Юлия Лялина - Отражение сна [litres]

На третье утро пришлось надевать тёмные очки, чтобы при рабочем видеосозвоне не пугать людей лицевым пейзажем «Предгрозовой вечер» – красными глазами, утопавшими в лиловых мешках. На третий вечер Марина поняла, что неясная тихая музыка слышится не от соседей, а из головы. Стоило чуть-чуть расслабиться, взяв на руки Пелагею (какое счастье, что в кошмарной ловушке была не сама морская свинка, а только воспоминание о ней! Но чувство вины перед питомицей всё равно царапало душу) и бережно поглаживая рыжий мех, как зрение и сознание расплывались, а уши наполнялись шумом, будто к каждому из них была прижата морская раковина. Если прикрыть глаза, шум начинал складываться в неясную мелодию.

Поймав себя на попытке водить по планшету расчёской и едва не упав в обморок по пути в ванную, Марина поняла, что дальше так продолжаться не могло. Либо в сон, какие бы ужасы там ни притаились, либо в больницу.

Ужасы могли быть самыми разными, вот что скверно. Что за кошмар, вторгшийся в её сон и не выпускавший её оттуда? Что за выстрел в грудь от Яны – той самой Яны, Патрульной и наставницы, которую Марина отчаянно звала и которая пришла на зов? Что за бледный некто, в конце концов? Друг он или враг? В этот раз он помог. Но Марина вспомнила его, она уже встречала его раньше, во сне с раненым сноходцем. Человек (человек ли?) в мешковатой толстовке, он склонялся над раненым, и с его рук капала кровь.

Однако, как выяснилось, был и четвёртый ужас. Про него она даже не думала – а зря. Провалившись наконец в сон и сразу юркнув оттуда в башню, Марина устало плюхнулась в своё кресло. В кресле напротив сидел Куратор. Как всегда, идеальный костюм, идеальная осанка, одна нога с небрежным изяществом закинута на другую. Но ни намёка на привычную улыбку или хотя бы язвительную усмешку – Куратор был серьёзен как никогда. От этого стало крайне не по себе. Комната, всё ещё слегка напоминавшая аквариум, хоть уже и без пушистых рыб, грозила покрыться льдом.

Куратор ничего не говорил. Марина, в свою очередь, не решалась открыть рот. Затопившее комнату молчание было каким угодно, только не уютным.

– …На сей раз я задолжал вам не только пояснения, но и извинения, – тишина треснула и рассыпалась.

– А? – на большее Марины не хватило.

Куратор поморщился, как от зубной боли. Ни разу прежде он не был таким мрачным. Даже его клетчатый костюм был темнее обычного. Даже волосы… Или просто в комнате не хватало света?

– Обстоятельства, при которых на вас напал кошмар, далеки от ординарных. Как правило, кошмары не рискуют проникать в сны наших сотрудников. Большинство кошмаров банально неспособны это сделать! Но этот… – Куратор покачал головой. – Дело могло принять самый скверный оборот.

– Это какой же? – если раньше Марине казалось, что она слишком перепугалась, то теперь возникло подозрение, что она боялась недостаточно.

– Ваша гибель и прорыв кошмара в мир яви, – просто ответил Куратор.

Слова-то были простыми. Но не просто было их понять. И ещё сложнее – принять.

– Кошмары… могут выходить из снов? – Марина представила, что всё пережитое той ночью происходит наяву. В мире, из которого нельзя проснуться. В мире, где никто не спасёт.

– Вурдалаки, оборотни, вендиго, ракшасы и прочая, и прочая – все они когда-то были ночными кошмарами. По крайней мере, большинство из них, – поправился Куратор. – Если кошмар достаточно матёр и силён – он будет искать путь за пределы мира снов. Мы им противостоим, но не всегда успешно, к сожалению. Хуже того, в последнее время ситуация дестабилизировалась: прорывы и похищения участились.

Марина помолчала. Потом помолчала ещё немножко. А потом взорвалась:

– Зачем тогда этот выродок издевался, почему не напал сразу?!

– Подкреплялся, – пояснил Куратор таким будничным тоном, словно у него спросили прогноз погоды.

– Подкре… что?

– Питался вашим страхом. Подготавливал почву для прорыва. Проверял свои силы, возможно… Если так, то он довольно смышлён. Но как и все молодые кошмары, слишком жаден.

– Вы бы на его месте напали сразу? – Марине почему-то стало очень весело, она едва сдерживалась.

– На его месте – да.

Этот ответ стал последней каплей. Марина услышала дребезжащий смех – и не сразу поняла, что он её собственный. Что её плечи трясутся. Что по её щекам и широко растянутой улыбке стекают слёзы.

Куратор спокойно ждал. Не отворачивался, но и не смотрел прямо: его взгляд не цеплялся за неё, не обжигал. Ни одного слова утешения, ни одной попытки успокоить. Марина была ему за это благодарна.

Когда-нибудь стихает даже проливной дождь. После него воздух кажется свежее и чище, а сквозь тучи вновь пробивается солнечный свет. Слёзы смыли страх, горечь, безысходность; Марина почувствовала, что впервые за последние дни снова может нормально дышать.

Она слишком вымоталась, чтобы испытывать смущение. Да и не считала, что этих слёз стоило стыдиться. Куратор, похоже, думал так же. И заметив, что она окончательно успокоилась, продолжил как ни в чём не бывало:

– Вам повезло, что поблизости были Яна и… А кстати, кто этот ваш таинственный помощник? Не припоминаю такого.

Марина припоминала. Однако и сама не знала, кто он.

– Не знаю. Он просто там был. Может, какой-нибудь персонаж сна?

– Нет, – Куратор покачал головой. – Но и не кошмар – во всяком случае, пока. Я настоятельно не рекомендую вам контактировать с кем-либо, кроме наших сотрудников. Тот, кто вам не друг, может оказаться врагом.

Марина прерывисто вздохнула и попыталась отыскать хоть что-нибудь хорошее:

– Ну что ж, зато одним кошмаром стало меньше… Стало же? – с подозрением уточнила она, увидев реакцию Куратора.

– Мне жаль вас разочаровывать, но увы. После того как сон лопнул, вас выкинуло в явь, а Яну и всех остальных раскидало по другим снам. Разрушение «родительского» сна способно убить лишь новорождённого кошмара, да и то не всегда. А ваш противник, судя по всему, был вполне сформировавшимся. Он успел напитаться страхом многих людей.

– Но… но… но она же стреляла в него!

– Яна не одна из Алексов, – пожал плечами Куратор. – В обычных обстоятельствах Патрульные даже оружия-то не носят. Их задача – искать новых рекрутов и выслеживать кошмаров. А сражаться с кошмарами – не их специальность и отнюдь не всегда им по силам.

Марина уставилась в пространство невидящим взглядом. Даже на собственные глаза нельзя было полагаться. Увиденное оказывалось не тем, чем казалось. Яна не собиралась убивать кошмара – она только замедлила его, чтобы выиграть время и разбудить Марину. И разбудила её радикальным способом – страхом смерти.

– А что было бы, если бы пуля попала в меня раньше, чем я проснулась?