Джули Кагава - Железный король [litres]

– Нет, мы идем коротким путем.

– Это короткий путь? Он что, ведет напрямую в сад Мэб?

– Не совсем. – Грималкин сел и почесал за ухом. – Вообще эта тропа ведет нас обратно в твой мир.

Я дернула головой, расцарапав затылок так, что на глаза навернулись слезы.

– Что?! Ты серьезно? – Меня охватило облегчение и волнение. Я скоро буду дома! Увижу маму – она, наверное, беспокоилась. Пойду в свою комнату и…

Я замерла, воздушный шар счастья сдулся так же внезапно, как и появился.

– Нет, я не могу вернуться домой, – ответила я, чувствуя ком в горле. – Не без Итана. – Прикусив губу, я решительно взглянула на кота. – Я думала, ты ведешь меня в Неблагой Двор, Грим!

Грималкин зевнул, словно ему наскучило.

– Так и есть. Неблагой Двор намного ближе к вашему миру, чем земли Благого Двора. Быстрее будет проскользнуть в Тир-на-Ног через мир смертных.

– Вот как. – Я задумалась на секунду. – Тогда почему Пак повел меня через дикий лес? Если в Неблагой Двор легче попасть из моего мира, то почему он не выбрал тот путь?

– Кто знает? Тропы – пути в Небыль – найти трудно. Некоторые постоянно меняются, а большинство ведет прямо в лес. Лишь немногие из них ведут в Благой или Неблагой Двор, и их защищают могущественные стражи. Тропа, по которой мы идем сейчас, – это путь в одну сторону. Пройдем по ней и больше ее не найдем.

– А другого выхода нет?

Грималкин вздохнул.

– Из дикого леса есть и другие пути в Тир-на-Ног, но придется иметь дело с тамошними существами, и гоблины, с которыми ты сталкивалась, – далеко не худшие из них. При том что Оберон отправит за тобой стражников, и в первую очередь искать они будут в диком лесу. Самый короткий путь в Неблагой Двор – тот, который выбрал я. Итак, решай, человек. Ты хочешь туда пройти?

– Не похоже, чтобы у меня был выбор, а?

– Ты постоянно это твердишь, – отметил Грималкин, – но выбор есть всегда. Предлагаю заканчивать болтовню и идти дальше. За нами хвост.

Мы шли так долго, пробираясь через тернистый туннель, уклоняясь от колючих шипов, что я потеряла счет времени и окончательно заблудилась. Поначалу я пыталась сторониться шипов и колючек, но то и дело задевала их и в конце концов перестала обращать на них внимания. Как ни странно, стоило мне это сделать, и царапать они стали намного меньше. Когда я наконец перестала двигаться как улитка, Грималкин набрал стабильный темп, и я старалась не отставать от него. Время от времени я улавливала краем глаза разветвления в туннеле и мелькавшие в них силуэты, но не успевала их толком разглядеть.

Мы повернули за угол и внезапно обнаружили на пути большую цементную трубу. Это был канализационный сток, а через выходящее отверстие виднелось голубое небо и открытый воздух. Как ни странно, на той стороне было солнечно.

– Путь в мир смертных лежит через эту трубу, – сообщил Грималкин. – Помни, как только пройдем через нее, не сможем воспользоваться ею, чтобы вернуться в Небыль. Придется искать другой путь.

– Поняла, – ответила я.

Грималкин смотрел на меня испытующе.

– И помни, человек, ты побывала в Небыли. Чары спали с твоих глаз. Хоть другие смертные и не увидят в тебе ничего странного, ты будешь видеть все… иначе. Постарайся не реагировать слишком остро.

– В каком смысле иначе?

Грималкин улыбнулся:

– Увидишь.

Мы вышли из канализационной трубы в оглушительный шум автомобилей и уличного движения, жутко непривычного после длительного пребывания в дикой глуши. Мы оказались в придорожной канаве в центре города, серди высоких небоскребов. Люди сновали по тротуарам, погруженные в собственные мысли, дороги были забиты гудящими многочисленными машинами. Казалось, никто не заметил, как из водосточной канавы вылезли кот и потрепанная, измазанная кровью девочка.

– Ну ладно. – Несмотря на беспокойство, я была рада вернуться в родной мир и ошеломлена огромными зданиями из стекла и металла, возвышавшимися надо мной. Воздух здесь был неприятно холодным, тротуары и водостоки утопали в грязи и слякоти. Вытянув шею, я оглядывала вырисовывающиеся небоскребы, испытывая легкое головокружение. Казалось, будто они колышутся в небе. В моем крошечном городишке в Луизиане не было ничего подобного. – Где это мы?

– Детройт. – Грималкин полуприкрытыми глазами осматривал город и проносившихся мимо людей. – Минутку. Давно я здесь не бывал, дай подумать.

– Тот Детройт, который в Мичигане?!

– Тс-с-с!

Пока Грималкин размышлял, из толпы выскочил здоровяк в рваной красной куртке с капюшоном и подошел к нам, сжимая бутылку в пакете. Я напряглась, но не испугалась: мы были на оживленной улице, все вокруг услышат мои крики, если он попытается что-то сделать. Наверное, попросит мелочи или сигарет и свалит.

Однако, когда он подошел и поднял голову, я увидела морщинистое бородатое лицо с растопыренными из пасти клыками. В тени капюшона глаза его казались желтыми и узкими, как у кошки. Я отскочила, когда незнакомец, ухмыляясь, подошел ближе. Разящая от него вонь тухлых яиц и гнилой рыбы едва не лишила меня чувств. Я прикрыла рот рукой, удерживая завтрак в желудке.

– Малышка, – прорычал незнакомец, протягивая когтистую руку. – Ты пришла оттуда , да? Отправь меня обратно, сейчас же. Отправь меня обратно!

Я попятилась, но Грималкин одним прыжком оказался между нами и встал на дыбы. Мужчина остановился, в ужасе уставившись на вопящего кота. С булькающим криком, он повернулся и убежал, расталкивая прохожих. Люди возмущались, переглядываясь, но, казалось, никто не замечал удирающего бродягу.

– Что это было? – спросила я Грималкина.

– Оркулли, – вздохнул он. – Мерзкие твари. Ужасно боятся кошек, можешь поверить? Видимо, его изгнали из Небыли. Это объясняет, почему он просил тебя отправить его обратно.

Я озиралась по сторонам, но оркулли растворился в толпе.

– Неужели все фейри, разгуливающие в человеческом мире, изгнанники? – задумалась я.

– Конечно, нет. – Грималкин смотрел на меня пренебрежительно, как это умеют делать только коты. – Многие сами решают остаться здесь, перемещаясь между этим миром и Небылью, когда заблагорассудится, покуда могут дорогу найти. Домовые и боггарты могут навсегда поселиться в одном доме, другие сливаются с обществом людей, выдавая себя за смертных, живя за счет их грез, эмоций и дарований. Некоторые даже сочетались браком с о знаменитыми смертными, хотя общество фейри и избегает детей таких союзов, а в тяжелых ситуациях родитель-фейри и вовсе вынужден уйти. Но есть и те, кого изгнали в мир смертных. Они стараются тут прижиться, но длительное пребывание в мире людей сказывается на них странным образом. Возможно, именно большое количество железа и технологий этого мира настолько губительно для их существования. Они начинают понемногу утрачивать себя, пока не становятся лишь тенью прежних себя, пустой оболочкой, обволакиваемой чарами, которые помогают им выглядеть настоящими. И в конце концов они просто перестают существовать.