Джон Норман - Заговорщики Гора [ЛП]

— Я хотела бы узнать, что написано на моём ошейнике, Господин, — сказала я.

— Ты просишь об этом? — уточнил он.

— Да, Господин, — кивнула я, и он жестом показал, что я должна встать.

Когда я выпрямилась, мужчина взял обеими руками мой ошейник и немного приподнял его.

— Господин? — замерла я.

— Очень просто, — пожал он плечами. — Здесь написано только: «Я принадлежу Леди Бине».

— И там нет ничего о доме Эпикрата или Изумрудной улице? — спросила я.

— Нет, — ответил мужчина, — но тебя это не должно беспокоить. Большинство ошейников столь же просты.

— А если бы это был ваш ошейник? — поинтересовалась я.

— А Ты — смелая рабыня, — усмехнулся Десмонд. — По-видимому, там было бы что-то вроде: «Я — собственность Десмонда из Харфакса».

— Там даже не было бы моего имени? — удивилась я.

— Твоё имя можно менять так часто, как захочется, — сказал он, — не менять же при этом ещё и ошейник.

— Как мне повезло, что я не ношу ваш ошейник, — буркнула я.

— Возможно, тебе повезло даже больше, чем Ты думаешь, — невозмутимо сказал мужчина.

— Я ненавижу Вас, — процедила я.

— Это только добавит мне удовольствия иметь тебя у моих ног, — усмехнулся он.

* * * *

Все забеги того дня закончились и наша группа, Леди Бина, Астринакс, Лик, Десмонд и я сама, спустились с трибуны и уже собирались покинуть территорию ипподрома, когда мы столкнулись с парой скованных за шеи рабынь-варварок.

— Исходя из каких свойств подобрана эта пара? — осведомилась Леди Бина.

— Они обе варварки, — ответил работорговец, — и, очевидно, говорят на одном том же варварском языке. Ваша девка, похоже, знает их.

— Ты можешь говорить с ними, Аллисон? — спросила Леди Бина. — На их варварском языке?

— Да, Госпожа, — кивнула я. — Его называют английским.

— Существует несколько варварских языков, Леди, — пояснил работорговец.

— Поговори с ними немного на этом английском языке, — приказала Леди Бина.

Мы тут же взорвались бурным потоком нетерпеливых, благодарных слов.

— Мы все в ошейниках, мы все рабыни! — воскликнула я.

— Да, да, — закричали в ответ Джейн и Ева.

Оказалось, что моё отдельное от остальных пленение, было простым следствием моего местонахождения в доме. Остальных согнали в холл, раздели, связали по рукам и ногам, заткнули рты и, словно дрова, погрузив в грузовик, увезли к пункту сбора и отправки. Очевидно, мисс Роулинсон получила немалое удовольствие, наблюдая, как её бывших подопечных понижают до статуса пленниц, предназначенных для гореанских рынков. Джейн и Ева оказались в Венне. Меня и, возможно, некоторых других доставили в Ар, скорее всего, распределив по разным работорговым домам.

— Достаточно, — бросила Леди Бина, и мы, напуганные её резким тоном, тут же замолчали.

Такие как мы приучены повиноваться свободным людям немедленно и безоговорочно. Нам остаётся только надеяться, что они останутся нами довольны. Никому ведь не хочется быть наказанной.

— Интересно, — сказала Леди Бина.

— Не то слово, — пробормотал Лик, не отрывавший оценивающего взгляда от Евы.

Землянка, а точнее хорошенькая гореанская рабыня смущённо опустила голову.

— Точно, — сказал Астринакс, исследуя Джейн так тщательно, как тщательно исследоваться может только рабыня.

От меня не укрылось, что Джейн прекрасно осознавала себя тщательно исследуемым объектом. Она отвела взгляд в сторону, её губы заметно дрожали.

И тогда я посмотрела на своих подруг, на Джейн и Еву, которых я, казалась бы, прекрасно знала по нашему прежнему миру, с которыми встречалась там тысячи раз, по-новому, как на тех, кем они были теперь, как на простых рабынь, как на красивых, изящных, деликатных животных, полуголых, выставленных на продажу, робких, смущённых оценивающими их взглядами мужчин. А с другой стороны, почему бы и нет, подумала я. Они молоды, они красивы, они желанны. И они теперь, как и я сама, находились на Горе.

Насколько отличались реалии этого мира от всего, к чему мы привыкли на нашей прежней планете! Как далеко нас всех забросило от банальностей, скуки, соперничества и мелочности женского сообщества! Насколько мы теперь были бессмысленны, насколько никчёмны!

Зато у нас теперь была определённая ценность, некая цена, выраженная в монетах, которые за нас могли бы заплатить. И мы должны стремиться, чтобы мужчины были довольны нами!

Теперь мы были такими, какими хотели нас видеть мужчины. Мы были рабынями.

Разве не заметила я в глазах Евы нечто, мелькнувшее там за мгновение до того, как она под взглядом Лика испуганно опустила голову, а разве я не увидела того же в глазах Джейн, прежде чем она поспешила отвести глаза под пристальным взглядом Астринакса?

Может ли стоящая на коленях рабыня, глядя снизу вверх на мужчину, не задаваться вопросом, не является ли тот, кто смотрит на неё сверху вниз, её господином?

Разумеется, она знает, что у неё есть цена. И, возможно, тот, перед кем она стоит на коленях, заплатит эту цену. Откуда ей это знать. Но если заплатит, то тогда она будет его. Она будет его, приобретённой им собственностью.

— Вы можете понимать их? — спросила Леди Бина, обращаясь к сопровождающим её мужчинам.

— Нет, — ответили они.

— Нет, — покачал головой работорговец.

— Как и я, — кивнула женщина.

— Уверяю вас, они вполне хорошо освоили гореанский, — заявил работорговец.

— Очень на это надеюсь, — сказала Леди Бина.

— Это удостоверено в их бумагах, — заверил её работорговец.

Не было ничего необычного в том, что, после того как мимолётная снисходительность предоставленная нам, вследствие любопытства Леди Бины, которую, очевидно, заинтересовал характер нашей родной речи, мы были резко оборваны и заставлены молчать.

Само собой, ожидается, что в присутствии владельцев рабыня будет говорить на их языке. Поступить иначе, означает напроситься на плеть. Независимо от того, что она говорит, это должно быть понятно её хозяину. Рабыня должна быть открытой для своего господина всеми способами, хоть словесными, хоть любыми иными. Это ей подобает, всё-таки она рабыня.

— Я так понимаю, вы продаёте их, — сказала Леди Бина.

— Конечно, — подтвердил работорговец.

— Но продать их у вас не получилось, — заключила женщина, — а скачки уже закончились.

— За этот день, не получилось, — вынужден был признать мужчина.

— Сомневаюсь, что вам хотелось бы возвращаться, по-прежнему ведя их на своей цепи, — заметила Леди Бина.

— Конечно, я предпочёл бы избежать это, — согласился работорговец.

— Интересно, — продолжила моя хозяйка, — могли бы эти две рабыни представлять интерес для мужчин.

— Само собой, они представляют немалый интерес для мужчин, — заявил её собеседник. — Они прекрасны. Они станут украшением любого аукциона.