Apos - Голый край [litres с оптимизированными иллюстрациями]

– Я заплачу вам своей долей зерна, Берта. Только прошу, возьмитесь ухаживать за моей мамой!

– Не ори так! – она резко шикнула на меня и огляделась, проверяя, не слышал ли кто моих слов. – Дурочка… Не нужно мне твоего зерна. В память о дружбе наших мужей я позабочусь о Хельге, само собой. Но ее не исцелит моя забота – лишь любящая дочь рядом.

– Благодарю вас, Берта, – я кивнула ей и приняла у нее из рук свою порцию. – Но все же я не могу вечно быть рядом с ней. На моих плечах судьба всех людей вокруг.

– Да знаем мы, знаем, – отмахнулась она. – В твоем возрасте дети нормальные играются да проказничают, а ты старостой стала… Еще и мальчиков за собой утянула, да сиротку эту…

Берта тяжело вздохнула и покачала головой, с измученным видом глядя на меня.

– У меня есть одно условие, – она взглянула мне прямо в глаза.

– Какое же?

– Я не верю твоим клятвам, как и многие, но… Пообещай, что со Снорри и Варсом не случится ничего плохого. Я все равно не смогу оградить их от тебя, да? – с этими словами она взглянула на мальчишек, слегка улыбнувшись, и в ответ на это Варс уверенно кивнул, а Снорри что-то пробурчал себе под нос.

– Они – моя семья, Берта. А это все, что имеет значение, – я кивнула ей в ответ, однако на мои слова женщина лишь усмехнулась.

– Оно и видно, мать-то прям расцвела от твоей заботы…

Я хотела было ответить ей, но вовремя поймала себя на мысли, что это будет не самым разумным решением, и поэтому лишь молча скрипела зубами. Глубоко вздохнув, я тихо произнесла:

– Так будет лучше для нее. Спасибо за завтрак, Берта.

– Ступай с миром, – она махнула рукой на прощание.

Отойдя от палатки этой семьи, я с облегчением вздохнула. Одна насущная проблема была решена, и это не могло не радовать. И даже желудок теперь был не таким пустым, а значит, можно было начинать заниматься более серьезными проблемами.

Для себя я выделила целый список вещей, которые требовали срочного вмешательства:

Во-первых, у меня в лагере все еще была женщина, которой день ото дню лучше не становилось. Возможно, антибиотики могли бы помочь ей бороться с заражением, но вокруг не было ни одной аптеки или супермаркета, а я из прошлой жизни запомнила только лишь о чудодейственном влиянии подорожника на разбитые коленки.

Во-вторых, очень острым оставался вопрос с обеспечением жильем всех жителей деревни до наступления холодов. Люди все еще ютились в крошечным палатках, а кто-то и вовсе спал под открытым небом. Так мы не сможем пережить даже одну зиму, чего уж говорить о двух годах до первого сбора налогов.

В третьих, необходимо было поставить на поток ловлю рыбы и добычу жира для производства мыла. Дело в том, что предыдущие две проблемы, в общем и целом, можно было решить, если я сумею решить конкретно этот вопрос. И сейчас, глядя в сторону берега, я видела, как плотники устанавливают горизонтальные мачты для рыболовных сетей на оставшийся драккар.

Но стоило заняться всеми вопросами по порядку, поэтому я направилась в сторону одной из скал, где расположился наш небольшой госпиталь. Место это было выбрано не случайно – скала, нависающая над небольшой палаткой из шкур, позволяла укрыться от ветра хотя бы с одной стороны.

Еще издалека, на подходе к госпиталю, я увидела Хьялдура, который что-то увлеченно пытался растолочь пестиком в небольшой ступке.

– Эй, учитель! – крикнула я ему и он поднял взгляд. – Доброе утро!

– Какая же ты громкая… – вздохнул он, но затем улыбнулся мне. – Как ты?

– Голова побаливает, а в остальном хорошо, – отмахнулась я. – Как больная?

– Ни лучше, ни хуже. У нее жар, и я не могу его сбить, потому что у меня совсем не осталось трав. А вообще за ней следит тот парнишка.

– Парнишка? – задумчиво протянула я. – Свен? Он?

– Да-да, этот, – ответил Хьялдур и, кряхтя, встал на ноги, распрямляя плечи. – Говорит, мол, сейчас все равно лучше занятия не найдет.

– Угу, – кивнула я. – И какие у нас варианты? Ты можешь ее вылечить?

– Ну… – протянул Хьялдур и с грустью в глазах посмотрел на меня. – У меня и вправду не осталось лекарств. На этом склоне не растет ничего полезного. Теперь у меня осталась только одна идея.

– Какая же?

– Это… – он протянул мне ступку с порошком грязного белого цвета. – Это смесь из коры ивы, листьев березы и корня беловрянки.

– Порошок видений? – спросила я. – Как он поможет?

– Он облегчит ее боль, – ответил Хьялдур и снял с пояса небольшой полотняный мешочек.

Открыв его, он вытащил наружу маленькое, удлиненное каменное лезвие. Примерно такими же мои рабочие сверлили камень над фьордом.

– У меня не осталось идей, кроме как выпустить жар через голову.

– Чего?! – воскликнула я и от удивления выронила ступку с порошком.

Хьялдур в отчаянии простонал, падая на колени и глядя на то, как его снадобье уносит прочь ветер.

– Ну чего ж ты…

– Хьялдур, ты сдурел?! – снова закричала я и щелкнула ему пальцами по лбу. – Дырка в черепе ей не поможет!

– Из нее выйдет дурной дух, – твердо ответил друид. – И ей станет лучше.

– Не станет, поверь мне..! – взмолилась я, обхватив его голову руками за щеки и глядя ему прямо в глаза. – Ее болезнь не от злых духов, а от крошечных животных, которые попали в ее кровь.

– Каких таких животных? – ворчливо переспросил он, подняв бровь и от раздражения забавно двигая усами.

– Они называются бактерии, учитель. Почти все болезни происходят, когда бактерии попадают в тело человека и начинают там размножаться. А внутри тела, в крови, есть охотники, которые истребляют этих животных, племя «иммунитет».

Хьялдур с серьезным видом оглядел меня, а затем тихо прыснул от смеха. Его плечи затряслись, он явно с трудом сдерживался, чтобы не засмеяться.

– Ничего смешного! – воскликнула я. – Я говорю правду! Это узнали люди из другого мира, из родины духа Дмитрия!

И, наконец, Хьялдур засмеялся в голос, обхватив мое тело своими огромными руками и прижимая к себе. Я запротестовала, стала пытаться вырваться, однако, когда друиду было весело, ему всегда дико хотелось кого-то обнять, а других жертв, помимо меня, вокруг не было.

Моим спасением стал Свен, уставшая морда которого высунулась из закрытой палатки.

– Тише! Она спит! – шикнул он на нас, и Хьялдур, с трудом сдерживая себя, перестал смеяться в голос.

– Извини, Свен, – громким шепотом ответила я ему.

И после получения извинений юноша скрылся в своей палатке, что-то пробурчав себе под нос.

– Хьялдур, я прошу тебя, не глупи. Позволь мне заняться ее лечением, – я наконец смогла оттолкнуть друида от себя и с серьезным видом посмотрела ему в глаза.

– Нет, – отрезал он. – Никому не позволяется врачевать с непокрытой головой.