Джон Норман - Заговорщики Гора [ЛП]

Земля под ногами была усыпана мусором, бесполезными купонами ставок, выброшенными программками, палочками от таст, обертками от продуктов и так далее. Убирать всё это, скорее всего, будет поручено рабам-мужчинам. Я видела одного такого мужика, мускулистого, с тяжелым ошейником на шее. Такие как я были не для таких как он. Безусловно, любую из нас запросто могли бросить к одному или к нескольким, таким как он, в наказание нам или для поощрения им, скажем, за хорошую работу или за успешный бой, если речь идёт о рабе-гладиаторе. Что интересно, у нас имелось понимание того, что такие как они, даже несмотря на их ошейники, для нас являлись господами. На Горе у меня появилось понимание того, что мы все, в некотором естественном смысле, возможно, по законам природы, принадлежали мужчинам. Конечно, не все мы принадлежали фактически и носили ошейники.

Я внезапно замерла как вкопанная, пораженная увиденным, чуть не закричав, но вовремя спохватилась, вспомнив, что не имею права открывать рот, не получив на то разрешения.

— Что с тобой? — спросил озадаченный Десмонд.

А я чуть не плакала от переполнявших меня чувств. Я задёргалась в браслетах, державших мои руки за спиной.

Те две тоже смотрели на меня, не веря своим глазам.

И тогда, как бы это ни было неразумно, но будучи не в состоянии ничего с собой поделать, мы бросились друг к другу, я и они, скованные за шеи, одетые в короткие сине-жёлтые туники цветов касты Работорговцев.

Их миниатюрные запястья также были связаны за спиной, как того требовали от рабынь правила Веннского ипподрома.

Плача, рыдая от радости, мы прижимались друг к дружке, и целовались снова и снова.

Внезапно до меня дошло, что у них, так же как и у меня, не было разрешения говорить. Несомненно, они, так же как и я, прошли обучение и изучили страх наказания. Забыв обо всём от радости, переполненная эмоциями, чтобы приблизиться к ним, я неосторожно покинула предписанную мне позицию следования, позади и слева от того, в чьём подчинении я находилась, но он не спешил наказывать меня за это. Думаю, что удивлены были все, и Леди Бина, и Десмонд, и Астринакс, и Лик, и даже надсмотрщик, сопровождавший эту пару, коренастый мужчина со стрекалом в руке и праздничных регалиях касты Работорговцев. Зачастую они носят тёмные одежды или туники, лишь с парой маленьких, но хорошо заметных шевронов, один — синего цвета, другой жёлтого, на левом рукаве около запястья, чтобы идентифицировать свою касту. Но иногда они не афишируют свой род занятий, скажем, когда приближаются свободные женщины.

Мы бесполезно тянули запястья из браслетов, и если бы не эти неумолимые аксессуары, надетые на нас владельцами, несомненно, мы бы радостно обнялись друг с дружкой.

Слезы ручьями текли по нашим щекам.

— Вниз! — рявкнул работорговец, вероятно, первым пришедший в себя и посчитавший целесообразным прервать столь необычную сцену.

Обе его босоногих подопечных, немедленно упали на колени и опустили головы до земли.

Как волнующе это было, видеть их рабынями!

И как хорошо их выдрессировали!

И, несомненно, они тоже впервые увидели меня как ту, кем я теперь была, босой рабыней, в тунике и ошейнике.

— Можно мы посмотрим на них, — предложила Леди Бина.

— Поднимите головы, — приказал работорговец, и его подопечные тут же подчинились.

— Смазливые, — прокомментировал Астринакс, оценивающим взглядом окидывая двух, стоящих на коленях девушек.

Я отметила, что они держали колени плотно сжатыми, и задумалась над тем, как долго им ещё это будет разрешено.

На мгновение маши глаза, мои и этих двух рабынь, встретились. Шею каждой охватывала тонкая, плоская полоса металла группа. Их ошейники были заперты и повёрнуты замками назад.

Обе они теперь были кейджерами, причём превосходными. Я подумала, что к этому моменту они стали ещё привлекательнее, чем они были прежде, в общежитии нашего женского сообщества на Земле.

— Можете говорить, — разрешил работорговец своим подопечным.

— Аллисон! — хором воскликнули они.

Я бросила дикий, полный мольбы взгляд на того, кому я в данный момент подчинялась.

— Можешь говорить, — кивнул тот.

— Джейн! — крикнула я. — Ева!

— Только на колени встать не забудь, — добавил он, усмехнувшись.

— Джейн, Джейн! — всхлипнула я, опустившись на колени. — Ева! Ева!

— Аллисон! — радостно вторили мне они.

Фургон трясло. Дорога, по которой мы двигались, была узкой и грубой.

Я смотрела вверх, разглядывая каменный канал акведука, тянувшийся приблизительно в сотне футов над нашими головами.

Сомневаюсь, что у этой дороги есть какое-то официальное название, но если оно и есть, то мне оно не известно. Однако обычно о ней упоминают, как и о других подобных дорогах, как об «Акведукской дороге», поскольку она идёт вдоль линии акведука. Собственно эти дороги для того и проложили, чтобы обслуживающим командам и их фургонам, регулярно инспектирующим массивные трубопроводы, доставляющие в Ар пресную воду с ледников и ручьёв Волтая, добираться до акведуков. Это был Веннский акведук, один из пяти снабжавших водой мегаполис. Господин Десмонд сообщил мне, что Веннский акведук занимает среди них третье место по длине. Он протянулся на восемьсот десять пасангов.

Мы с Евой и Джейн были одеты в одинаковые короткие туники из белой реповой ткани. Кроме того, мы теперь носили одинаковые ошейники. По причине грубости ландшафта, нам выдали сандалии, за что мы были несказанно благодарны.

Мы покинули Венну четыре дня назад.

— Я не могу прочитать надпись на моём новом ошейнике, Господин, — пожаловалась я господину Десмонду.

— Само собой, — кивнул тот, — Ты же неграмотная. Ты мне такой нравишься ещё больше. Это делает тебя ещё беспомощнее.

— Девушка, — вздохнула я, — хотела бы знать, что написано на её ошейнике.

— Подойди поближе, — велел мужчина, и я поспешила встать радом с ним и подняла подбородок, чтобы ему было легче прочитать надпись на моём ошейнике.

— Ты кажешься напряжённой, — заметил он.

— Господин слишком близко, — объяснила я.

— Это Ты слишком близко, — хмыкнул кузнец.

— Да, Господин, — не стала спорить я.

— Значит, Ты хотела бы знать, что написано на твоём ошейнике?

— Да, Господин, — подтвердила я.

— Тогда Ты могла бы, — сказал мужчина, — попросить меня об этом должным образом. Например, встать на колени, поцеловать мне ноги, а уже после этого обращаться ко мне со своей просьбой.

Я опустилась на колени и, прижав губы к его ногам, принялась осыпать их поцелуями. Тот факт, что я делаю это перед этим мужчиной, необыкновенно взволновал меня. Каким правильным казалось мне то, что я должна была делать это перед ним. Но чем он был для меня? Мог ли он быть, задавала я себе вопрос, моим господином? Снова и снова я целовала его ноги. Теперь я была всего лишь рабыней, а он, огромный и сильный гореанский мужчина был непередаваемо выше меня. Как далеко меня занесло от моего прежнего мира, от прежней Аллисон Эштон-Бейкер.