Андреа Стюарт - Дочь костяных осколков [litres]

– И чего ты от меня хочешь? Ну же, говори начистоту.

– Возьми с собой мою дочь. Увези ее с этого острова и передай моему другу. Он о ней позаботится. Я тебе заплачу.

– Безосколочные – кучка фанатиков, они вечно высовываются, будто специально подставляют шею под топор императора. Советую тебе переправить дочку в монастырь, монастырские стены защитят ее от Империи.

Мужчине мое предложение явно не понравилось.

– Тогда я ее больше никогда не увижу. И ты же не знаешь, может, она вовсе не хочет быть монахиней?

Я вздохнул и выдвинул условие:

– Пятьдесят серебряных фениксов.

– Договорились.

Вот так да! Я даже проморгался. Этот мужчина не был похож на бедняка, не с его комплекцией, но одет был просто. Смиренник? Мне уже приходилось ошибаться в своих оценках. Надо было сначала его порасспросить. Но с другой стороны, пятьдесят фениксов – именно та сумма, которой мне не хватало.

– Это займет какое-то время, – сказал я. – И не рассчитывай, что я буду кормить твою дочушку из своих запасов. В общем, с тебя еда, одеяла и вода.

– Поддельные документы?

Так-так, значит, он и за это тоже готов заплатить? Маловато я запросил.

– Нет, этого не надо.

– Но как тогда ты пройдешь мимо Торговца?

Настроение у меня значительно улучшилось, и я небрежно махнул рукой:

– Скормлю какую-нибудь сказку, нашпигую правдивыми подробностями, он и проглотит. – В конце этой фразы небрежный взмах превратился в требовательный жест протянутой ладонью. – Половина сейчас, если ты не против.

Мужчина смерил меня недоверчивым взглядом.

– За мою голову не просто так назначили вознаграждение, – заметил я. – Я выполню твою просьбу и все сделаю как надо. Ты что, думаешь, они бы стали тратить деньги на расклейку плакатов с каким-нибудь слабоумным контрабандистом, который только от мамкиной сиськи оторвался?

Это подействовало, мужчина отсчитал монеты.

– На закате приводи девочку к пристаням. К лодкам не подходите, встречу вас на суше.

Я опустил монеты в кошелек и, довольный собой, ушел из переулка. Мэфи, очевидно, тоже был доволен тем, как все закончилось; он потерся меховой щекой о мою щеку и сказал скрипучим голосом прямо мне в ухо:

– Хорошо.

Мне стало любопытно: он хоть понимает значение слов, которые произносит? Я слышал легенды о морских змеях, которые овладели человеческим языком, и еще кучу историй об обитающих в глубинах Бескрайнего моря магических тварях… Но это все – небылицы, а Мэфи – зверек размером с котенка. Свернувшись в клубок, он вполне мог поместиться у меня в ладонях.

– Нет, – сказал я, как будто он мог меня понять. – Деньги – хорошо. Задание? Задание – плохо.

– Хорошо, – настойчиво повторил Мэфи.

Я вздохнул. Какой смысл спорить? Да и нужен ли мне на лодке собеседник? Не нужен. Но я все равно улыбнулся и почесал Мэфи по макушке, а он заурчал и ткнулся мордочкой мне в плечо.

– Надо бы тебя покормить, а мне надо побольше разузнать что да как.

Город был небольшой, и я довольно быстро нашел два трактира. Выбрал тот, что ближе к пристаням. Внутри было дымно и пахло рыбой. Один вдох, и я сразу почувствовал тоску по дому – мой отец всегда встречался со своими друзьями-пойерами как раз в таких местах. Мы с Оню, зная, что отец уже вернулся с рыбалки, прокрадывались в трактир под завесой дыма и наблюдали, как они играют в карты. Если везло, отец разрешал нам сделать ход-другой.

– Вашей маме не понравится, если она узнает, что я учу вас играть, – говаривал он.

В половине случаев на этом все и заканчивалось, но, если мы проявляли терпение, отец, немного поворчав, придвигал для нас стул к столу. Надписи на лакированных картах делались на пойерском, мои попытки выучить язык были робкими, да я и не особо стремился. Казалось, каждая ошибка подчеркивает желтоватый цвет моей кожи, непослушные кудри и то, какой я хилый и долговязый. Произношение у Оню было гораздо лучше, но я все понимал, когда друзья отца улыбались, глядя на брата, и говорили: «Ого, да он прямо рожден для этого!»

Я такой похвалы никогда не удостаивался.

В этом трактире играющих в карты пойеров не было, там вообще оказалось пустовато – время суток не располагало, но за столиком в углу сидели двое рыбаков, которые только что вернулись с ловли.

Я смог расслышать, как один говорил другому:

– Чего ждать? Император скажет, что Голова Оленя утонул из-за несчастного случая.

– Ага. Что за случай такой, что из-за него целый остров затонул?

– Бьюсь об заклад – это Аланга, а он просто слишком стар и слаб, чтобы их остановить. И наш остров может стать следующим. Или вообще все пойдут ко дну.

Я плавно отодвинул стул и присел за их стол. Рыбаки недовольно зыркнули на меня, что естественно, ведь в трактире было полно пустых столов.

– Да-да, понимаю, помешал, – сказал я, – но я тут кое-кого ищу.

Рыбаки так и сидели с недовольными физиономиями, пока я не махнул хозяину и не заказал на всех вина из сладкой дыни. Тут они переглянулись. Один пожал плечами. Потом рыбаки расслабились и посмотрели на меня, ожидая, что я скажу дальше.

Выпивка – один из легких способов завести друзей, но я и не рассчитывал, что они станут моими друзьями до гроба. Только на один день. Мне просто надо было, чтобы они были дружелюбны и немного пошевелили мозгами. Ну и чтобы у них после моего ухода не возникло желания настучать на меня расквартированным на острове императорским солдатам.

– Мимо этого острова прошла лодка. Лодка из черного дерева под синими парусами. Меньше императорской каравеллы, но достаточно большая, чтобы перевозить людей. Человек десять, не считая команды, на ней без проблем поместятся.

– Когда? – спросил рыбак слева от меня.

– Недавно, несколько дней назад.

Рыбак поскреб пальцами подбородок:

– Нет, такой не видел. Хотел бы тебе помочь, но нет.

Второй, не проронив ни слова, снова пожал плечами. Мне даже показалось, что это его единственный способ отвечать на вопросы, но тут он нахмурился и сказал:

– Тебе бы Шуай порасспросить. Старуха торгует крабами с северной стороны пристаней. Она, наверное, всех на острове знает и глаз с пристаней не спускает, уж поверь. Видит, кто заходит, кто уходит.

Хозяин поставил перед нами кружки с вином из сладкой дыни.

Рыбак отхлебнул вина и рассмеялся, глядя в кружку:

– Может, и тебя тоже приметила.

Рыбак, что сидел слева, протянул руку к Мэфи. Тот спустился с моего плеча, понюхал, и мех у него на спине встал дыбом. Он попятился, при этом опустил голову, прижал уши и, ощерившись, показал рыбаку свои ярко-белые зубы.

– Эй, успокойся, – сказал я и снова подсадил его себе на плечо.

Не хватало еще, чтобы он сказал свое «плохо», а мне бы пришлось из-за него выкручиваться и сочинять всякие небылицы.