов. На счёт Дарлы и Тузы не уверен, не думаю, что они заслуживают аукциона.

— Возможно, Ты прав, — поддержал меня Аксель, — но у всех женщин имеются задатки. Природа проследила. Надень на них ошейник и увидишь, что произойдёт.

Это верно, ошейник делает с женщиной чудеса. Я подумал о Донне, рабыне Генсериха, лидера незнакомцев. Насколько глубоко она ему принадлежала! И какою превосходной собственностью была!

— Что Ты думаешь об остальных? — осведомился Аксель.

— Тула и Мила, — ответил я, — прекрасный товар, я бы даже сказал превосходный. Обе достойны быть прикованными к паланкину какого-нибудь богача.

— А насчёт другой, — не отставал от меня он, — той, которую они назвали Вуло?

Это была именно та, след которой взял Тиомен. Беглянка из корабельного лагеря.

— Я не слишком к ней присматривался, — пожал я плечами.

— Но ведь это именно её Ты искал, — напомнил мне Аксель.

— Я просто сопровождал тебя ради развлечения, ради удовольствия от охоты, — объяснил я.

— Я помню, — хмыкнул мой собеседник. — И всё же, что Ты о ней думаешь?

— Она же варварка, — в свою очередь напомнил я ему.

— И даже в этом случае, — настаивал Аксель.

— Полагаю, что она вполне сносна, — оценил я.

— То есть, на твой взгляд она хуже Тулы или Милы? — уточнил он.

— Тула и Мила очень хороши собой, — сказал я.

— Спору нет, они таковы, — согласился мой собеседник. — Но как бы Ты оценил её?

— Ниже их, — пожал я плечами, — не представляющей особого интереса.

— Ты с ума сошёл? — осведомился Алекс. — Присмотрись к ней повнимательнее. Взгляни на неё, как на рабыню. Обрати внимание на то, что находится внутри её ошейника. Рассмотри её формы, аппетитность груди, этих небольших, но восхитительных выступов, едва прикрытых её туникой, оцени узость талии, ширину бёдер, мягкость плеч, округлость предплечий, тонкость запястий, умоляющих о наручниках. Взгляни на её аккуратные лодыжки, неужели Ты не можешь представить, как они смотрятся в кандалах? А представь себе мягкий блеск струящихся тёмных волос, обрамляющих лицо, черты которого изящны и деликатны. Предположи, как блестят её глубокие глаза, как приоткрываются её мягкие губы, когда её хозяин приказывает ей уделить ему внимание.

— Ну ладно, — не стал спорить я, — признаю, что она вполне приемлемая кейджера.

— Вот и я так думаю, — кивнул Аксель.

— Но она — варварка, — добавил я.

— Что верно, то верно, — признал он.

— И по этой причине, — подытожил я, — она не представляет интереса, несмотря на свои внешние данные.

— Ну почему же, — не согласился со мною Аксель, — уверен, она представляет некоторый интерес.

— Возможно, — пожал я плечами, — для некоторых мужчин.

— Но не для тебя?

— Конечно, нет, — мотнул я головой.

Безусловно, та рабыня, которую я видел сейчас, кардинально отличалась от той испуганно озирающейся, нескладной девушки, какой я помнил её по торгам в Брундизиуме несколькими месяцами ранее, и я не имею в виду грязь и растрепанные волосы, или её испачканную рваную тунику. Её внешность и осанка теперь были внешностью и осанкой рабыни. На ней больше не были ни фунта, который был бы не на своём месте. Возможно, серебряный тарск, оценил я. «Ага, — подумал я. — Вы только посмотрите, как она проходит мимо того парня. Похоже, она даже не знает о своих потребностях. Она встревожена, но пока не понимает почему. Или понимает, просто боится этого? Знает ли она о том, что тлеет в её животе, о том, что рабские огни, зажжённые там мужчинами, со временем вырастут и превратятся в непереносимое пламя, и она найдёт себя его узницей, готовой умолять мужчину, какого угодно мужчину, об облегчении? Пожалуй, серебряным тарском тут дело не ограничится, скажем, двадцать медью сверху, или даже немного больше».