Илья Слобожанский - Зайтан-Бродяга. Тихий город

— Не знали мы. — Стоит по колено в воде, опустила голову.

— Кто мы? — Схватил за плечи, трясу. — Чего вы не знали?

— Отпусти. Больно. — Прошипела сквозь зубы. Резанула по мне взглядом точно плетью ударила. Злой, опасный взгляд. Нет больше улыбающейся беспечной девчонки. Глаза блестят, глядит на меня из-под бровей, да так что мороз по коже.

— Извини. — Разжал пальцы отступил. — Что это? — Показал на рисунки. — Откуда они взялись? Ты нарисовала?

— Не мы выбираем свою судьбу, она нас выбирает. — Ответила чуть слышно, забрала Карлухины вещи и ушла.

— Проваливай! — Крикнул вдогонку. — Не знали они. Тут с одной сплошная головная боль, а тут они. И сколько Вас? Бред какой-то. — Набрал пригоршню мокрого песка и давай тереть по рисункам. Тру, кожа покраснела, а завитушки не отмываются. — Вот дрянь. — Выругался громко, и упал в ручей. Не знаю, сколько я пролежал в холодной воде? Может и лежал бы ещё. Замёрз, зуб на зуб не попадает. Вылез, побрёл на берег. Взялся снимать штаны, гляжу, а рисунков-то и нет. Пропали. Глянул на бок и шрама нет. Потрогал плечо и там кожа гладкая, нет рубцов. Чудеса, да и только.

С большим трудом вылез из штанов, отжал в пол силы. Одежонка на мне не новая, сильней нужного придавишь, порвётся. Развесил штаны на куст, сижу голышом, наблюдаю как в ручье гуляет рыбёшка. Винтовку уложил на колени. Стрелять мне из неё ещё не доводилось. Может, пришло время проверить?

Передёрнул затвор, гляжу, пусто в патроннике. Отстегнул магазин и здесь ничего нет. Чистил были патроны, куда подевались? Кхала, её рук дело.

Надел штаны, ботинки связал шнурками и на плечо, похватал вещи. Поднял винтовку и бегом к шалашу. Злой я на Кхалу, очень злой.

Бегом не вышло, трава колючая. Иду и думаю, как девку поставить на место? Ворожея она, крутит мною как хочет. Картинки и всё остальное её рук дело. Наваждение, обман. Мысли читать умеет, вот и вытащила из меня про Савку. Мог он промахнуться, оступился, дрогнула рука, вот и промазал. И про банку также узнала, в голову залезла. А я и уши развесил, поверил. Вышел к шалашу пританцовывая.

Карлуха в куртке и трусах бегает, палкой рыжух гоняет. Ну думаю всё, пропал Коротун, умом тронулся. Серёга под кустом сидит, рука перемотана, курит. Невидно девки, может и не приходила?

— Что, вернулся? — Спросил Серёга, поглядывает искоса. — Нагулялись, голубки?

— Ты чего? — Положил винтовку присел рядом с приятелем. — Давно Карлуха бегает? Что с рукой?

— Да так. — Отмахнулся Серёга. — Хвостатые достали. Малец приходил. Забрался в шалаш, хотел его покормить, а тут эти. — Взгляд обозначил дерево, шкура там лежит.

— Понятно. — Улыбка тронула мои губы, но суровый взгляд приятеля не дал веселью пролиться дальше.

— Где были? — Прошипел Серёга.

— Стирались. — Показал мокрые вещи.

— В смысле? — Серёга уставился на меня, хлопает глазами. — Ты где её нашёл? Откуда балахон?

— С чего начинать? — Проводил взглядом Коротуна. Размахивает он дрючком во все стороны, подбежал к белокорке и давай по ней стучать. Парочка рыжух скачут по веткам, дразнят мелкого. — Ну, так что? — Толкнул я Серёгу в плечо, хмурый он, не приветливый. — С одежды начинать или где нашёл?

— Да ну тебя. Жива и слава богу. — Серёга раздавил окурок.

— Что с Карлухой? Почему бегает?

— Мстит белкам. — Сообщил Серёга. — Шкуру не может простить. Сказал — пока всех не перебьёт, жизни ему не будет.

— И как успехи? Много перебил?

— Пока ни одной. — Серёга улыбнулся. — Потешный малый Карлуха. Михалыча не моргнувши зарезал. А тут. — Серёга пожал плечами. — В кустах поймал одну хвостатую. Ухватил за шею. Ну думаю всё, башку оторвёт. А он отпустил. Пожалел белку.

— Что рассказывает? Почему голый? Зачем в лужу залез?

— Не помнит он ничего. Ты ушёл, Коротун проснулся.

Пьяный в стельку. Воды попросил, а я возьми и пожалуйся.

Шкуру прогрызли и меня покусали. С тех пор и бегает.

Только к вечеру всё встало на свои места. Карлуха успокоился, надел постиранную одежду, обуваться не стал. Ходит босой к дереву, глядит на шкуру. Не может простить рыжухам такое бесчинство, и отомстить не может. От того и мается. То камнем в них бросит, то палкой пригрозит. Про Гуньку часто вспоминает. Говорит, — был бы здесь Гунька, знал бы Гунька, видел бы это Гунька. После таких слов на сердце гадко становится. Начинаю себя винить в его смерти.

Насобирала Кхала в лесу грибов, запекла на углях, пожарила остатки мяса. Серёга ей помогает, по пятам ходит точно привязанный. К ручью дважды уходили, что там делали, о чём говорили? Не знаю и знать не хочу. Подменили девку, точно и не она это. Взгляд холодный, колючий.

Поели и легли спать. Не все улеглись, только я и Карлуха. Мелкий уснул быстро, а вот мне не спится.

Кхала в шалаше осталась, хоть и грозилась уйти. Серёга уговорил. Сидит у огня, ворошит палкой угли. Серёга ей что-то рассказывает, она улыбается, хохочет. Ну, и как тут уснёшь? Ворочаюсь я, мешок поправляю. Болтали-болтали, а потом, как-то разом всё стихло. Посмотрел, а их нет. Ушли на свежий воздух. Вот и хорошо, пусть гуляют.

Утро выдалось сырым и холодным. Проснулся я первым. Карлуха похрапывает, лежит на спине, Серёга и Кхала спят в обнимку. Странные существа девицы, что у них в голове и захочешь не поймёшь. Передо мною голышом скакала, разные словца говорила — связаны мы с ней и всё такое. Лежит жмётся к Серёге, носом ему в грудь уткнулась, спит. Обхватил Серёга её своими ручищами, наверное, боится, сбежит если отпустит. А если и убежит, не велика потеря. Пусть убегает, мне всё равно. Да кому я вру? Конечно же не всё равно. Нравится она мне, сильно нравится.

Серёга парень видный, рослый, широкоплечий и не сутулится. А вот я сутулюсь, худой и на пол головы ниже его. Никудышный из меня жених.

У Шваньки Розовощёкой, в её заведении девица была, Тиной звали. Захаживал я к ней пару тройку раз. Она-то мне и рассказала какой я худой и про уши мои поведала. Поначалу обижался, а как увидел её жениха, обиду точно ветром сдуло. Она с Гешкой Вихратым ушла к вольным. Любовь у них. Видели бы вы этого Гешку. Маленький, пузатый, лысый как моя коленка. Одно достоинство — уши у Гешки нормальные, не оттопырены. А в остальном урод редкий и воняет от него гнилушками. Вот и думай-гадай, какой девкам мужик нужен. Высокий и почти стройный, или маленький с пузом?

Бросил взгляд на Кхалу. Красивая она, особенно когда спит. А вот Серёга? Нос у него длинный и морда исцарапана. А ещё. Додумать не успел. Между моим приятелем и девчонкой, высунулся рыжий хвост. Малыш рыжухи упёрся лапками Серёге в подбородок протиснул острую мордочку. Посмотрел на меня и снова зарылся, один только кончик хвоста и выглядывает.

Быть беде, решил я и полез из шалаша. Второпях оправился под куст и пошёл к дереву проверять — не всполошилось ли семейство рыжух? Глядь, а их там нет. Шкуру сгрызли, на траве одни ошмётки валяются. Странно это, чего же рыжухи мальца бросили?