Джон Норман - Заговорщики Гора [ЛП]

Какие же они животные!

Как они доминируют над нами!

Насколько беспомощны мы, находясь в их руках, в руках наших владельцев!

Как я теперь сожалела о тех глупых словах: «Я люблю вас, Господин». Конечно, я не могла их произнести. Они сами выскочили. Конечно, я не могла иметь в виду ничего такого! Однако я часто ловила себя на мысли, что представляю себя в ногах его кровати, голой, прикованной к его рабскому кольцу.

Какие необъяснимые фантазии!

Я задавалась вопросом, были ли я способна любить?

Могла ли я любить?

Я помнила, какой я была на Земле, и мне казалось сомнительным, что та Аллисон Эштон-Бейкер была способна на любовь. Она была слишком эгоистичной, слишком эгоцентричной, слишком самовлюблённой. Она была слишком честолюбивой и авантюристичной, а еще расчётливой и рациональной. Ее отношения с противоположным полом, если не были связаны с её развлечением, неизменно были проницательными, благоразумными и потребительскими.

С тех пор изменилось очень многое.

Теперь она была на Горе, причём была рабыней, девкой с клеймом на бедре и ошейником на горле.

Теперь она стала мягче, беспомощнее, уязвимее. Теперь она целиком и полностью зависела от воли других. Теперь у неё не было никакого статуса, и даже одеться, если это можно назвать одеждой, она могла только с разрешения других.

Да, очень многое стало иным.

Я чувствовала, что прежняя Аллисон Эштон-Бейкер, теперь носящая ошейник, могла любить. У меня было понимание того, что любой девушке, на чьей шее заперт ошейник, влюбиться ничего не стоит. Она надеется на любовь, она хочет любви, она должна любить.

Но сколь ужасно было то, что это нельзя было бы выразить словами, без того, чтобы не быть избитой или проданной!

Десмонд из Харфакса, я была уверена, считал меня неспособной любить. Он думал, что я для этого слишком тщеславна, слишком мелочна, слишком меркантильна.

Возможно, в своём суждении он был не так уж и неправ.

Но, при этом, он, как минимум, находил меня интересной как рабыню. Например, ему было приятно связывать мне руки за спиной.

У него, насколько я поняла, были предубеждения, имевшие отношение и к некоторым другим аспектам моего характера. Но почему кто-то должен жертвовать собой, или действовать вразрез со своими собственными интересами? Разве это не глупо, не иррационально?

Что человек может поделать со своим характером?

Уверена, девушка имеет право блюсти свои интересы.

Что такого, скажем, в воровстве леденца, если это можно сделать совершенно безнаказанно?

Конечно, никто не хочет быть пойманной за руку. Это могло означать стрекало или плеть, строгие кандалы, неудобное связывание, сокращение порции, рабский ящик и тому подобные вещи.

Рабыня ведь не свободная женщина.

Не странно ли, думала я, что от рабыни ожидается, что у неё должен быть лучший характер, чем у свободной женщины?

Рабовладельцы, само собой, уделяют внимание нашему характеру, и, я полагаю, обеспокоены им в период нашего обучения, примерно так же, как они беспокоились бы характером любого животного, скажем, слина или кайилы.

А вскоре мы сами начинаем хотеть улучшить себя.

Мы хотим оправдать доверие наших владельцев. Мы хотим быть достойными наших владельцев.

Внезапно я насторожилась, прекратив втирать масло в кожу ремня. Что-то, чего я сама не до конца понимала, с другой стороны фургона привлекло моё внимание.

— Сколько времени, как Вы думаете, нам здесь придётся провести в ожидании нашего проводника? — спросил Десмонд из Харфакса.

Разумеется, я знала, что любопытство не подобает кейджере, тем не менее, сдержаться не смогла, подползла немного поближе и прислушалась.

— Мы его уже дождались, — хмыкнул Астринакс, и я вспомнила, что обычно он дежурил в предрассветные часы.

— И где же он? — осведомился Десмонд.

— Ушёл, — ответил Астринакс.

— Тогда каким образом он сможет вести нас? — спросил Десмонд.

— Легко, — заявил Астринакс, и я услышала смешок Леди Бины.

— Не понял, — буркнул Десмонд.

— Наш проводник — это Паузаний, недавно выехавший со своим караваном, — объяснил Астринакс,

— Паузаний? — в голосе Десмонда из Харфакса послышалось удивление.

— Он, конечно, сам об этом не знает, — добавил Астринакс. — Он — проводник поневоле.

— А откуда сам Паузаний знает дорогу? — поинтересовался Господин Десмонд.

— От Клеомена, лидера охотников, — ответил Астринакс.

— Значит, дорога известна ещё как минимум Клеомену, — заключил Десмонд.

— Нет, — сказал Астринакс, — как раз он-то этого не знает. Он просто передал информацию о дороге.

— Что-то я запутался, — не понял его Десмонд из Харфакса.

— У Паузания, привёдшего караван, — пояснил Астринакс, — если можно так выразиться, был ключ без замка, тогда как Клеомен владел замком, от которого у него не было ключа.

— Слушай, а Ты не можешь говорить яснее? — проворчал Десмонд.

— Думаю, что Ты подозреваешь гораздо больше, чем хочешь показать, — хмыкнул Астринакс.

— Должно быть, это было сделано, — предположил Господин Десмонд, — с помощью колоды карт?

— Точно, — подтвердил Астринакс.

— А как Ты сам дошёл до этого? — поинтересовался Десмонд из Харфакса.

— Мне рассказали, — ответил Астринакс.

— Ого? — хмыкнул Десмонд. — И кто же?

— Тот, кто многое видит, но мало знает, — сказал Астринакс.

— А кто ему самому мог рассказать?

— Тот, кто мало видит, но много знает.

Должно быть, подумала я, он имел в виду Лорда Гренделя и его товарища, слепого кюра, которого он довёл от Ара до Волтая.

— Их не было с нами в течение многих дней, — заметил Десмонд.

Конечно, он должен был знать об этих двух животных, но вот откуда он мог знать, что один из них был слепым.

— Они всё время держались поблизости, — объяснил Астринакс.

— А с тобой они связывались во время твоих ночных дежурств? — уточнил Десмонд.

— Точнее, во время некоторых ночных дежурств, — поправил его Астринакс.

— Думаю, что этой ночью мне самому стоит заступить на дежурство, — заявил Десмонд.

— На твоём месте я бы этого не делал, — сказал Астринакс.

— Это почему же? — осведомился Десмонд.

— Можно не дожить до утра, — ответил Астринакс. — Сейчас не самое спокойное время, да и местность здесь небезопасная. Слишком серьёзное затевается дело.

— Ну, как знаешь, — не стал настаивать Десмонд.

— Хочу сообщить тебе ещё кое-что, переданное мне, и что будет небезынтересно для тебя, — добавил Астринакс. — Трачин и его товарищ Акезин — изгои. Не так давно они вступили в контакт со своей шайкой, прибывшей из Венны. Судя по всему, их рандеву должно было состояться именно около шестисотого пасангового камня.

Мне сразу вспомнился замеченный мною мигающий свет, который, как выяснилось, не укрылся от внимания и Господина Десмонда.