Сэмюел Сайкс - Десять железных стрел [litres]

И каким-то образом надо достать нечестивую мерзость, которая как ей заблагорассудится меняла разум и реальность, и надеяться, что она не использует мое тело как сосуд или еще что похуже.

И…

А вообще, знаешь что? Наверное, не стоило так усердно об этом думать.

А то все начинало казаться малость невозможным.

У скитальцев есть способ выделиться.

От нарядов до имен и чернил, нанесенных на кожу, все в образе скитальца предназначено сказать любому в радиусе сотни миль, что надвигается беда, и самым мудрым решением было бы просто отдать нам то, что мы хотим. Иногда такое срабатывает, иногда нет, но за исключением редких случаев, скитальцев всегда замечают.

– ОГОНЬ! ОГОНЬ! ОТПРАВИТЬ ЭТУ ТВАРЬ ОБРАТНО В АД!

Такой редкий случай может представиться, скажем, в разгар битвы между аэроблем и драконом.

Я сошла с трапа на палубу всего на секунду прежде, чем вынуждена была нырнуть обратно в тень коридоров. Мимо пронесся отряд революционеров с ящиками боеприпасов, следуя приказам командиров, которые время от времени стреляли из ручниц в небо, придавая ускорение тем, кто мог тайком помышлять о дезертирстве. Солдаты спешили к перилам, где располагались длинные ряды гигантских сияющих пушек. Сродни машинам, которыми они управляли, расчеты работали с механической точностью, хватая боеприпасы, заряжая, целясь и…

– ОГОНЬ!

Крику командира вторило многоголосие пламени и дыма, осветившее туманную вышину. Заряды севериума с визгом умчались в небо, и в их пурпурном отблеске я увидела великую крылатую рептилию, несущуюся по воздуху. Из серой пелены раздался недовольный рев, и она содрогнулась от глубокого вздоха.

– ВНИЗ! ВНИЗ! ПОДНЯТЬ ЩИТЫ!

Расчеты с отработанной точностью попадали на колени и вскинули запястья. Выдвижные щиты, выскочив как раз вовремя, отразили обжигающий поток пламени, что вырвался из пасти рептилии и прокатился по линии обороны. Те, кто сохранил хладнокровие, выдержали огненный выдох. А те, кто нет… сгорели.

Некоторые попадали за перила и затерялись гаснущими угольками на ветру; на их место тут же пришли другие, под лай командиров. Некоторые бежали, отчаянно пытаясь потушить охвативший их голодный огонь.

Молодой человек, чей свеженький мундир чернел с каждой секундой, с визгом бросился в мою сторону. Он уже не пытался сбить пламя, просто размахивал конечностями и вопил, как испуганное животное. Он споткнулся, прокатился по палубе, оставляя черный след, поднял на меня лицо, красное, покрытое волдырями ожогов.

– Помоги… я… не могу…

Это все, что он успел, прежде чем следующий вызванный отряд затоптал его тело.

Если небеса пылали, то палубу заливало.

Имперский дракон продолжал носиться вверху, то появляясь, то исчезая в облаках, но его сдерживал пушечный огонь. Маги спрыгивали с верховых птиц, бросались уничтожать расчеты, сталкиваясь с революционными фанатиками.

И умирали.

Тела летали по палубе, с криками переваливались через перила, когда мастера хвата бросали обломки и погнутое оружие в группы солдат. Отряды исчезали под волнами огня и льда, когда в бой вступали мастера жара и стужи. Посреди всего этого росла внушительная груда трупов у ног высоченного имперского осадника, который терпеливо и спокойно сносил выстрелы и уколы штык-ружей. Он протягивал руку, поднимал одного из бесчисленных солдат и небрежно раздирал его на куски, как игрушку.

– Разве не бесполезно? – крикнул осадник на всю бойню, поднимая окровавленный торс, который раньше был человеком. – Прекратите сопротивление, ноли! Ваш Великий Генерал не сможет вас спасти…

Возможно, так и было. А вот гигантский доспех на Реликвенном ходу, как выяснилось, вполне мог.

Паладин с визгом пронесся по палубе, извергая севериумный дым; его движок нес две тонны брони аккурат на осадника. С гулким лязгом Паладин ударил мага плечом размером с пивной бочонок, заставил рухнуть. Осадник вскочил на ноги как раз вовремя, чтобы увидеть, как на него обрушивается гигантская алебарда с древком, больше похожим на небольшое дерево, и наконечником, напоминавшим жужжащее месиво металлических пил.

Хлынула кровь, окрасив доспехи алым, и когда от мага осталось лишь уродливое пятно, Паладин обернулся. Массивный шлем вскинулся вверх, и худенький пилот, высунувшись из кабины, прокричал сквозь шум боя:

– ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ ЛЕТ!!!

Крик полетел дальше, от солдата к солдату, пока они сопротивлялись наступлению имперцев. Магия и металл вспыхивали в столкновении крови и пламени по всей палубе. Боевые птицы налетали, падали с неба, хватая солдат или погибая под болтами автострелов. В тумане ревели пушки, которым противостояло дыхание дракона.

По всему небу повторялась одна и та же сцена кровавой бойни, изображенная безразличной рукой художника. Оставшиеся аэробли Железного Флота разразились пушечным огнем в отчаянной попытке отразить атаку имперцев. Палубы пропитались кровью. Грохот битвы заглушал все вокруг.

– ЛИЕТТ!

Но я должна была попытаться.

– ЛИЕТТ!

С ее именем на губах, с зажатым в пальцах клинком, я бросилась в ад. Какие бы взгляды ко мне ни обращались, они быстро возвращались к имперцам, без малейшего вызова в мою сторону. Полагаю, и без того окровавленная и грязная, я просто смешивалась с остальной бойней.

– Ли…

Голос сорвался, палуба под ногами накренилась, и я шмякнулась на колени. Аэробль резко повернул влево, элегантно, насколько вообще может исполинское механическое чудище, как раз вовремя, чтобы я увидела, как из облаков вынырнула скалистая горная вершина, едва не задев перила.

Я вдруг поняла, что мы летим низко. Слишком низко. Вершины гор вздымались, словно жадные пальцы, готовые разорвать аэробли на части. Должно быть, Флот пытался стряхнуть птиц, заставить приблизиться так, чтобы их могли достать пушки.

Еще один способ разбиться.

Еще один голос в моей голове, кричащий, чтобы я ее нашла.

Я обыскивала палубу, разглядывая обугленные тела, горящие под ударами магии мастеров жара, боевых птиц, корчащихся на досках с гарпунами, засевшими в их туловищах, продиралась сквозь сталь, искры и удушливые клубы севериумного дыма. Я искала ее, маленького нежного человечка, которому не следовало находиться в месте, где так много крови.

И я нашла.

Но не Лиетт.

Сухой старик в шинели стоял прямо посреди кровавой бойни. Не обращая внимания на алые брызги, покрывавшие его сапоги, на горы трупов вокруг, едва замечая адское пламя, окрасившее небо алым, старик, согнувшийся под тяжестью своих медалей, наблюдал за боем.

Приверженный.

Калвен Приверженный.

Он не утруждал себя выкрикиванием приказов. Его руки оставались сложены за спиной, далеко от меча на бедре. Калвен ни капли не походил на офицера Революции, и уж тем более на одного из приближенных Великого Генерала. И все же…