Джули Кагава - Железная дочь [litres]

– Эй! – Пак объявился позади нас. – Не я это предложил. Я просто сделал парню одолжение.

Медсестра повернулась и хитро на него посмотрела.

– Ты, – начала она и вскинула руки вверх, – иди готовься, олух! Весь день вертелся у двери, как нетерпеливый щенок. Скажи принцу, что отправимся, как только мисс Чейз будет готова. А теперь вперед!

Пак сдался и ушел, ухмыляясь, и гномиха вздохнула.

– Ох уж эти двое, – пробурчала она. – Не то лучшие друзья, не то заклятые враги. Идемте, мисс Чейз.

Она распахнула дверь, и я вошла вслед за ней, пригнув голову. Мы оказались в маленькой комнатушке с множеством полок и горшками с растениями вдоль стен; в комнате витал резкий, чуть ли не лекарственный запах. Я будто забрела в чей-то травяной сад. Наверное, так и было. На трехногих стульях сидели двое гномов, сморщенные, как грецкий орех. Они подняли глаза и помахали мне.

У меня перехватило дыхание. Они трудились над платьем, настолько великолепным, что на мгновение я потеряла дар речи. На манекене в центре комнаты висело синее атласное платье, переливавшееся, подобно поверхности воды в лучах солнца. Лиф был расшит серебристыми узорами и блестящими лентами чистого света; обнаженные плечи прикрывала прозрачная синяя шаль, тонкая, почти невидимая. Шею манекена украшало сверкающее бриллиантовое колье, отбрасывающее блики на стены. Наряд был великолепен.

Я тяжело сглотнула.

– Это… для меня?

Один из гномов, низкорослый мужчина с носом, как картошка, засмеялся.

– Ну принц точно такое не наденет!

– Оно прекрасно!

Гномы светились от радости.

– Наши предки были башмачниками, но мы научились шить и другие вещи. Это плетение сильнее обычных чар и не разойдется, если, не дай бог, коснуться железа. Ну же, примерь!

Платье село идеально. Ткань скользила по телу, будто была создана именно для меня. Надевая наряд, краем глаза я уловила мерцание чар, но не стала заострять на них внимание. Было ли платье сшито из листьев, мха или паучьего шелка, мне все равно.

Закончив, я подняла руки и повернулась. Гномы-портные захлопали в ладоши, счастливые и довольные собой, а целительница одобрительно кивнула.

– Взгляни на себя, – прошептала она, вращая пальцем. Я повернулась, чтобы посмотреть на себя в возникшем из ниоткуда зеркале в полный рост, и удивленно заморгала.

Не только платье было идеальным; мои волосы были уложены в замысловатые локоны, на лице сиял легкий макияж, делавший меня чуть старше моих лет. И то ли чары, то ли целительницы рук дело, но я снова выглядела человеком, без заостренных ушей и неестественно огромных глаз. Я стала обычным подростком, который идет на выпускной бал. Всего лишь иллюзия, да, я знала это, но высокая элегантная незнакомка в зеркале поразила меня.

– Мальчишки глаз от нее отвести не смогут, – вздохнул гном, и все мои страхи вернулись. Каким бы нарядным ни было платье, я все равно была собой, болотницей, невидимкой из средней школы в Олбани. Ничего не изменилось.

– Пойдем! – позвала целительница, положив морщинистую руку мне на ладонь. – Пора.

Мы вернулись в центральную комнату, где нас уже ожидал симпатичный юноша в классическом черном смокинге. Я ахнула, узнав в нем Пака. Его темно-рыжие волосы были зачесаны наверх и уже не выглядели такими растрепанными, пиджак элегантно обтягивал крепкие плечи. Я и не замечала раньше, в какой он хорошей форме. Он оглядел меня бегло сверху вниз своими зелеными глазами, остановился на моем лице и улыбнулся. Не дразнящей и саркастичной улыбкой, а настоящей, искренней.

– Гм! – хмыкнула гномиха, не столь потрясенная, как я. – А ты можешь выглядеть опрятно, когда захочешь.

– Стараюсь, – ответил Пак, который теперь выглядел совсем как человек. Он пересек комнату, взял меня за руку и надел мне на запястье белую бутоньерку. – Выглядишь великолепно, принцесса!

– Спасибо, – прошептала я, – ты тоже ничего.

– Нервничаешь? – спросила Пак.

Я кивнула.

– Немного. Что мне сказать, если спросят, где я пропадала? Как объяснить, чем занималась целый год? Учитывая, что я объявлюсь как ни в чем не бывало. А что скажешь ты? – Я взглянула на Пака. – Думаешь, им неинтересно, где ты пропадал все это время?

– Не-а, – Пак привычно усмехнулся. – Меня не было слишком долго – достаточно, чтобы все забыли, что я вообще ходил в эту школу. Максимум – у них могли остаться смутные воспоминания, типа дежавю, но по факту они меня не узнают. – Он пожал плечами. – Мною быть круто.

– Повезло тебе, – проворчала я.

– Готовы? – спросила целительница, внезапно тоже преобразившись в человека – невысокую полную женщину в белом медицинском халате, со смуглым морщинистым лицом и очками в золотой оправе на носу. – Если что, я иду с вами, да, – заявила она, глядя поверх очков. – Просто чтобы убедиться, что мой пациент не перетрудится и не свалится в обморок. Ладно, закончили?

– Мы ждем Эша.

– Уже нет, – ответила она, глядя мне через плечо.

Я медленно обернулась, не зная, чего ожидать; сердце колотилось в груди. На мгновение я потеряла дар речи.

Конечно, я грезила увидеть Эша в смокинге, но то были глупые фантазии, время от времени приходившие в голову. Но сравнивать их с Эшем, представшим передо мной сейчас, это как сравнивать домашнюю кошку с ягуаром. На нем был не черный, а ослепительно-белый смокинг; из-под расстегнутого пиджака выглядывал такой же белый жилет и льдисто-голубой галстук. Запонки, шелковый платок в нагрудном кармане и блестящий гвоздик в ухе – тоже голубые. Все остальное было белым, даже туфли. Но несмотря на все это, Эш совсем не казался бледным и призрачным, наоборот, притягивал к себе взоры, точно король среди простолюдинов. Он стоял в дверях, спрятав руки в карманах, всем своим видом олицетворяя беззаботность, но даже в образе человека он был слишком красив. Темные волосы были зачесаны назад, мягкими прядями обрамляя лицо; ртутного цвета глаза, которые на фоне подобного одеяния должны были казаться бледными, сияли ярче прежнего.

И были устремлены прямо на меня.

Я не могла ни пошевелиться, ни слова вымолвить. Если бы я не стиснула колени, то свалилась бы шуршащим атласным комочком на пол. Наши глаза встретились; и, хотя он не отрывал взгляда от моего лица, я чувствовала, что он видит меня всю целиком, так же как ранее Пак оценил весь мой образ одним взглядом. И я не могла оторвать от него глаз. Все кругом, – шум, цветы, люди, – растворилось, не имело значения. Во всем мире были только мы вдвоем, я и Эш.

Затем кто-то взял меня под локоть, и сердце мое встало на место.

– Ладно, – сказал Пак слишком громко, уводя меня прочь, – все в сборе. Идем на эту вечеринку или как?

Эш подошел ко мне. Он был абсолютно бесшумным, но я ощущала его присутствие всем телом. Он не двигался, не пытался дотронуться до меня, но нервы мои были на пределе, по телу пробежали мурашки. Я уловила легкий мороз и странный специфичный запах, который принадлежал исключительно ему, и на меня нахлынули воспоминания о нашем первом танце.