Джон Норман - Заговорщики Гора [ЛП]

— Хлоя грамотная, — сказала я, — но даже она не понимала смысла некоторых из тех значков, что встречались на клочках бумаги.

— Они бессмысленны, — отмахнулся он. — Клетки каиссы, в которые они вписаны, не используются для составления понятной части сообщения. Таким образом, задача тех, кто попытается расшифровать сообщение с помощью анализа относительной частоты букв, ещё более усложняется, поскольку некоторые буквы представлены больше чем одним знаком, и некоторые знаки вообще не подразумевают букв.

— Значит, составление сообщения, или его расшифровка, имеет отношение к тем большим листам, которые заполняли мы с Хлоей, — догадалась я.

— Точно, — подтвердил Десмонд из Харфакса. — Вот только необходимо, чтобы отправитель и адресат сообщения использовали один и тот же лист, которых может быть великое множество. Насколько я понимаю, на настоящее время, количество таких листов — сто.

— Вероятно, должен быть способ, — предположила я, — как-то узнать какой именно лист следует использовать.

— Поскольку Ты не грамотная, — хмыкнул Господин Десмонд, — для тебя это не очевидно, но и маленький лист, кажущийся записью игры и большой лист, в клетки которого вписаны буквы или непонятные символы, пронумерованы.

— Значит, номера должны совпадать, — заключила я.

— Совершенно верно, — подтвердил мой собеседник.

— Но может быть, сообщение можно было бы расшифровать и без большого листа.

— Можно, но это дело не лёгкое и не быстрое, — сказал Десмонд. — К тому времени, когда Ты поймёшь, что было в сообщении, может быть уже слишком поздно. К тому же, что немаловажно, такой шифр невозможно распутать, если в твоём распоряжении нет большого количества материала, чтобы было на основе чего анализировать частоту появления букв, строить гипотезы относительно их возможного значения, проверять эти гипотезы на дополнительном материале и так далее. Большое количество листов с шифром и разные листы, используемые для разных сообщений, означает, что любое отдельное сообщение даст дешифровщику слишком мало информации для работы.

— Я не смогла бы даже начать расшифровывать такие вещи.

— Начнём с того, что Ты не можешь их даже прочитать, — усмехнулся мужчина. — Было бы неплохо, если бы Ты могла просто прочитать сообщение, написанное простым гореанским текстом.

— Это ведь не моя вина, — обиделась я, — меня не обучали чтению.

— А почему животное нужно обучать чтению? — спросил он.

— Вам нравится, что я неграмотная, не так ли? — поинтересовалась я.

— Да, — признал Десмонд. — И если бы Ты принадлежала мне, я бы держал тебя в таком состоянии.

— Значит, вам нравится иметь у своих ног неграмотных девушек, — заключила я.

— Фактически, — хмыкнул он, — владеть очень умной, хорошо образованной, грамотной девушкой, это — большое удовольствие. Приятно видеть её у своих ног, чувствовать её губы и язык на своих ботинках.

— Возможно, тогда вам стоит научить меня грамоте, — намекнула я.

— Иметь у своих ног неграмотную варварку не менее приятно, — заявил Десмонд. — Её простота и невежество очаровательны.

— Можете мне не верить, — сказала я, — но я очень умна, хорошо образованна и грамотна, просто на моём родном языке.

— Замечательно, — улыбнулся мужчина, — в таком случае, если бы Ты принадлежала мне, у меня были оба удовольствия.

— Я вас ненавижу, — процедила я сквозь зубы.

— А разве это не Ты тянула ко мне губы, всего несколько моментов назад? — осведомился он, и сердито отвела взгляд.

— Даже если бы я могла читать, — буркнула я, — не думаю, что смогла бы распутать эти сообщения.

— И очень мало кто смог бы, — заверил меня Десмонд. — Можно предположить, что нашлись бы уникумы, у которых, при наличии достаточного количества времени и материала что-то могло бы получиться. Конечно, есть и намного более сложные и хитрые способы шифрования, но тот способ, который я тебе только что объяснил, проще, понятнее и, вероятно, надёжнее и безопаснее. По крайней мере, они в этом уверены. Разумеется, им не нужно знать о том, что у нас есть копии листов с кодами.

— Конечно, Господин, — согласилась я.

— Безусловно, — сказал он, — вряд ли мы можем рассчитывать, что такое преимущество продлится долго. По-видимому, время от времени они изготовляют новые листы кодов, чтобы добавить многовариантности. А уж если они заподозрят о том, что копии оригинальных листов попали в руки их врагов, то новые коды будут изготовлены немедленно, или, что не менее вероятно, перейдут на совершенно иной метод коммуникации и шифрования.

— По крайней мере, теперь, — сказала я, — у меня появилось некоторое понимание того, чем мы с Хлоей занимались.

— Надеюсь, тебе не надо объяснять, что нет необходимости объяснить это Хлое или кому-либо из остальных, — намекнул Десмонд.

— Конечно, я это понимаю, — поспешила заверить его я.

— Эти шифры, — продолжил он, — предназначены для обмена информацией между заговорщиками, как внутри одного города, так и между городами, а также между городами и Пещерой.

— Но почему Господин снизошёл до объяснения всего этого Аллисон? — полюбопытствовала я.

— Чтобы у тебя появилось понимание того, какие интриги здесь закручиваются, и какие планы приводятся в действие, — объяснил он.

— Господин действует не в одиночку, — предположила я.

— Верно, — кивнул Десмонд.

— У меня нет даже мысли о том, чтобы интересоваться тем, как зовут его союзника или союзников, — заверила его я.

— Вот и мне не хотелось бы чтобы твоё аппетитное тело, рвали на дыбе, — сказал он, — чтобы послушать какие имена Ты выкрикнешь.

— Я всё понимаю.

— Ты ведь помнишь мой интерес к неким картам? — уточнил Господин.

— Да, — подтвердила я.

— И Ты служила в игорном доме, — добавил он.

— Вплоть до того момента, пока его не сожгли, а меня и другие девушек не продали на Тарсковом Рынке.

— Лично мне это кажется самым подходящим местом для торговли, такими как Ты, — заявил мужчина.

— Нисколько не сомневаюсь, — проворчала я.

— В игорном доме, — вернулся он к делу, — среди прочих игр были и карты, не так ли?

— В карты играли за дальними столами, стоявшими самом углу большого зала, — объяснила я, — но я практически не обращала внимания на те столы. Большинство из нас обслуживало столы, за которыми играли в рулетку и кости. Именно там толпилось большинство мужчин.

— Но, я уверен, Ты не могла не слышать кое-что об этих вещах, — предположил Десмонд.

— Каждый может что-то слышать, — осторожно ответила я.

— Я не судья, ведущий расследование, — напомнил он, — с дыбой в соседней комнате.

— Я понимаю, — кивнула я.

— Наверняка, — продолжил мужчина, — за теми столами были то, кто играл в пользу игорного дома, и, я уверен, они хотели бы иметь некое преимущество в игре.