Джон Норман - Заговорщики Гора [ЛП]

— Да, Господин, — согласилась я.

На Горе я нашла себя собственностью, кому-то принадлежащей, живущей под постоянной угрозой наказания и приставленной к работе. На Горе такие женщины как я годились много для чего. Господа проследили за этим. И одна из этих вещей состояла в том, что рабыня должна была быть хороша в доставлении своему хозяину невероятного удовольствия. В действительности, обычно это является самой важной ей задачей. Разумеется, от неё также ожидается, что она будет хороша и в приготовлении пищи и уборке в доме, хождении в магазин и завязывании сандалий, которые она сама же приносит на четвереньках в собственных зубах. Но тогда почему, спрашивала я себя, имея столько возможностей, даже имея меня перед собой на одеяле в рабском фургоне, он ни разу не разложил меня, рабыню Аллисон, чтобы использовать, использовать полностью как рабыню, в самом прямом смысле этого слова, в том смысле, который вкладывается в это слово на Горе. Ах да, вспомнила я, честь, честь! У Мины, по крайней мере, думала я, были уверенность и удобство её кандалов и рабского кольца. Безусловно, её ситуация была несколько иной. Трачин её купил.

Иногда трудно быть рабыней. Ведь ты полностью зависишь от милосердия свободного человека. Позволят ли тебе одеться? Приласкают тебя или ударят, дадут конфету и выдадут плетей? Разрешат ли подползти к ногам господина с просьбой о ласке?

— Но даже в этом случае, — продолжил свою мысль Десмонд, — даже при таком неограниченном числе возможных вариантов, может возникнуть необходимость выразить что-то новое или непредусмотренное.

— Да, Господин, — поддакнула я.

— И что ещё более важно, — сказал он, — я уверен, что в лагере Клеомен посредством карт что-то тайно передал Паузанию. По-видимому, это были инструкции, указания или что-то в этом роде. При этом у Клеомена не было под рукой никакого вороха пояснений, в котором он бы рыться в поисках подходящей комбинации карт. Да и у Паузания не было отдельного фургона со списками вариантов расположения карт, посредством которых он мог бы прояснить суть сообщения.

— Я тоже этого не заметила, — улыбнулась я.

— Следовательно, должно быть какое-то очень простое объяснение, настолько простое, что его трудно увидеть, настолько очевидное, что его не замечаешь.

— Может, это просто не та колода, — предположила я.

— Возможно, — пожал он плечами. — Но ей меня снабдил мой руководитель.

— Неужели он не может объяснить эти вещи? — поинтересовалась я.

— Он сбит с толку настолько же, насколько и мы, — проворчал Десмонд из Харфакса. — Он измучил себя, пытаясь понять возможное значение написанного в сообщении, значение отдельных карт и их расположения.

— А не может быть так, что никакого значения просто нет? — спросила я.

— Ты это серьезно? — осведомился Господин.

— Что если карты — отвод глаз, ложный след, своего рода дорога в никуда, дезинформация, призванная отвлекать внимание и тратить время впустую, в то время как настоящие сообщения передаются неким другим способом, вроде шифров каиссы.

— Это маловероятно, — но согласился Десмонд, — Насколько мы знаем, в настоящее время заговорщики уверены в своей безопасности и не чувствуют за собой слежки. В чьи руки они хотели бы подкинуть такую дезинформацию, и с какой целью?

— Возможно, в ваши руки, — предположила я, — и в руки вашего руководителя.

— Если бы нас подозревали, — отмахнулся он, — я не думаю, что мы до сих пор оставались бы на свободе.

— Возможно, — пожала я плечами, — дело не в том, что карты что-то означают, а в том, что они пока ничего не означают, что они могли бы что-то означать впоследствии.

— Они должны означать что-то уже сейчас, — стоял на своём Десмонд.

— Почему? — не поняла я.

— Потому, что у нас есть список, — сказал он, ткнув пальцем в маленький листок бумаги, лежавший на столе.

— Простите, я плохо подумала, — вздохнула я.

— Нет, нет, — успокоил меня Господин. — Приветствуется любая идея.

— Почему именно я здесь? — спросила я.

— Ты служила в игорном доме, — развёл он руками. — Я подумал, что Ты могла бы быть полезной.

— Дверь заперта, — заметила я. — Неужели не было никакой другой причины?

— Нет, — отмахнулся он.

Тогда я прижалась щекой к его колену и прошептала:

— Мне неловко. Моё тело шепчет мне.

— Только не говори мне, что в животе маленькой варварки начали гореть рабские огни, — усмехнулся Десмонд.

— Мужчины сделали это со мной, — объяснила я.

— Карты, Аллисон, — буркнул он, — колода, порядок. Думай, думай!

— В моём присутствии здесь нет никакого смысла, — всхлипнула я, — я бесполезна.

— Рассказывай мне о столах, игре, обо всём, — потребовал тогда Господин.

— Но я же ничего толком не знаю, — всхлипнула я. — Они приглашали мужчин за столы, некоторые сами туда шли и предлагали сыграть, им подавали напитки, приносили колоды, вскрывали, крупье их делил, тасовал карты, раздавал игрокам определенным способом в зависимости от игры. Другие карты можно было вытягивать и так далее.

— Ну конечно! — вдруг хлопнул он себя по лбу.

— Господин? — озадаченно уставилась на него я.

— Вот оно! — воскликнул Десмонд. — Ты нашла это!

— Что? — не поняла я.

— Настолько же это просто, насколько обманчиво просто!

— Я не понимаю, — окончательно растерялась я.

— Мы искали неправильные вещи в неверных местах! — продолжал радоваться мужчина. — Мы всё слишком усложняли и уходили в другую сторону, мы были слишком умными и слишком глупыми! Это же всё время было на виду!

— Что? — спросила я.

— Список — это подготовка к сообщению, а не само сообщение, — заявил он. — Ты была права. Дело не в том, что карты являются что-то означающими, а в том, что они могут стать таковыми, причём очень легко.

— Я не понимаю.

— Напомни мне, чтобы я дал тебе конфету, — сказал Господин.

— За что? — поинтересовалась я.

— Ты решила нашу проблему, — объяснил он.

— Как? — спросила я.

— Что значит «Как?»? — спросил Десмонд в ответ.

— Именно, как?

— Я думал, что Ты умна, Аллисон, — покачал он головой.

— Похоже, что нет, Господин, — проворчала я.

— Тем не менее, — усмехнулся мужчина, — Ты по-прежнему остаёшься рабски интересной.

— Я не понимаю.

Он встал из-за стола и, подойдя к двери, отодвинул засов и, распахнув её настежь, сказал:

— Возвращайся в рабскую комнату.

— Да, Господин, — вздохнула я.

На пороге я на мгновение задержалась.

— Господин, правда, находит Аллисон рабски интересной? — не удержалась я от вопроса.

— Возможно, — уклонился он от прямого ответа.

— Аллисон рада, — улыбнулась я, сочтя это за положительный ответ.

— А теперь беги! — велел Десмонд.