Джули Кагава - Железный король [litres]

«Он принц Неблагого Двора, – размышляла я. – Может, ему известно что-то об Итане. Или о папе! Надо хотя бы спросить».

Я сделала глубокий вдох. Эш терпеливо ждал, протянув руку, и когда я наконец взяла его ладонь, он слегка улыбнулся. Кожа его рук была прохладной. Он плавно переместил мою руку себе на предплечье, и я вздрогнула от его близости. От фейри пахло морозной свежестью и чем-то чужим – не неприятным, просто странным.

Мы вместе вышли из-за стола, и у меня скрутило живот, когда я заметила, что сверкающие взоры сотен фейри обращены на нас. Придворные обоих Дворов расступились перед нами, и мы подошли к открытой сцене. Мои колени дрожали.

– Я не могу этого сделать, – прошептала я, стиснув его руку в поисках поддержки. – Отпусти меня. Кажется, меня сейчас стошнит.

– Все получится. – Когда мы вышли в центр зала, Эш на меня не смотрел. С высоко поднятой головой и пустым выражением лица он встретился взглядами с тремя правителями фейри. Я оглядела море лиц и задрожала от ужаса.

Эш крепче сжал мою ладонь.

– Я поведу.

Он поклонился столу Оберона, я присела в реверансе. Лесной царь торжественно кивнул, и Эш повернулся ко мне лицом, взяв одну руку в свою ладонь, а вторую положив себе на плечо.

Заиграла музыка.

Эш шагнул вперед, и я, едва не споткнувшись, прикусив губу, пыталась повторять его шаги. У нас более или менее получалось, мы кружили по паркету: я концентрировалась на том, чтобы не упасть и не отдавить Эшу ноги, а Эш двигался с тигриной грацией. К счастью, никто нас не освистывал и не забрасывал овощами, пока я в оцепенении металась взад и вперед, мечтая, чтобы это унижение поскорее закончилось.

И в этом кошмаре наяву откуда-то раздался смешок.

– Перестань думать, – пробормотал Эш, вращая меня одной рукой и привлекая обратно к себе. – Наплюй на публику и движения. Просто закрой глаза и слушай музыку.

– Тебе легко говорить, – огрызнулась я, но он снова меня закружил, да так быстро, что сцена завертелась, и я закрыла глаза.

«Помни, зачем ты это делаешь, – шептал мне мой разум. – Все ради Итана».

Верно. Я открыла глаза и посмотрела на темного принца.

– Значит, – пробормотала я, пытаясь завести разговор, – ты сын королевы Мэб?

– Мне казалось, с этим мы разобрались, да.

– А ей нравится… коллекционировать? – Эш посмотрел на меня непонимающе, и я поспешила добавить: – В смысле, людей? Много смертных людей у вас при Дворе?

– Есть парочка. – Эш снова закрутил меня, и в этот раз я справилась лучше. Его глаза засияли, когда я вернулась в его объятия. – Смертные обычно наскучивают ей через несколько лет. Она либо отпускает их, либо превращает во что-то более интересное, по настроению. А что?

Сердце учащенно забилось.

– А есть у нее при Дворе маленький мальчик? – спросила я, пока мы кружились в танце. – Четыре года, вьющиеся каштановые волосы, голубые глаза? Такой тихоня.

Эш посмотрел на меня подозрительно.

– Не знаю, – ответил он, к моему разочарованию, – давно не бывал при Дворе. А если бы и был, все равно не уследить за всеми смертными, которых королева из года в год добывает и отпускает.

– Ох, – пробормотала я, опустив глаза. Что ж, попытаться стоило. – Но если ты не бываешь при Дворе, то где тогда?

Эш холодно улыбнулся.

– В диком лесу, – ответил он, уводя за собой, – охочусь. Добыче редко удается от меня ускользнуть, так что скажи спасибо, что Пак оказался трусом. – И прежде чем я успела ему ответить, он притянул меня к себе и прижался губами к уху. – Хотя я рад, что не убил тебя тогда. Говорил же, дочь Оберона умеет танцевать.

Я и забыла о музыке и поняла, что двигалась инстинктивно, носясь по сцене, словно делала это тысячу раз. Мы долго танцевали, отдаваясь музыке и танцу и ни о чем не разговаривая. Чувства переполняли меня, музыка возвышала; казалось, мы одним во всем мире, кружили по сцене.

Эш закружил меня в последний раз, и мелодия смолкла. Я прижалась к нему, его лицо было всего в нескольких сантиметрах от моего, серые, яркие и напряженные глаза смотрели на меня. Мы стояли, застыв во времени, пока наши сердца бились в унисон. Весь мир для нас исчез. Эш моргнул и улыбнулся уголком рта. Всего полшага, и можно было бы коснуться его губ.

Ночь прорезал дикий крик, вернув нас к реальности. Принц выпустил меня и отступил, снова напустив безразличный вид.

Крик раздался снова, за ним послышался громовой рев, сотрясавший праздничные столы; прекрасные хрустальные кубки падали на землю и разбивались. Поверх толпы я увидела, как стена из зарослей дико затряслась, и сквозь нее прорывалось что-то очень большое. Фейри закричали и стали толкать друг друга, а Оберон встал и звонким голосом призвал к порядку. На мгновение все замерли.

Заросли с оглушительным треском раздвинулись, и на поляну вырвалось громадное существо. Рыжевато-коричневая шкура была испачкана кровью. И это было не простое пугало из-под кровати – выскочит да напугает. Нет, это было настоящее чудовище, способное вспороть живот и сожрать все внутренности. У него были три устрашающие головы: льва, сжимавшего в пасти истекавшего кровью сатира, козы с безумным взглядом и шипящего дракона, из пасти которого капал жидкий огонь. Это что, химера?!

На долю секунды чудовище замерло, оглядывая пиршество, на которое ворвалось. Убитый сатир, превратившийся в пережеванную, искалеченную массу, упал на землю, и кто-то в толпе закричал.

Химера взревела, три голоса соединились в оглушительном реве, и толпа бросилась наутек. Поджав заднюю часть туловища, химера бросилось в бой. Схватив пробегавшего мимо красного колпачка, она ударила его когтистой лапой в живот и моментально выпотрошила. Потрясенный гном пошатнулся и упал, удерживая свои кишки, в то время как химера, повернувшись, набросилась на тролля и прижала его к земле. Тролль зарычал и схватил льва за горло, но сверху набросилась драконья голова, сомкнула челюсти на его шее и сдавила. Темная кровь брызнула мелкими струйками, наполнив воздух отвратительным медным запахом. Тролль вздрогнул и вконец обмяк.

Химера подняла глаза и увидела на сцене меня. С ее морды капала кровь. Взревев, она одним прыжком оказалась передо мной. Мозг велел мне бежать, но я не могла пошевельнуться. С отстраненным восхищением я наблюдала, как дрожат ее мускулы под окровавленной шкурой. Ее горячее дыхание воняло кровью и тухлым мясом; в львиных зубах застрял лоскут красной ткани.

Химера, взревев, прыгнула, и я закрыла глаза в надежде, что все кончится быстро.

В меня кто-то врезался и оттолкнул в сторону. Руку пронзила резкая боль, когда я приземлилась на плечо. Открыв глаза, я вскрикнула.

Между мной и химерой, обнажив меч, стоял Эш. Лезвие, объятое инеем и туманом, сияло ледяным светом. Рыча, чудище ударило его, но Эш успел отскочить, нанеся ответный удар мечом. Ледяное лезвие вонзилось химере в лапу, заставив ее взвыть нечеловеческим воплем. Существо бросилось в атаку, Эш откатился. Вскочив на ноги, он поднял руку, пальцы которой излучали голубоватое свечение. Когда чудище повернулось к нему, он вскинул руку, и химера завизжала, когда поток сверкающих ледяных осколков вонзился в ее шкуру.