Илья Слобожанский - Зайтан-Бродяга. Тихий город

— Здесь я, здесь! — Ответил, лежу и радуюсь. Спасут, помогут.

— Не ори. — Прошипели сверху и посыпался песок. — Ты кто такой?

— Зайтан из посёлка мусорщиков. Помоги, связали меня. — Мусорщиков? Бомжуешь?

— Не знаю, может и так? А ты где? — Перекатился чуть в сторону, подальше от песка, сыплется он всё больше и больше.

— Где-где. В Караганде. — Ответили не сразу, наверху возня. Кто-то спрыгнул, ухватил меня за ногу и давай ощупывать.

— Ты что делаешь? — Возмутился я. Но это не помогло. Грубо перевалил меня на спину, шарит по карманам. Верёвка впилась в запястья, ноги под задницей, выгнулся я дугой, камень в затылок давит. А этот гад выворачивает мои карманы.

— Заткнись. — Шипит в самое ухо. — Сигареты есть?

— Нет у меня ничего. Развяжи.

— Зачем?

— Как зачем? — Вопрос ошарашил. — Плохо мне.

— Чем воняет? — Спросил злодей и потащил из моих штанов ремень.

— Прекращай. — Дёргаюсь извиваюсь как могу. — Ты что делаешь гадина?

— Лежи тихо. — Пнул он меня в бок и прошипел. — Не кричи.

— Почему?

— Услышат. — Лёгкая поступь, осторожная, зашелестели камушки у моей головы. — Придут, морду разобьют. Понял?

— Тебе?

— Нет, тебе. — Пояснили из темноты. — Обо мне они не знают. Кто они?

— Мне-то откуда знать.

— Имя у тебя есть?

— Тебе-то оно зачем?

— Может, ты последний человек, которого я вижу. — Брякнул, а сам подумал. — Не вижу я его. Но очень хочется посмотреть в глаза, и придушить.

— Рафатом кличут.

— Слышь, Рафат. — Позвал осторожно и попросил, как можно жалостней. — Развязал бы ты меня? Руки онемели, ноги замёрзли.

— Вот ещё. Не стану я этого делать.

— Почему?

— Придут за тобою. — Рафат подобрался вплотную, присел рядом. — Они так всегда делают. День-два подержат, а потом забирают. Тебе ещё повезло, в яму не сбросили.

— Какую яму? Куда забирают. Кто?

— Темно, не разглядеть. Здоровенные они.

— Что за яма?

— Яма как яма. — Ответил Рафат. — Глубокая, грохнешься костей не соберёшь. Был тут один, громко стонал. Потом и его утащили.

— Куда утащили?

— В дом, куда же ещё. Наверх.

— И давно ты здесь?

— Порядочно. Как из трубы с дружками вылезли, с тех пор и прячусь.

— И где твои дружки? — Появилась надежда. А вдруг, его приятели помогут? — Позвал бы ты их.

— Некого звать. — Рафат тяжело вздохнул. — Драпанули сволочи. В яму я провалился. Кричал, звал хоть бы один помог. Бросили они меня.

— Яма не колодец. Чего сам не вылез?

— Умный ты больно. — Пнул меня Рафат под ребро. Может кулаком, а может и ботинком. Несильно пнул, но в моём положении и этого достаточно. Дёрнул я рукой, верёвка натянулась. Болят запястья, ложки точно огнём обожгло.

— Ну и гад же ты. — Простонал сквозь зубы.

— Станешь тут не гадом. — Жалуется Рафат. — Живу как крот, дневного света не вижу.

— Чего не уйдёшь?

— А куда идти?

— Развяжи, покажу дорогу.

— Нет отсюда дороги. Этот тоннель вверх забирает. Другой вниз уводит, а там темень непроглядная. Ходил, знаю.

— И долго ходил?

— А я знаю, наверное, долго.

— Ты пухтов не встречал. — Спросил и сам себе ответил. Повстречай он пухтов, не сидел бы рядом.

— Что за пухты?

— Звери такие. Свирепые, страшные.

— Не встречал. — Рафат заёрзал на месте, наверное, встал. — Людей нужно бояться. Нет страшнее зверя чем человек. Свет увидал, обрадовался. Хорошо, что не побежал, сил не было. Уселся под стеной, и тут как заорут. — Песок проскрипел возле моей головы, отошёл Рафат и снова вернулся. — С той поры и прячусь, объедками питаюсь.

— Кто заорал? Какими объедками?

— Разными. — Как-то горестно выдохнул Рафат. — Когда кости грызу. А когда и мясо перепадает.

— После кого перепадает?

— После тех, что наверху. Днём они уходят. Выбираюсь, поем и снова прячусь.

— А что на верху?

— Дом. — Коротко бросил Рафат.

— И всё?

— Кусты, деревья, трава. — Перечислил новый знакомый. — Далеко от тоннеля не ухожу. Страшно.

— Развязал бы ты меня? Знаю я это место. Вместе и уйдём.

— Даже не проси. Сам развязывайся.

— Приятелей моих не встречал?

— Так ты не один? — Спросил Рафат как-то озадаченно. — А твои дружки курят?

— Карлуха нет. А вот Серёга курил.

— Так-так-так. — Зачастил Рафат. — Это хорошо, схожу, поищу. Главное, чтобы их в яму не сбросили.

— Развяжи. — Потребовал я. — Сбежим вместе.

— А куда бежать-то?

— Покажу дорогу.

— Ага, так я тебе и поверил. — Рафат толкнул меня в бок. — Был тут один. Я его развязал, а он мне по башке. Недолго бегал, поймали. Били, орал.

— Кто поймал?

— А я знаю?

— Что ты вообще знаешь?

— Что нужно, то и знаю. Лежи тихо. Пойду я. Может, твоих дружков отыщу. Курить хочется. Когда за тобою придут, не ори. Кричи не кричи, все одно утащат.

— Куда утащат?

— А я знаю? — Донеслось из темноты.

Рафат ушёл и время остановилось. Лежу сцепив зубы, таращусь в черноту пещеры. Как воняло слизью шипаря, так и воняет, сыро и холодно. Кап да кап, и тишина. Потом снова кап-кап, точно молотом по голове. А вот где и куда капает, не поймёшь. Пить хочется. Рук не чувствую, ноги судорога выкручивает. Одна радость, голова болеть перестала.

Уткнулся носом в камушки, языком нащупал гальку, с третьей попытки отправил в рот. Камешек небольшой, гладкий, чуть солоноватый. Нашёл себе занятие, рассасываю. Не очень, но помогает, пить уже не так сильно хочется.

Лежу, глазею в черноту, а она смотрит на меня, глядит отовсюду. Вот такая у нас жизнь, ещё недавно был её хозяином, а сейчас валяюсь в пещере и ничего от меня не зависит. Наверное, отгулял своё, отбегался. Так и помру в пещере. И как-то мне совсем спокойно стало от таких мыслей. Окутало меня чем-то тёплым, ничего не болит, хорошо и уютно. Совсем не думаю кто меня сюда бросил, когда придут и куда утащат? И придут ли вообще? Чернота стала подругой, доброй, приветливой. Обнимает меня, я не сопротивляюсь, провалился в неё и уснул. Даже сон увидел. Купаюсь в ручье. Глубокий ручей, ноги от холода судорогой сводит. Загребаю воду одеревеневшими пальцами, пью, а напиться не могу. Набрал полные ладони холодной ключевой водицы, поднёс к губам, а тут как шарахнет. Я и не понял где бахнуло, во сне или наяву.

Ещё дважды тряхнуло пещеру, а потом стрелять начали. Постреляли чуток и всё стихло, но ненадолго. На верху три раза к ряду бахнуло. Да так сильно, что камни и песок посыпались. Не знаю радоваться или горевать? Если и прибили тех, кто меня связал, невелика помощь. Как выбираться? Лежу, слушаю. Про камушек что в рот положил, только сейчас и вспомнил. Языком пошарил, нет его, проглотил?

Сколько я так лежал сказать трудно. Наверное, долго, рук и ног совсем не чувствую, да ещё и затылок онемел. Меня то трясёт, то в жар бросает. Хотел перевалиться на другой бок, не получилось. Поплыла чернота перед глазами, полыхнула искорками и погасла.