Джон Норман - Заговорщики Гора [ЛП]

— Господа! — воскликнула, указывая вдаль.

Оба часовых тут же оказались рядом со мной и, затенив ладонями глаза, уставились в указанном направлении.

— Что это? — спросила я.

— Крупный, — прокомментировал один из них.

— Господа? — не отставала я.

— Он далеко, кейджера, — сказал другой. — Он намного больше, чем кажется отсюда.

— Это — ларл, — наконец снизошёл до ответа на мой вопрос первый.

Это был первый ларл, увиденный мною воочию, хотя слышать мне о них приходилось много. Он намного крупнее слина, и имеет четыре, не шесть лап. Обычно в качестве логова он предпочитает пещеры или гроты, а не роет норы как дикий слин. Конечно, он плотояден, и в отличие от слина, преимущественно ночного хищника, обычно охотится днём. Ларл, вероятно, является самым страшным сухопутным хищником Гора. Зато за слином на Горе закрепилась слава самого непревзойдённого следопыта. Кроме того, слина легче приручить, и его одомашненные разновидности относительно широко распространены на Горе. Слины выслеживают беглецов, охотятся, пасут скот, охраняют и даже используются на войне. А вот одомашненные ларлы встречаются крайне редко. Немногие из людей могут похвастать, что видели хотя бы одного.

Я непроизвольно отступила вглубь пещеры.

— Не бойся, кейджера, — успокоил меня первый часовой. — Здесь найдётся немного того, что могло бы заинтересовать ларла.

— Кроме, разве что, сладенькой кейджеры, — добавил второй, и они оба рассмеялись.

— Они не приближаются к дверям, — сказал первый. — Им это не понятно. Это отличается от того, к чему они привыкли. Это им совершенно незнакомо. Возможно, они боятся попасть в ловушку. А может, это место вызывает у них отвращение.

— Но ведь может найтись тот, который будет более любопытен чем остальные, — предположила я.

— Или более голоден, — добавил первый часовой.

Я задрожала, и обхватила себя руками.

— Да не бойся Ты так, — усмехнулся он.

— Я и не боюсь, — буркнула я. — Я просто замёрзла.

— Ты можешь зайти внутрь, — сказал мужчина.

— Правильно, — кивнул второй, — а за подносом и посудой вернёшься позже.

— Или пришлёшь за ними другую девку, — посоветовал первый.

— Только посимпатичнее, — добавил второй.

— Если можно, я подожду здесь, только немного отойду внутрь, — сказала я.

— Ну, как хочешь, — пожал плечами первый часовой.

И они снова отошли к полке справа, где и дожидался их скромный перекус.

Всё же около входа для меня было холодно. Как я уже упоминала, шёл Се-кара, стояла осень, день выдался довольно прохладным, а на мне был только лёгкий камиск. Если бы Мине пришло в голову бежать из пещеры в это время или даже позже, то в горах её, скорее всего, ждала смерть от переохлаждения, если до этого её не съели бы хищники, которые в конце осени, зимой и в начале весны, будучи полуголодным, становятся необычно агрессивными. Стоя перед дверями, я чувствовала себя вполне комфортно. Кюры поддерживали в Пещере постоянную температуру, в значительной мере это делалось ради их человеческих союзников, поскольку сами кюры, благодаря своему густому меху, могут легко выдержать холод, который для людей был бы не только некомфортным, но и опасным. В любом случае было очевидно, что кюры, казалось, спокойно переносившие широкий диапазон разнообразных атмосферных условий, отрегулировали температуру и влажность в Пещере памятуя об удобстве людей. Тем не менее, иногда мне казалось, что температуру в Пещере, если ни что другое, можно было бы держать и повыше. Впрочем, что кюры знали о людях, да и хотели ли знать о них вообще что-нибудь? В любом случае, никто бы не стал думать о том, чтобы создать в Пещере условия, комфортные для каждой отдельно взятой, полураздетой кейджеры, тем более, когда снаружи свирепствует зимняя стужа, и рычат и стонут холодные ветры, гуляющие среди пиков. А девушкам только на пользу пойдёт понимание контраста между их одеждой и характером окружающего ландшафта.

Я стояла позади двери и прислушивалась к тихим шумам посуды и голосам часовых, главным образом обсуждавших скаковых тарларионов и цены на женщин в Венне.

В тюремном блоке Пещеры, где я встречалась с Гренделем, мне довелось узнать кое-что о политике миров. Те кюры, что занимали Пещеру, оказались беженцами, упрямыми, закоренелыми и недоговороспособными последователями предположительно проигранного дела, насколько я поняла, всё ещё питавшими надежду привлечь на свою сторону один или более далёких стальных миров, для окончательного завоевания Гора и, возможно, в конечном итоге, буде такое желание возникнет, то и Земли. Считалось, что Грендель, будучи героем недавней революции и пользуясь заслуженным авторитетом в одном из этих стальных миров, был способен поспособствовать этим планам. Выполнение этого, конечно, шло в разрез с теми идеалами и принципами, за которые он ранее боролся, и означало присоединение к тем самым силам, которые стремились уничтожить его и его товарищей. Лично я раньше была уверена, что Грендель, известный своей несравненной храбростью, целостностью и честью, скорее предпочёл бы погибнуть под ножами и топорами своих врагов, чем пойти на такое. Но я боялась, что он разрывался между ясными требованиями чести и беспокойством и глубокой заботой об одной единственной человеческой женщине, наивной, оторванной от реальности, честолюбивой, амбициозной, очаровательной Леди Бине. Эта забота была труднообъяснима, поскольку он был простым зверем, а она однозначно человеческой женщиной. Будь он сам человеком, или, точнее человеком полностью, коим он не являлся, возможно, это дилемма, по крайней мере, в принципе, была бы постижима. Но в том виде, как это было, это не имело никакого смысла. Если бы это не было абсурдно, совершенно вне рамок разумного, как с биологической, так и с любой другой точек зрения, возможно, я бы подумала, что это было своего рода безумное влечение, даже любовь, если хотите. Конечно, человеческая история полна примеров мужчин, предавших семью, партию, страну, друзей, союзников, принципы, честь, самих себя, наконец, ради интрижки, развлечения, улыбки, поцелуя. Уверена, что и на Горе блеск глаз свободной женщины, намёк губ под вуалью, многим генералам стоили победы, и привели к краху не одного Убара. Говорят, что мужчина побеждает мечом, а женщиной поцелуем. Как это отличается от ситуации рабыни, которую можно просто купить, продать или избить.

Мои опасения в этом вопросе были двойными; во-первых, я боялась, что Леди Бина, уступив уговорам кюров, могла бы повлиять на Гренделя, вынудив того принять их сторону, а во-вторых, учитывая, что она сама находилась в их власти, он мог ради её комфорта и безопасности выполнить любые задачи, которые они могли бы от него потребовать. Я не забыла его страха перед тем, что ей могли повредить, если бы он отказался сотрудничать. Что избежать этого, думала я, Грендель был готов пойти на многое, «возможно, на всё» как сказал он сам.