Женевьева Горничек - Сердце Ведьмы [litres]

Когда Скади открыла рот, чтобы ответить, он холодно продолжил:

– Уверен, ты не хочешь прямо сейчас ввязываться со мной в перепалку.

Тогда великанша повернулась к нему спиной и вышла, не проронив больше ни слова. Затем Локи повернулся к Гёрд, и девушка быстро произнесла:

– Мы с детьми прогуляемся.

Хель заплакала и вцепилась в ногу Гёрд, а Фенрир спрятался за её спиной и пронзительно заскулил.

– Займи их чем-нибудь и не пускай сюда , – крикнул мужчина вслед, когда они вышли за дверь.

Через несколько минут Хель прибежала обратно и, рыдая, вцепилась в отца. Он обнял её на мгновение, а потом повернул к себе и сказал:

– Почему бы тебе не пойти и не рассказать Гёрд о своих козочках и о всех тех глупостях, что они вытворяют? С мамой всё будет хорошо.

– Точно, – подтвердила Скади, входя вслед за девочкой с двумя вёдрами воды. Она вылила их в котёл над огнем, отставила вёдра в сторону и присела на корточки, чтобы успокоить Хель, смахнув беспокойство с лица и ободряюще улыбнувшись девочке. – И я тоже хотела бы услышать о твоих козах. Пойдём со мной наружу? А мама и папа пускай побудут одни.

Роды закончились ещё до наступления темноты, но к тому моменту у Ангербоды не было сил даже сесть. Вместо этого она откинулась на одеяла, которые Локи сложил позади, и спросила, тяжело дыша:

– Какой он?

– Я не уверен, – ответил Локи, глядя на то, что его жена только что произвела на свет. Крови почти не было, а последа и вовсе не оказалось, но, похоже, его беспокоило не это.

– Как это… не уверен? – уточнила ведьма, пытаясь сесть прямо и получше рассмотреть своего новорождённого ребёнка.

– Ну, он в чём-то вроде мешка… Что это за…

А потом он взвизгнул и отпрянул назад, широко раскрыв глаза.

– Что? Что не так?

Она получила ответ на свой вопрос, когда почувствовала, как что-то скользнуло вверх по её голени, и, поскольку сил отпрянуть не было, она обнаружила, что из-за ноги выглядывает маленькая змейка – смотрит на неё такими же зелёными глазами, как у её отца, брата и сестры, яркими на фоне тёмно-зелёной чешуи. Когда молодая мать удивлённо рассмеялась, змейка пискнула и скатилась ей на колени.

Малыш оказался длиной почти с руку Ангербоды, но всего в два пальца толщиной. Как и Фенрир при рождении, он был размером больше обычной новорождённой змеи, чей облик принял, но меньше, чем Хель. Ведьма подняла его с колен и прижала к себе, и его раздвоенный язычок коснулся её щеки. У него был только один зуб, с помощью которого он и выбрался из плодного мешка.

– Сначала полумёртвая девочка, потом волк, теперь змей, – пробормотал Локи. – Похоже, наши дети постепенно становятся всё менее нормальными. Такими темпами следующий будет просто дрожащей кляксой с глазками.

– А что едят детёныши змей? – вслух подумала Ангербода.

– Понятия не имею. – Локи сел рядом с женой, и они оба опустили взгляд на своего змеёныша, который теперь осматривал отца и с любопытством щёлкал языком. Как и у Фенрира, у него были умные глаза.

Такие знакомые глаза… и не только потому, что они были у него отцовские, но и потому, что Ангербода уже видела их прежде .

В её видении о конце всего сущего. Огромный змей, поднимающийся из волн…

Она посмотрела на крошечное существо у себя на коленях, взирающее на неё с детской невинностью. Нет. Такого не может быть. Просто не может…

– Бода? – спросил Локи, растирая её поясницу. – С тобой всё хорошо?

Колдунья резко вышла из задумчивости. Вздор. О чём я только думаю?

– Да, конечно, – ответила она, натянуто улыбнувшись. – Как мы назовём этого? Твой черед придумывать имя.

Мужчина на мгновение задумался и протянул руку. Змей вполз по ней неуклюже, как ребёнок, делающий первые шаги.

– Ёрмунганд, – объявил Локи.

– Эй, мы не назовём нашего сына «волшебный посох невероятной силы»!

– Ещё как назовём. Имя хоть куда. Ведь именно так ты выбираешь имена, Бода. Лепишь слова одно к другому, пока не выйдет что-нибудь осмысленное. Кроме того, его имя не должно быть таким же унылым, как твоё. Правда, Ёрмунганд? – Змейка ткнулась носом ему в подбородок, и Локи торжествующе ухмыльнулся. – Видишь?

– Я беру обратно свои слова, произнесённые в день, когда мы встретились. Это ты приносишь мне печаль, – ответила Ангербода. – Ах да, и ещё те, когда я сказала, что у тебя отлично подвешен язык.

– Да, у меня отлично получается давать своим змеиным деткам по-настоящему замечательные имена, если это то, что ты хочешь сказать.

– Я бы сейчас хотела многое сказать о тебе, – пробормотала женщина.

– Может быть, он любит мясо. – Локи потянулся к ближайшей миске и вытащил кусок кролика. Ёрмунганд с любопытством осмотрел подношение, а затем раскрыл пасть и попытался проглотить его целиком прямо из руки отца. Кусок был слишком велик для него, поэтому мужчина взял со стола охотничий нож Скади и порубил мясо на мелкие части, а затем снова протянул пищу сыну. На этот раз Ёрмунганд смог его съесть, хотя ему потребовалось некоторое время, чтобы всё проглотить. Затем он скользнул обратно на колени матери и свернулся калачиком.

Как только Локи убрал испачканные одеяла и помог Ангербоде перебраться на кровать, он попросил Гёрд и Скади привести детей обратно. Вскоре после этого обе женщины ушли, несмотря на предложение хозяйки остаться на ночь.

– У тебя же только что родился ребёнок, – воскликнула Гёрд, всплеснув руками. – Мы не хотим злоупотреблять вниманием.

Скади не выглядела столь же уверенной, и когда Локи повернулся к ней спиной, бросила на подругу многозначительный взгляд. Ангербода успокаивающе посмотрела на неё в ответ, как бы говоря: всё в порядке, можешь идти. И Скади не стала задерживаться.

Хель, казалось, не беспокоило, что и второй её братик родился в облике животного. А возможно, она чересчур сытно поела и устала, чтобы переживать об этом. Обедом ей послужило сушёное мясо из кладовой, а Скади вдобавок отдала ей мясо со своей торелки и напоила козьим молоком. Фенрир же поймал несколько кроликов себе на ужин и, со своей стороны, казалось, был разочарован тем, что Ёрмунганд не оказался ещё одним волчонком, с которым можно было бы вместе играть.

Позже, когда они с детьми улеглись на кровать, Хель прижалась к Ангербоде и провела пальцем по шраму на груди, как часто делала в раннем детстве, но при этом она не сводила глаз со змейки, свернувшейся на животе матери. В другой руке малышка сжимала фигурку волка, которую Локи сделал ей, когда она была совсем маленькой. Игрушка была сильно потрёпана и со следами зубов, но дочка всё равно любила её и прятала в укромных уголках пещеры для сохранности. Колдунья часто находила её под грудой мехов, когда заправляла постель.