Андреа Стюарт - Дочь костяных осколков [litres]

– Что это у тебя за зверушка такая? – спросил рыбак слева.

У меня в голове вихрем пронеслись сотни лживых ответов, но со мной за столом сидели два обычных рыбака, Мэфи показался им забавным и держал рот на замке.

– Сам не знаю, – беспечно сказал я, и мех на спине Мэфи тут же стал гладким. – Думаю, он сам меня выбрал. Остался без матери. А вы таких когда-нибудь встречали?

– Да нет вроде. Но на твоем месте я бы держал ухо востро. Знавал я одну женщину, она подобрала тюлененка, тоже сиротку. Он ей таким милым показался. А потом вырос чуть не с лодку размером, откусил ей три пальца и уплыл как ни в чем не бывало.

– Ладно, буду держать ухо востро.

Я пригубил вино. Оставалось выудить у рыбаков еще кое-что.

Теперь я говорил медленно и одновременно оценивал их реакцию.

– Я плыву на восток. Направляюсь на следующий остров Хвоста Обезьяны, и мне надо оказаться там как можно быстрее.

Рыбаки переглянулись.

– Здесь ты не найдешь то, чего ищешь, – сказал любитель пожимать плечами. – Разве что через Иоф Карн.

Иоф Карн. Они порой ничем не лучше, чем императорские солдаты. Ты платишь либо Империи, либо Иоф Карн, либо и тем и другим.

– А я слышал, что рыбаки иногда придерживают их у себя, на случай если надо будет уйти от шторма. – Я тряхнул кошельком с монетами. – Готов заплатить и накинуть сверху.

Рыбак слева от меня крякнул и постучал пальцами по столу. Ногти у него были черными от грязи и рыбьей крови. Потом он достал из кошелька умный камень и показал мне его под столом.

Мэфи напрягся, как будто собрался удушить меня своим тельцем, мне даже пришлось отцепить его когти от рубашки.

– Заплачу десять серебряных фениксов.

– Плохо! – заверещал Мэфи. – Плохо! Плохо!

Он рванул с моего плеча, свесился с края стола и смахнул камень с ладони рыбака на пол.

Для такого даже в полупустом трактире было слишком много глаз, и все их внимание тут же переключилось на меня и Мэфи.

Опрокинув стул, я вскочил из-за стола.

Треклятая зверушка! Пусть остается здесь, верещит и скалится на всех подряд, а я найду себе умные камни в другом месте, и плевать на этот остров и говорящих зверьков… Но пока я все это проговаривал у себя в голове, моя рука подхватила Мэфи за холку и усадила обратно на плечо.

– Ветер в паруса и ясного неба! – пожелал я рыбакам и быстро пошел к выходу из трактира.

Начали собираться облака, в воздухе пахло сырой травой и морем.

– Ты что, хочешь, чтобы меня прибили? – прошипел я Мэфи.

Ветер шевелил его мех, и я, только погладив его по спине, почувствовал, что он весь дрожит.

– Плохо, – тоненьким голосом прохныкал Мэфи.

– И как, по-твоему, я найду Эмалу, если у меня нет камней?

Мэфи вместо ответа сделал глубокий вдох и выдохнул облачко белого дыма.

– Согласен, на крайний случай это сойдет, но все равно не сравнить с умными камнями.

Я остановился и тряхнул головой. С каких пор я решил, что он понимает сложные предложения? Ладно, с хронологией принятия решений разберемся позже.

Шуай, торговку крабами, я нашел у пристаней, прямо по наводке рыбака из трактира. Дым от ее прилавка смешивался с низкими облаками, ветер гремел пальмовыми листьями, которые служили ей крышей.

– Два пенни за порцию крабовых клешней на пару́, – не поднимая головы, сказала Шуай.

Это была худенькая старушка с черными с проседью волосами. Я заплатил за две порции – люди всегда идут навстречу, когда ты приносишь им прибыль. Старушка передала мне крабовые лапки на банановом листе, а я предложил одну порцию Мэфи. Почуяв запах краба, тот сразу перестал трястись. Он схватил одну клешню, с хрустом ее разломал и, добравшись до мяса, заурчал от удовольствия.

– Твой приятель не на шутку проголодался, – рассмеялась Шуай.

– По-моему, он всегда голодный, – сказал я и передал приятелю вторую лапку.

Мэфи перепачкал мне рубашку, но было бы смешно из-за этого расстраиваться, ведь я не переодевался с момента избиения людьми Иоф Карн и на ней хватало пятен грязи и крови.

– Мне сказали, что ты примечаешь всех, кто приходит и уходит от пристаней. Я кое-кого ищу.

Даже платить старушке не пришлось. Она наклонилась вперед, облокотилась о прилавок и улыбнулась, словно приглашая к разговору. Что-то в ее взгляде заставило меня вспомнить о матери. Даже голова немного закружилась, на мгновение все поплыло перед глазами. Как будто я всего пару дней назад сидел рядом с ней на лавке в нашей кухне и нарезал перья зеленого лука.

Сколько ей сейчас? Когда я ушел из дома, волосы у нее были черные. А сейчас? Седые, как у Шуай? Она здорова или больна, как мать Алона? Мне даже думать об этом не хотелось.

Я глубоко вдохнул запах вареных крабов и погнал прочь все эти мысли.

– Ты не видела, сюда заходила лодка черного дерева под синими парусами?

Шуай кивнула, и мне показалось, что второй вдох я уже никогда в жизни не сделаю.

– Видела. И не только эту лодку, но и капитана со спутницей. Они проходили мимо меня.

Я не мог вымолвить ни слова.

– Высокий парень, вытянутое лицо, широкий плащ с капюшоном. Похоже на то, что ты ищешь?

– А что за спутница? – с трудом выдавил я.

– Молодая девушка. Ростом пониже будет. Большие темные глаза, густые брови и худое лицо. – Тут Шуай нахмурилась. – Не красавица, но яркая – так бы я сказала. Уголки рта немного приподняты, как в улыбке. Но она была напугана. Очень напугана. Она не сказала ни слова, и он тоже.

Мэфи, видно, почувствовал мое состояние: перестал смаковать клешню краба, уронил ее и принялся похлопывать меня лапой по волосам. Нельзя полагаться на словесный портрет, но после слов Шуай у меня перед глазами сразу возникло лицо девушки. Эмала! Никто не назвал бы ее красавицей. Никто, кроме меня.

Шуай похлопала меня по руке, в которой я сжимал свою порцию крабовых клешней:

– Можешь присесть, если хочешь.

Голос у нее был такой добрый, у меня даже слезы на глаза набежали. В глубине души я понимал, что она приторговывала информацией, это помогало ей ощущать собственную значимость, но я был ничем не лучше, потому что сам не раз и не два использовал людей в своих интересах.

– У нее была родинка вот здесь? – Взяв себя в руки, я показал пальцем под свой правый глаз.

Шуай призадумалась.

– Нет, родинку не видела, разве что веснушки.

Надежда, паника, страх… все как ветром сдуло, и я остался в темной пустоте. Это не Эмала. Просто какая-то похожая на нее девушка.

– Мне надо идти. Спасибо тебе.

Аппетит у меня пропал, и я передал остатки своего краба Мэфи. У меня было еще одно дельце.

Бо́льшую часть дня я потратил на поиски умных камней. Но надо было еще, чтобы Мэфи понял их необходимость, ну или хотя бы не так резко на них реагировал, и на это у меня ушел остаток дня. Видно, дело было в запахе: я дотрагивался до камней, Мэфи пятился от моих ладоней, шипел, плевался и становился похож на игольницу. Он снова забрался ко мне на плечи только после того, как я хорошенько вымыл руки, но и потом еще какое-то время крепко обвивал мою шею хвостом, как будто придушить хотел.