Галина Герасимова - Ведьмин фонарь [litres]

Домой Вильма вернулась пораньше – Маришка отпустила, заметив, как сильно у помощницы покраснело лицо. Чудодейственное масло капитана не особо помогло убрать пятна, а ближе к вечеру от духоты на кухне кожа начала нещадно чесаться. Вильма стоически терпела и молчала, пока не поймала себя на том, что чуть не расчесала щеку до крови.

– Домой, домой, и если Хенли скажет, что завтра лечиться дома, – не приходи! – выставила ее за порог булочница.

Семга встретил ведьму у дверей, упал, задрав лапы и показывая пушистый живот. Вильма почесала его, раздумывая, где кот мог натворить дел. Не просто так ведь подлизывался! Опять превратил ее кровать в логово? Или раскидал рыбьи кости по коридору? Хенли как-то наступил на кость голой пяткой и с тех пор ходил дома в мокасинах.

Впрочем, маг не хуже Семги справлялся с наведением хаоса. Но если Хенли не ставил вещи на место по привычке, то поведение кота Вильма не могла объяснить ничем, кроме как местью за выдранный клок шерсти. Деревянные поделки хозяина дома и вовсе были камнем преткновения: кот каждый день сбивал их с камина, а Хенли утром расставлял обратно.

– Ну что, дружок, опять выбросил медведя? Сейчас проверю.

Вильма прошла в гостиную и со вздохом подняла уроненную с полки фигурку. Ну что за безобразие! Хотя по сравнению с прошлой неделей дом изменился к лучшему, и теперь его сложно было назвать некомфортным для жизни.

Хенли заперся в спальне и читал какой-то магический трактат – магией от книжки воняло на весь дом. Ведьма успела переодеться и умыться, но Хенли не торопился спускаться в гостиную. Ну, не к спеху, за ужином поблагодарит за помощь с душехвосткой и отправленную с Олли мазь. Повязав фартук и собрав волосы в пучок, Вильма занялась отработкой золотого – ел Хенли будь здоров, и похлебки в котелке осталось только на дне. Овощи можно было спассеровать и на суп, и на второе, с них Вильма и начала. В промежутке между пассеровкой и готовкой достала баночку с мазью. Ожог горел, а мазь должна была уменьшить жжение.

Ведьма как раз закончила наносить мазь на кожу, когда услышала яростный стук в дверь. И кому так не терпелось попасть к магу?

– Ви-и-ильма! Открой дверь! – Знакомый голос заставил ее замереть с крышкой в руках. – Ви-и-иль!

Женщина торопливо положила баночку на стол и пошла открывать. Руди стоял на пороге, и от него нещадно несло виски. Шапка где-то потерялась, или он попросту ее не надел, а лицо раскраснелось от мороза и алкоголя.

– Прости меня, пожалуйста! – душераздирающе простонал он, сделал шаг в дом и рухнул на колени.

– Ты что тут забыл? – наклонилась Вильма к другу, пытаясь поднять его с пола, пока картину, не приведи Южный, не увидели соседи или Хенли.

Руди обнял руками ее колени.

– Я ужасный друг! – с твердой уверенностью заявил он, и сейчас Вильма не стала бы с этим спорить. Позорил он ее знатно. – Бросил тебя одну в чужом городе без средств к существованию. Ты столько лет заботилась обо мне, а чем я отплатил? Черной неблагодарностью. – Он поднял голову и только сейчас увидел ее белое намазанное лицо. – Что с тобой случилось?!

– Это просто мазь, – с досадой ответила Вильма. Она не ожидала, что кто-то увидит ее в таком виде.

– Слава Южному! Я уж испугался, – выдохнул Руди, крепче обнимая ее колени.

– Что ты делаешь? – настойчиво повторила Вильма.

– Я… Я не заслуживаю твоей дружбы!

У этого здоровяка двух с лишним ярдов ростом глаза были на мокром месте, и он то и дело заикался.

– Что за ерунду ты городишь! Встань немедленно! – Вильма поспешно огляделась. Прохожих в этой части города было немного, но по закону подлости именно сейчас кто-нибудь появится на улице, и тогда сплетен не избежать. Их с Хенли совместное проживание и без того было поводом для обсуждений. Любовный треугольник – или квадрат? – тут точно до весны не забудут! – Опять напился до поросячьего визга! Куда только Сина смотрит?

– Сина… – Руди тяжело вздохнул. – Я не смог признаться, что встретил другую женщину. Боялся, что ты станешь ревновать.

– С чего бы? – Вильма не оставляла попыток отцепить его от юбки.

– Мы столько лет вместе! В Маскарте всегда говорили, что ты меня ждешь, – замялся Руди и покраснел.

Ведьма наконец сумела отцепить друга от своего подола и уставилась на него, сомневаясь – не послышалось ли?

– Только не говори, что ты свято верил в мою безответную любовь. Это была сказочка, чтобы отшить желающих пообщаться поближе. Конечно, я тебя люблю, но исключительно как друга. – Вильма прикрыла рот ладонью, скрывая смешок. – Смотреть на тебя как на мужчину? Да ни в жизнь! Или ты забыл, что сам же рассказывал мне о своих любовных похождениях? Думаешь, после такого я всерьез тобой заинтересовалась?

Зря она об этом напомнила. Самобичевание друга пошло по очередному кругу.

– Вот именно! Ты так давно меня знаешь, столько сделала! Ты меня даже от головорезов в Маскарте защищала! А я не помог, когда потребовалась помощь…

Вильма промолчала. Руди действительно предпочел переложить проблемы на чужие плечи. Снова. Она не удивлялась.

– Виль, пойдем со мной! – вдруг горячо начал он, схватив ее за руки. – Если бы ты знала, какие слухи бродят по городу из-за того, что ты здесь живешь! Твоя девичья честь…

– Моя девичья честь осталась в Маскарте лет десять тому назад, и я ничуть об этом не жалею, – фыркнула Вильма, сложив руки на груди. Она не знала, смеяться или злиться. Руди повзрослел? Ни капли! Просто теперь вместо нее о друге заботилась другая женщина.

– Но…

– Возвращайся к Сине, проспись. Если хочешь поговорить, приходи завтра на трезвую голову. Хорошо? – миролюбиво попросила она, из последних сил сдерживаясь, чтобы попросту не выгнать его на мороз.

Друг понуро кивнул.

– Может, ты хоть стукнешь меня пару раз? Ну, чтобы выпустить пар? И тебе легче, и мне малюсенькое прощение, – с надеждой спросил Руди.

Вильма закатила глаза.

– Исчезни. Иначе точно прибью!

Она порядком замерзла стоять на холодном ветру при открытой двери. И приглашать Руди домой не хотела – потом вообще не выгонишь, а объясняться с магом…

Впрочем, последнего избежать не удалось.

– Ого! Какие страсти тут разгорелись. Твой любовник? – вышел на шум Хенли. Похоже, громкие стенания Руди не оставили его равнодушным.

– Хуже. Лучший друг, – буркнула Вильма, готовясь сгореть со стыда вместо Руди. Интересно, как много Хенли услышал из их разговора?

– Тогда точно хуже. Любовника я бы спустил с лестницы, а этого придется приглашать в дом.

– Не придется, Руди уже уходит. Так ведь? – настойчиво повторила Вильма.

Но у того виски ударил в голову. Иначе с чего бы ему хватать ее за руку и с силой вести за собой? От неожиданности Вильма растерялась, и он выволок ее на крыльцо.