Андреа Стюарт - Дочь костяных осколков [litres]

– Это не так. Ты не приносила моллюсков. Четыре ночи назад у нас не было моллюсков. Кто-то…

Мысль снова затуманилась, как от брызг воды в глаза. Кто-то еще? Сэнд попыталась сосредоточиться, но потом сдалась.

Это не важно. Кто-то в какой-то момент сделал это, но Сэнд не помнила, кто именно.

– Ты не всегда жила на этом острове. Подумай. Как ты здесь оказалась?

– Лодка, – сказала Корал и замерла с открытым ртом, как будто испытала шок от произнесенного слова, потом нахмурилась и крепко сцепила руки. – Этого не может быть.

– Это правда.

Как долго продлится эта незамутненность мысли? Сэнд представила, как она на следующий день вернется к манговым деревьям и снова будет самоотверженно выполнять задание, забыв о том, что было вчера. Она придавила пальцем зашитый порез, и пульс под раной помог ей сосредоточиться. Завтрашний день будет другим. День, когда Корал прибыла на остров, был другим. Сэнд не знала Корал, но выражение ее лица и каждый ее жест говорили о ней – кроткая. Чистые прозрачные, словно вода в приливных заводях, глаза, неуверенный голос. Надо было выудить у нее ответ, пока она не закрылась.

– Какая лодка?

– Это важно?

Сэнд на мгновение закрыла глаза, и у нее в голове промелькнули воспоминания, как она молилась старым мертвым богам. Она даже вспомнила запах мускусного ладана.

Сэнд взглянула в глаза Корал:

– Это самое важное, что есть в твоей жизни. Важнее, чем сбор моллюсков.

И ей показалось, что она наконец попала в цель. Очередь за похлебкой продвинулась немного вперед.

Корал поджала губы, а потом сказала:

– Это была лодка из черного дерева. Небольшая, но в ней можно перевозить людей. И думаю, меня перевозили в трюме. Там было темно. Не знаю, что еще сказать. Мне жаль.

– Но в какой-то момент ты сошла с той лодки на остров. На Маилу. Ты должна была увидеть что-то еще.

Сэнд так хотелось проникнуть в сознание Корал и вырвать оттуда воспоминания, как она срывала плоды с манговых деревьев.

– Да, – немного помолчав, сказала Корал.

Очередь снова продвинулась вперед. Между ними и котлом с похлебкой остался всего один человек. Если очередь дойдет до Корал, она получит свой черпак похлебки и снова все забудет, снова потеряется в дневной рутине. Сэнд это понимала и поэтому с нарастающим отчаянием смотрела на то, как похлебка льется из черпака в миску.

– Что еще ты видела? Скажи прямо сейчас, прошу тебя.

Корал прикусила губу и собралась поднять свою миску к раздатчику похлебки, но Сэнд перехватила ее руку.

– Подумай!

– Паруса! – вырвалось у Корал. – Они были синие.

Похлебка вылилась из черпака в ее миску. Лицо Корал стало отстраненным, как будто чья-то рука стерла надпись на грифельной доске, оставив после себя только блеклые следы мела.

Если бы можно было умереть от перенапряжения, я бы за последние несколько дней уже раз сто умер бы.

– Йовис, – повторил голос.

– Вы обознались, – не оборачиваясь, специально баском сказал я и попытался выдернуть руку.

Попытка не удалась.

Мэфи потянулся к моему уху и шепнул:

– Плохо?

– Пока не знаю, – ответил я и обернулся.

Мой ответ прозвучал чуть громче, чем вопрос Мэфи, поэтому человек, который ко мне обращался, услышав его, несколько удивился:

– Чего ты пока не знаешь?

– Кто ты и что тебе надо?

Я не собирался реагировать грубо, но так вышло: я понял, что этот человек не из Иоф Карн, и мне стало гораздо легче. Он был безоружен и полноват, то есть, судя по его комплекции, не отказывал себе в маленьких удовольствиях. Но повод быть резким у меня все же имелся – он знал мое имя, а за мою голову была назначена награда.

– Я слышал, – тут мужчина понизил голос настолько, что мне пришлось к нему наклониться, – о том, что ты сделал на Голове Оленя.

О чем это он? Я пробыл на Голове Оленя почти весь день. И что я там сделал? Спасся от потопления? Как он об этом узнал? Ах да… Ну конечно. Я же дрейфовал по волнам, как какой-нибудь избалованный сынок правителя, лишенный умных камней и в полный штиль, а другие могли приплыть сюда раньше меня.

– Не уверен, что понимаю, о чем ты.

На этот раз мне удалось вырвать руку, причем я сделал это так, что мужчина споткнулся и чуть не повалился лицом на землю, но я успел его подхватить.

Я не хотел так сильно дергать. Или хотел? Я отпустил мужчину и размял пальцы. Вроде ничего, не больно, только свои синяки я в тот момент не мог проверить.

– Мальчик… – сказал мужчина, стреляя глазами по рынку. Пальцы у него были согнуты, будто он собрался сжать кулаки, но не был уверен, стоит ли это делать. – Прошу, не лги мне. Мне пришлось заплатить, чтобы это узнать. Я многим людям заплатил. Я искал тебя.

Алон. Мальчик, которого я спас с Праздника десятины, потому что его тетя Данила не оставила мне другого выхода. Дурное предчувствие подкралось незаметно; я словно очнулся, когда прилив поднялся уже слишком высоко.

Мужчина облизнулся, и я заметил капельки пота у него над верхней губой.

– Хочу кое о чем тебя попросить. У меня есть дочь.

– Нет.

Когда я легкомысленно отмахнулся от мысли, что родители Алона могут обо мне проболтаться, я думал о людях императора, но не подумал о других отчаявшихся родителях. Мой промах. Теперь уже я начал стрелять глазами по рынку. Сколько людей услышали мое имя?

Я оттолкнул мужчину плечом и пошел с рынка в надежде выйти на безлюдную улицу.

Мэфи пошевелился, выпустил когти и недовольно фыркнул мне в ухо.

– Да, это плохо, – сказал я. – Меня вынудили спасти одного мальчика с Праздника десятины, а теперь все хотят, чтобы я это повторил.

Я свернул в пустой замусоренный переулок. За спиной послышались шаги.

– Подожди, прошу, я тебе заплачу.

Если бы я был собакой, у меня бы уши встали торчком. Денег явно не хватало, времени, чтобы угнаться за лодкой с синими парусами, тоже. Да еще Иоф Карн сидели на хвосте. Мой кошелек неплохо себя чувствовал, но, учитывая обстоятельства, его следовало подкормить.

Я развернулся так быстро, что тот мужчина чуть на меня не налетел.

– Я спешу.

Мэфи обвил хвостом мою шею, спустился на шаг по плечу, направляясь к незнакомцу, и зловеще так заурчал.

Мужчина с опаской глянул на мое плечо:

– Это не займет много времени. Я знаю кое-кого на соседнем острове.

Я ждал, что он скажет дальше. Мужчина сцепил пальцы, как будто собрался выкрутить их, как тряпку для мытья посуды.

– Каждый хоть кого-то да знает на соседнем острове, – тяжело вздохнул я.

– Один друг, – затараторил мужчина, – она из безосколочных. На Унте.

Я не любил императора, но и фанатом Безосколочных тоже не был. Но если бы я взялся за эту работу, это приблизило бы меня к Эмале, так что стоило попробовать. До Унты было всего два дня пути, и даже от проложенного маршрута не надо было отклоняться.