Марик Лернер - Война за веру [litres]

Мы достаточно долго жили в неком симбиозе. Наши товары шли на побережье, с него приходили тамошние и привезенные с севера. Иногда молодые ребята отправлялись в набег, но на этот случай существовали кочевые племена матмата, зената и кутама, получающие от городов плату за охрану их владений от излишне горячих налетчиков с гор. О появлении подозрительного союза они были прекрасно оповещены и собрались для отпора, когда я двинул армию. Почти пятьсот пеших наемников, две тысячи всадников из племен и полтысячи взятых из соседей заложников. Я ничего нового в этом смысле не придумал.

Сложность лишь одна – три мало доверяющих другу другу вождя. Тирам по прозвищу Утес из племени Зената предпочел не испытывать судьбу, обнаружив двукратное превосходство пришедших, и договориться. Не ждавшее нападения с прикрываемой им стороны сборище кочевников потерпело сокрушительное поражение. Мы взяли столько скота, серебра и рабов, что моя армия моментально выросла вдвое. Желающие получить добычу сбегались со всего сертана. Впереди лежало беззащитное побережье, но как раз все подряд я грабить и не позволил. Исключительно поместья богатых горожан. У мелких арендаторов не только запретил брать что-либо, но еще и платить, если все ж возникла необходимость.

Сегодня Тирам решил поставить не на того. Собрал почти тысячу всадников и присоединился к привычным друзьям. А может, ему Пятидесятиградье хорошо заплатило.

Очень правильно бросить кавалерию в атаку тактически, но паршиво по исполнению. Сначала их угостили густым дождиком пуль, а затем навстречу вышли мои кочевники. Среди них очень много желающих пустить кровь Зената и лично их вождя. Бывшие друзья, преданные не так давно, заимели огромный зуб на племя. Убивать всех матмата и кутама было совершенно нерационально. Дающих клятву верности я охотно принимал в свои объятия, не забывая получать договор на будущее о дани в четверть всего с их родов.

Сначала они засыпали друг друга тучей стрел, но в отличие от обычных степных столкновений уступать не хотел никто. Началась встречная рубка, и с моей стороны все новые отряды вливаются в сражение. Зената не выдержали и отступают.

– Сигнал! – кричу, обращаясь к стоящим чуть в отдалении людям.

Завыли рога. Кое-кто не отреагировал, продолжая преследование, и ожидаемо попал под обстрел. На этот раз выбили несколько десятков моих людей, и отступление стало стремительным. Ничего, какое-то количество тупых неизбежно. Надеюсь, чему-то научились на примере.

Тогда выборочного грабежа не понял никто. Пришлось устроить целое собрание и донести до жаждущих трофеев элементарную мысль: «Зарезать овцу и наесться мяса вдоволь можно лишь один раз. А если ее регулярно стричь, то хватит и на постоянный кусок детям». Нельзя сказать, что не случались эксцессы, и пару раз пришлось казнить зарвавшихся. Проделано это было предельно демонстративно и с максимальной жестокостью. В походе приказы обязательны для всех. Сотни полторы недовольных ушли, однако осталось более чем достаточно. И мы прошли как по Атлантическому, так и Средиземноморскому побережью, выворачивая наизнанку виллы и не трогая крестьян, которые очень быстро сообразили, откуда ветер дует, и при попытке загнать их властями в ополчение разбегались. Сражаться за чужое имущество им меньше всего хотелось. Напротив, многие с удовольствием участвовали в грабежах и подсказывали, где можно набить карманы.

Всего три месяца ограниченного разбоя почти без сопротивления, и города не просто согласились платить мне за мир, но еще и в полтора раза больше, чем прежде, давали своим буферным друзьям. В полисах прекрасно знали, что серьезные укрепления моим людям не взять, но если сидеть за стенами, немалое количество добра будет потеряно навсегда. Землю с собой не унести, однако все ценности, недавно собранный урожай (время начала вторжения сознательно выбрано), скот и рабы будут потеряны. Желающих уйти я охотно забирал с собой, и иные поместья пустели намертво. Ну и на прощанье можно было поджечь, но этим обычно не утруждались. К данному моменту все интересное уже забрали.

– Ты очень хитрый, – тут прозвучало с одобрением, но слово скорее в правильном переводе «хитровывернутый», как говорят про Одиссея из гомеровской поэмы, – раз отправил Марию в Тарудант так вовремя, – сказала мепашкана.

С некоторых пор возле меня постоянно болтается хотя б одна жрица. У них состоялось нечто вроде большого съезда после Тазы. Собрались наиболее авторитетные и известные чуть не от самого Нила до Атлантики. Или без всякого чуть. Главы всех существующих обителей, а их более трех десятков – точно присутствовали. О результатах совещания меня в известность не поставили, однако с тех пор открыто поддерживают Марию и при армии всегда находится некоторое количество. Не за доброе дело, а за золото спасают пострадавших, однако и так многим повезло. Без них было б гораздо хуже. Ну и еще советы время от времени дают. Иногда достаточно полезные. Уж кто и чем дышит в Мавретане, они знают лучше всех. На что надавить, кому пообещать и на что намекнуть. Одно их присутствие рядом уже снижает накал при очередных переговорах.

Они официально нейтральны, но достаточно ясно дали понять, на чьей стороне. Причем, судя по известному мне, существуют две фракции. Молодые, возглавляемые бывшей Пятнадцатой из нашей обители, готовые официально стать правоверными, но их меньшинство. Среди правоверных их называли Марьямийя, следующие по пути Марии.

Основная часть все ж изображает состояние нейтралитета. «Нам платят за лечение», – могли б сказать, если б кому пришло в голову спросить. Собственно, в моей армии хватает кого угодно, не одни Чистые, и никто не удивляется.

– Вы преувеличиваете степень моего влияния, госпожа, – на минуту перестав пялиться в подзорную трубу, говорю.

Тарудант находится в плодородной долине на юге. Достаточно высоко в горах и при этом открыт ветрам с Атлантики и хорошо орошаем. Настоящая теплица, возникшая естественным образом. Поэтому, несмотря на соседство с Сахарой, имеет богатейшие сады, поля и оливковые рощи. На оазис давно зарятся туареги, но там живут почти десять тысяч человек, а вместе с союзными родами в горах все двадцать. Все прикрыто цепочкой фортов, и при необходимости оазис способен выставить две-три тысячи бойцов в кратчайшие сроки. Связываться себе дороже, и я даже не пытался их всерьез прижать.

– Она одна решает, куда и зачем отправляться с проповедью. В данном случае жители сами попросили о посредничестве в земельном споре.

Долина слишком населена, чтоб заправляла одна семья. Четыре больших объединения, примерно равных по силе. Одно из них павликиане, другое иудеи, которые крайне заинтересованы в союзе с нами. Но есть и иные. Чтоб не доводить до столкновения, абсолютно ненужное всем, язычники и позвали постороннюю, но авторитетную Пророчицу. Когда доходит до имущественных разборок, Мария абсолютно беспристрастна и даже для собственной общины скидку не делает. Справедливость прежде всего. Кому ж такое не понравится?