Рена Баррон - Королевство душ [litres]

Я пересекаю комнату, и живые статуи слегка сдвигаются, чтобы держать меня в поле зрения. Ночной ястреб садится на подоконник, поднимает голову и смотрит на меня любопытными черными глазами. Я выхожу из коридора через арку – достаточно большую, чтобы через нее могли пройти те великаны. Она ведет в другую комнату из белого мрамора, довольно просторную.

В середине комнаты есть возвышение, на котором, подобно облаку, парит огромный трон. Солнечный свет, что освещает комнату через окна, придает трону желтоватый оттенок. Я подхожу ближе, и мои шаги звенят по комнате, как звук колокола.

– Наконец-то ты вернулась домой, любовь моя, – напевает голос.

Он гладкий, как тончайший шелк, и сладкий, как лучший мед. Его дыхание теплым бризом касается моей шеи. Это пробуждает во мне глубокое влечение. Я словно пережила первый удар огненной бури. Тень непонятной силы окутывает мою грудь.

Точно так же, как это было раньше, когда Арти наложила на меня проклятие.

– Я скучал по тебе, – говорит голос.

Я оборачиваюсь, но здесь никого нет. Мой взгляд снова падает на ступеньки, и вопреки всякой логике я взбираюсь на трон высоко над залом. Не знаю, как и когда, но я уже была здесь. Без всякой задней мысли я сажусь на трон. Я оказываюсь в красном платье, которое струится лавой к моим ногам. Золотые ленты украшают мои руки, а ладони покоятся на двух отполированных человеческих черепах. Сиденье создано из бедренных костей, которые сведены вместе золотыми лентами. Спинка трона собрана из черепов животных. Их ребра придают трону характерный изгиб. Я так часто сидела на этом троне. Это место – воспоминание, и оно кажется таким же реальным, как разговор с Руджеком минуту назад.

– Твоя мать пометила тебя моей магией, чтобы уберечь от Эфии, – говорит еще один шепот на ветру. Его имя горит у меня на языке, звенит в ушах. Его слова полны тоски и желания. – Я не потеряю тебя сейчас, когда мы так близко.

– Кто ты? – спрашиваю я дрожащим голосом, но ответ уже знаю. Король Демонов нашел способ вторгнуться в мой разум, несмотря на то что Эфия и Мерка потерпели неудачу. Теперь он нашептывает мне свои лживые сказки, чтобы заставить поверить ему. Только полный дурак купится на такое.

Сцена меняется, и я сижу рядом с замерзшим озером, скрестив ноги. Рядом со мной мальчик – самый красивый мальчик, которого я когда-либо видела. Его длинные волосы полыхают белоснежным сиянием, сравнимым лишь с крыльями у него за спиной. Одно крыло расположено немного выше другого, как будто оно не зажило после старой травмы. На краю моего сознания мелькает воспоминание. Оно вот-вот рассыплется, пока я смотрю на мальчика, поэтому я отворачиваюсь и окидываю взглядом озеро. Я все еще вижу его лицо в профиль, и мое сердце трепещет.

– Ты правда ничего не помнишь?

Его голос – это кошачье мурлыканье, это колыбельная, это музыка.

Я не решаюсь ответить, и он подтягивает колени к груди.

– Я – Дахо.

Он произносит свое имя так, словно ждет от меня ответа. Но мне все равно, как он себя называет. Я хочу выбросить его из головы. И все же я не могу перестать смотреть на замерзшее озеро и поднимающийся от него туман.

– Я… я узнаю это место, – сбивчиво говорю я, чувствуя, что провела целую вечность, сидя неподвижно на этом самом озере.

– Это наше место, – говорит мне Дахо. – Здесь ты нашла меня после того, как мой народ бросил меня.

– Нет, – шепчу я, качая головой. – Это всего лишь уловка.

– Фрам украл твои воспоминания, – вздыхает он, – но со временем они вернутся.

– Я не позволю тебе играть со мной в те же игры, что и с моей матерью, – цежу я сквозь зубы. – Не знаю, как ты проник в мой разум, но я тебе не Арти или Эфия. Я не буду выполнять твои приказы.

– Не я в твоем разуме, Димма, – говорит он, – а ты в моем.

Когда я слышу это имя, острая боль пронзает меня, а перед глазами вспыхивают звезды и планеты. Это хуже, чем видение Руджека в Темном лесу. Луна и солнце гоняются друг за другом по небу так быстро, что превращаются в одно пятно из льда и огня. У меня такое чувство, что голова вот-вот расколется надвое. Я сжимаю лоб ладонями, но боль врезается все глубже и глубже. Мне кажется, что я вот-вот что-то вспомню, как вдруг боль проходит, снятая какой-то магией. Я снова смотрю на замерзшее озеро, и имя вновь ускользает от меня.

– Мне очень жаль, – говорит Дахо, морщась. – Я и забыл, что Фрам лишил тебя имени. Их магия затуманивает твой разум, чтобы ты не вспомнила свое истинное «я». Когда ты была отмечена моей магией, я отчаянно пытался напомнить тебе об этом… – Он замолкает, подтягивая колени еще ближе к груди. – Но ты все время отталкивала меня. Теперь я сильнее. Как и ты. Скоро мы снова будем вместе.

Фрам лишил тебя имени.

Фрам – ориша жизни и смерти.

Его слова вертятся у меня в голове, но в них нет смысла. Я лишаюсь дара речи, и магия подавляет воспоминания на краю моего сознания – воспоминания, которые кажутся очень старыми. Мыслями я возвращаюсь к Безымянной. Я вспоминаю змей, что обвились вокруг ее рук. Ориша без лица. Та самая, о которой отказывался говорить Ре’Мек в воплощении Тэма. Ориша, которая предала своих братьев ради Короля Демонов. Его ама, его любовь. Фрам забрал ее имя? И теперь он думает, что это я? Хотя я и отвергаю эту мысль, какая-то часть меня с теплотой относится к ней. Я помню, каким знакомым было ощущение его магии внутри моего тела, как она защищала меня и как пыталась успокоить.

Нет, этого не может быть.

Она – не я. Я – не она.

Я хочу посмотреть на него, но теперь какая-то сила удерживает мой взгляд на замерзшем озере.

– Ты думаешь, я поверю, будто я – Безымянная? – презрительно говорю я. – Думаешь, будто бы я совсем идиотка?

– Потребуется время, чтобы вспомнить, – отвечает он. – Я помогу тебе.

– Прекрати лгать, – требую я, и мой голос отдается пронзительным эхом. – Я и так знаю, кто я.

– Мне не нужно убеждать тебя, – говорит он удивительно спокойным голосом. – Время покажет.

– Тогда зачем мы ведем этот разговор, если тебе не нужно убеждать меня?

– Чистого рода эгоизм, – признает он. – Я хотел увидеть тебя.

Я ненавижу то, как его голос посылает волну желания через мое тело. Его магия обволакивает меня, устраиваясь в моей душе как старый друг – нет, как старый возлюбленный, вернувшийся домой. Это так знакомо. Так успокаивает. Я хочу раствориться в этом чувстве.

Во имя двадцати, нет . Я этого не допущу.

Я не могу позволить себе поверить в его ложь. Я помню, как демоны в Кефу пытались помешать мне вернуться в мое тело, когда я была на грани смерти. Как Руджек во сне взывал к моим чувствам, чтобы попытаться удержать меня вне физической оболочки. Я смотрю на озеро, и туман превращается в племя Лито. На меня смотрят тысячи раскрашенных белым лиц. Не племенные люди. Это демоны, снова принявшие облик людей. Они – проекция из моей памяти.