Сэмюел Сайкс - Десять железных стрел [litres]

Трубы в стенах затряслись. Металлические опоры корпуса содрогнулись. Задребезжали даже винты и гвозди, удерживающие их на местах.

Против большинства моих врагов Шокхват помогает мало. Вне редких случаев, когда мне встречается кто-нибудь в полном доспехе и со страстной жаждой меня убить, он почти не приносит пользы против всевозможных зверей и бандитов Шрама. Но в нужном месте в нужное время чары, которые стягивают весь металл в радиусе сорока футов, приходятся весьма кстати.

Как выясняется, нутро корабля, определенно заполненное железом – это вообще не то место и вообще не то время.

– ТВОЮ Ж МАТЬ!!!

Ну, знаешь. Если тебе вдруг интересно.

Ветер таки донес вопль Тенки. А вот грохот рванувших из стен сотен фунтов металла – заглушил.

Трубы. Плиты. Опоры. Винты. Латунные, медные, железные – Шокхват выдергивал их всех на свободу и отправлял прямиком в бушующий вихрь. В ураган звуков вступил протяжный скрежет металла, что сталкивался с себе подобным в полных искр злых поцелуях, разлетался и снова уносился, поблескивая острыми, зазубренными краями.

Я съежилась за ногой Агне, вздрагивая каждый раз, когда в нее врезался, сразу отскакивая, металл. Агне ворчала, вскрикивала, рычала – но не поддавалась ни на дюйм.

Чего нельзя сказать о нашем противнике.

Мастера неба, как ты можешь представить, не то чтобы славятся самообладанием, и парень с таким идиотским именем, как Тенка Кошмар, в тот день явно не собирался никуда отходить от традиций.

Его ветер, как оказалось, уже не мог удержать слишком тяжелый металл. Теперь обломки летали уже во все стороны – в том числе и к Тенке. Осколок просвистел мимо, царапнув висок, окрасив круговорот каплями крови. Крику Тенки вторила песнь Госпожи – он призвал еще один вихрь в отчаянной попытке спастись от норовящих его прикончить железок.

Признаюсь, нюансы анемологии обычно от меня ускользают. Я не представляю, как работает ветер. Но в тот день я усвоила, что если противопоставить два ураганных вихря друг другу и целой куче металлического хлама…

– Нет-нет-нет-нет-НЕТ!

В общем, выяснилось, что это плохая идея.

Тенка завопил, стремительно рухнув по шкале успеха от верной победы до верной смерти. В тщетной попытке отбиться от обломков он бешено замахал копьем, за которым вслед заметались и ветра. С каждым его движением круговерть становилась все хаотичней, помещение содрогалось от ударов труб и плит о стены, пол и друг о друга.

Едва увернувшись от железного зубца размером с мое предплечье, который чуть не воткнулся мне в глазницу, я наконец заподозрила, что стоило придумать ход получше.

Однако из моего плана еще можно было кое-что выжать. Агне, несмотря на то, как ее одежда методично превращалась в рвань, оставалась невредима. Тенка же утратил сосредоточенность, впал в панику, использовал слишком много силы. Чтобы поддерживать магию, небесники отдают Госпоже Негоциант дыхание, и Тенка тратил свое, словно винный мех с дырой.

Либо у него кончатся силы, либо в нем пробьет дыру шальной обломок. Так или иначе Тенке придется остановить вихрь, и тогда мы с ним разберемся.

Раздался зловещий низкий скрип.

Корпус корабля содрогнулся.

Резко заскрежетал металл.

«Или все расхерачится, – подумала я. – Что тоже ничего так».

Взрыв искр и винтов. Из корпуса вырвался пласт металла размером с человека. Взметнув щепки, он пробил внушительную дыру в палубе, снова попал в поток и ринулся…

Прямиком на нас.

– АГНЕ! – заорала я ветру.

Песнь Госпожи в ушах зазвучала громче. Агне низко зарычала, расставляя ноги шире, стискивая кулак…

И замахиваясь.

Удар Агне расколол пласт надвое, превращая один блядски огромный кусок металл в два блядски огромных лезвия. Один ударил в пол, отскочил и вспорол мне руку. Я вскрикнула, но и звук, и хлынувшую кровь унес ветер. Руку прошило болью, хватка разжалась.

И я взлетела.

Меня, словно очередной обломок, закрутил ветер, кровь взметнулась следом. Я заорала, размахивая конечностями, силясь найти опору, содрогаясь до костей от каждого удара о стены и пол.

Уносясь в сторону потолка, я мельком уловила внизу движение. Пол содрогнулся – Агне бросилась на врага, несмотря ни на ветер, ни на кружащие преграды. Я дотянулась, поймала ее плечо и затрепыхалась, словно воздушный змей из мяса.

Но я потеряла слишком много крови, мое тело слишком болело. Даже цепляться за одежду стало слишком тяжело. Я разжала пальцы. Ударилась о пол. Покатилась.

И рухнула вниз.

Меня царапнули неровные края дыры, и я во что-то врезалась. Брызнуло стекло. Треснуло дерево. На меня хлынуло что-то влажное, вонючее.

Я приказала своему телу подняться. Тело заорало в ответ, что не может. Я попыталась поспорить, но даже мыслей своих не слышала. В ушах стояли вой ветра и песнь Госпожи, постепенно затихающие. Перед глазами все кружилось, по краям подступала темнота. Единственным из чувств, не охваченным агонией, было обоняние.

Которое безжалостно подсказало, во что такое влажное я вляпалась.

И это почему-то казалось странно уместным.

Сэл Какофония, которая поставила перед собой цель положить конец величайшей из войн, умудрилась сдохнуть из-за собственной бездарности.

По уши в говне.

– Ты здесь?

Голос. Или сон. Или тот, кто там ждет меня у черного стола.

– Я тебя чую.

Эхо в темноте. Не звук. Ощущение.

– Такая хрупкая. Так легко сломать.

Нутром. Кровью. Кожей.

– Отчего же так желаешь подняться? Зачем себя утруждать?

Тянется. Скребет. Ощупывает.

– Скажи мне.

Заражает.

– Скажи.

Кричит.

– СКАЖИ.

Все вернулось жестокой вспышкой света, звука, красок. Я подорвалась с рваным хрипом, втягивая в легкие холодный воздух. Резко вернулось зрение, рассеивая темноту, и на меня хлынула тошнотворная волна цвета. Сердце снова начало биться, загоняя кровь обратно в вены, и с ней возвратилась боль – тупая, пульсирующая, напоминающая, что я ранена.

Но до сих пор жива.

И все же, сидя там, я его чувствовала. Тот голос. То ощущение. Кричащее, подергивающееся, оно заползало в каждый уголок меня. Его скользкие, быстрые лапки, скребущие когти, жесткая, отчаянная нужда… я чувствовала все это так же явно, как собственную кровь.

Сколько оно пробыло во мне? Сколько я пробыла без сознания?!

Я глянула вверх. Зазубренная дыра в потолке зияла безмолвной раной. Ветер стих, песнь Госпожи сошла на нет, не осталось ни единого звука, кроме далекого гула двигателей аэробля. И Агне…

– Агне, – прошептала я и заорала в потолок: – АГНЕ!

Она победила? Или Тенка? Выжил ли вообще кто? Я не знала, ни что случилось, ни что влезло мне в нутро, ни как я тут очутилась. Я должна была найти Агне, если она жива, но я не представляла как. Происходящее казалось долгим, жутким кошмарным сном.