Сильвия Морено-Гарсия - Боги нефрита и тени [litres]

Они вышли на улицу, и Мартин продолжил:

– Сегодня вечером Анибал Завала объявит о состязании. Вукуб-Каме захочет встретиться с тобой и сделать тебе предложение, заключить сделку, – он решил говорить прямо, без утайки, и постараться быть кратким, чтобы добиться цели.

– Какое предложение? – спросила Кассиопея.

– Я не знаю условия, меня не посвящают в такие тонкости. Но Вукуб-Каме проявит щедрость. Он… тебе бы лучше принять его предложение, потому что другой вариант не очень-то хороший…

– Какой же?

– Существует дорога, ясно? Черная дорога, проходящая через Шибальбу. Они заставят нас пройти по ней.

– Тебя и меня?

– Ага. Такое вот состязание.

Они остановились у фонтана: вода лилась изо рта каменной лягушки. Это напомнило Мартину о доме, о патио, о попугае в клетке. Ему хотелось вернуться в Уукумиле. Он никогда не мечтал о большем, увидеть мир хотела Кассиопея.

– Послушай, кузина, я не… какое бы дерьмовое состязание они ни придумали, меня это ужасно пугает. Так что если ты хоть раз в жизни сделаешь так, как тебе говорят, и… тот придурок, с которым ты проводишь время, не то чтобы он…

– О чем ты? Я всегда делаю, что говорят, – прервала его Кассиопея.

– Нет, не делаешь. А если делаешь, то со скандалом, – сказал парень.

Это была правда. Под ее тихим «да» всегда крылась сильная воля. И сейчас изгиб ее губ говорил о нежелании подчиняться, хотя она не произнесла и звука.

– Вот почему ты ненавидишь меня? – спросила она.

– Какая разница.

Мартин вспомнил маленькую девочку, однажды днем прибывшую в Уукумиле, как она вышла из дилижанса вместе со своей красивой матерью. Ему стало любопытно тогда, и он не испытывал враждебности. Кассиопея была бедной родственницей, он не знал, как с ней говорить, прилично ли им играть вместе, поэтому держался на расстоянии. Но потом эта отстраненность превратилась в лед.

– Помнишь тот день, когда меня исключили и я вернулся домой? – спросил он. – Я пошел поговорить с дедушкой, он конечно же находился в своей комнате, и ты читала ему газету.

Кассиопея в тот день сидела в простом платье, волосы, как всегда, были заплетены в косу, доходящую до талии. Мартин чувствовал себя ужасно, когда понял, что придется объясняться перед ней. Дед приказал ему говорить, не позаботившись отослать девчонку. Какое унижение!

– Меня трясло, но я должен был рассказать ему о школе. Я думал, он ударит меня тростью, но вместо этого он вздохнул и, повернувшись к тебе, сказал: «Почему ты не родилась мальчиком?» И тогда я осознал, что именно он думает обо мне.

– Это не моя вина, – заметила Кассиопея.

– Твоя. Неважно, сделала ты это намеренно или нет, но с тех пор нам суждено было стать врагами.

Кассиопея вспомнила боль от его издевательств.

– Я хотела, чтобы ты стал моим другом, – тихо призналась она.

– Мне жаль, – сказал он, и это была самая искренняя фраза, когда-либо сказанная им, и, наверное, самая добрая. Хотя… если бы он покопался в прошлом, то, может быть, вспомнил день, когда они пошли охотиться на жуков позади дома вскоре после прибытия кузины. Копали землю палками и загнали грязь под ногти. А потом вышла его мать, завела в дом и грубо отчитала. Бедные родственники, сказала она. Не нужно с ними общаться. Посмотри на нее, ее можно принять за настоящую индейскую девчонку. Мартин мог только кивать.

– Так теперь… что мне теперь делать? Склонить колена перед Вукуб-Каме, потому что тебе жаль? – резко спросила Кассиопея, заставив его поднять голову.

– Потому что это мудро, понятно? – таким же тоном ответил он.

– Ты даже не расскажешь мне, что запланировал Вукуб-Каме?

– Они не говорят мне. Уходят от ответа. Неудивительно. Дедушка ничего мне не рассказывал, ни одного слова о Шибальбе или Черной дороге.

– Но ты знаешь о состязании.

– Типа того. Кассиопея, ни один из нас, ни ты, ни я, не должен находиться в Землях мертвых. Прими его предложение, ладно? Что такое, разве ты не хочешь домой? Хотя бы о матери подумай.

Мартин похлопал по пиджаку, достал и зажег сигарету. Эти жесты помогали ему чувствовать себя увереннее, напоминали, что он жив, особенно после того, как он увидел Шибальбу. Никто не остается прежним после посещения Земель страха.

– В общем, я хочу выбраться отсюда без лишних проблем, – сказал он. – Хочу домой.

Вдруг он ощутил на пальце кольцо Повелителя. Лед потек по его венам, глаза засияли, как отполированные камни.

– Когда ты станешь не нужна ему, Хун-Каме бросит тебя на обочине дороги, – голос больше не принадлежал ему, устами Мартина говорил Вукуб-Каме. – Он ничего тебе не даст, поскольку не отличается щедростью. Ты столкнешься с еще большими испытаниями и останешься ни с чем.

– Я помогаю ему не для того, чтобы получить награду, – спокойно ответила Кассиопея.

– Но это нечестно, разве нет? Твоя семья потеряет все, а ты вернешься с пустыми руками. Если вообще сможешь вернуться. Если сможешь выжить. Он всегда только берет. Берет и снова берет, ты еще в этом не убедилась?

Мартин поднял палец, прижал к губам и ухмыльнулся.

– Не отрицай. Он забирает твою жизнь, твою кровь. Почему и ты не можешь что-то забрать?

Должно быть, Кассиопея заметила изменение в нем.

– Вукуб-Каме… он здесь, да? – прошептала она.

– Да, здесь, – пробормотал Мартин.

Кассиопея огляделась, пытаясь найти бога, но конечно же не увидела его.

Мартина окутал туман. Он коснулся Кассиопеи, и на мгновение туман рассеялся, в глазах затанцевали огоньки, как в калейдоскопе. В этом вихре он увидел ее лежащей мертвой у озера. Потом появилось другое видение, не менее кровавое: чудовище с крыльями летучей мыши отрывало ей голову. Жестокие картины сменялись. В последнем видении Мартин вонзал нож ей в бок. Неизменным было одно: Вукуб-Каме сидел на обсидиановом троне, наблюдая за этим зрелищем. На губах бога застыла ухмылка. Он переживал триумф.

Кассиопея ахнула, а ее лицо залила мертвенная бледность. Мартин понял, что и она это видела. И осознал, что им показывают то, что может произойти.

– Назови цену и получишь ее. Хочешь славы или золота – Повелитель Шибальбы даст тебе их. Но думай не только о преимуществах твоего подчинения – подумай об опасностях твоего неповиновения.

Глаза Кассиопеи потемнели.

– Поцелуй кольцо Повелителя – и станешь его любимой придворной, – Мартин поднял руку с кольцом.

Кассиопея в ужасе взглянула на него, как и в детстве, когда он проявлял к ней жестокость, и юноша отчего-то испытал стыд. Но об этом не было времени подумать, потому что девушка покачала головой.

– Нет, – сказала она с детским упрямством.

Мартина охватила ужасная боль. Она началась с позвоночника и добралась до черепа, и он скривился, сжимая зубы. Вукуб-Каме покинул его.