Джун Ч. Л Тан - Нефрит. Огонь. Золото [litres]

– Я выслушаю все, что ты скажешь.

Он заметно расслабляется.

Я позволяю ему говорить, не прерывая. Когда он наконец заканчивает, мое лицо остается бесстрастным и непроницаемым. Если он ждет от меня какого-то знака, то пусть не надеется, его не будет.

– Через неделю жду тебя на нашем старом месте, – говорит он. – В то же время. Если придешь, значит, ты в деле.

– А если нет?

Он не отвечает. Я смотрю, как он снова надевает маску, подходит к краю крыши и на мгновение останавливается. Белая прядь в волосах, которая появилась после того, как в нем пробудилась магия, блестит в лунном свете. Он бросает на меня последний долгий взгляд и ныряет вниз.

Прохладный ветерок треплет мою одежду, пока я взвешиваю решение, а в голове у меня снова и снова звучит голос моего некогда лучшего друга, Сима Лейе: «Знай, что можешь положиться на меня».

АН

Солнечный свет в камеру не проникает.

И окон в ней нет. Вокруг только камень и железо, да в коридоре ряд факелов, служащих моим основным источником света. От меня не ускользает горькая ирония подобного выбора. Мое умение управляться с водой или ветром здесь не поможет. Похоже, Лейе сообщил отцу о том, что мне не по силам манипулировать огнем или металлом. Ну а о моей неспособности красть жизнь отцу и без того известно, так что поставленные охранять меня стражники в безопасности.

Сначала я пыталась заговорить с тюремщиками, прося выпустить меня. Уверяя, что я не преступница и не тяньсай. Умоляя привести сюда моего отца. Все безрезультатно. Теперь я вообще ничего не говорю.

Постепенно начинаю терять счет дням и ночам. Сон приходит и уходит. В нем часто проскальзывают обрывки воспоминаний из детства. Об аме и пустыне.

Пустыня в моих сновидениях присутствует постоянно.

Мне начинает казаться, что я снова в фургоне священников и что меня везут на казнь. Потом я вижу у себя на ногах красивые туфельки, ощущаю под рукой гладкий шелк рукуна. Теперь вся моя одежда, конечно, изрядно запачкалась. Хотя я почти не прикасаюсь к пище, что мне приносят, могу сказать, что она всегда свежеприготовленная. Судя по всему, расчет на то, чтобы я хорошо питалась.

И тут я вспоминаю, зачем здесь.

Отец хочет сохранить мне жизнь, потому что я обладаю ключом к тому, чего он действительно желает: меч света. Я не знаю, правда ли этот меч способен остановить распространение пустыни, но в одном сомневаться не приходится: если кто-то вроде моего родителя заполучит подобное оружие, это приведет к одним лишь неприятностям.

«Я отправлю своих людей на запад. Ты должна радоваться, что я держу свое слово».

Таковы были его последние слова перед тем, как он запер меня здесь. В наивном желании поселить бабушку вместе с собой я совершила ошибку, рассказав отцу о своей деревне и тем самым предоставив ему рычаг воздействия на себя. Теперь он способен заставить меня выполнять любые приказы.

И он точно знает, кому угрожать.

Самым смелым поступком стало бы покончить с собой. Быстрый сильный удар о каменную стену расколол бы мне череп. Возможно, тогда мир оказался бы в безопасности от махинаций моего отца.

Только вот я трусиха.

Все, что я могу сделать, – это морить себя голодом до тех пор, пока не стану слишком слабой, чтобы практиковать магию. Уж тогда отец ничего не сможет поделать.

Шевелюсь, заслышав приближающиеся шаги. Неужели время очередного приема пищи, от которого я в очередной раз откажусь? Или отец наконец решил явиться лично? Он не навещал меня с тех пор, как заточил в темницу. По какой-то причине это беспокоит меня больше, чем следовало бы.

Мой посетитель – Лейе.

Он несет поднос с едой. Странно, что сегодня этим занимается он, а не стражник. Лейе делает знак охранникам, и один из них отпирает небольшую дверку в воротах моей камеры. Он нагибается, чтобы поставить поднос на пол.

– Оставьте нас, – велит он.

Стражники без единого возражения гуськом выходят из подземелья, слаженно стуча сапогами. Лейе просовывает руку сквозь железные прутья решетки и подвигает поднос ближе ко мне, но я остаюсь лежать на холодном полу в темном углу. Он вздыхает.

– Съешь что-нибудь. Силы тебе еще понадобятся.

– Не буду. – Я тупо пялюсь на трещины в потолке.

– Ну и что ты задумала? Уморить себя голодом?

– Возможно, – пожимаю плечами, просто чтобы позлить его.

Лейе с такой силой вцепляется в прутья решетки, что белеют костяшки пальцев.

– Мне нужно , чтобы ты осталась в живых, – шепчет он.

Я с трудом сажусь и смотрю на него. В резком свете подземелья его лицо лишилось привычной мягкости и, кажется, целиком состоит из острых углов. Под стать стальным глазам, обведенным темными кругами. У него что же, проблемы со сном? Убил слишком много невинных? Вероятно, ему тоже снятся кошмары.

Я могла бы спросить о книге, которую он украл из отцовского кабинета, но мне уже все равно. Привычный мир рухнул.

– Ну хоть риса поешь, – просит Лейе и добавляет с нажимом: – Пожалуйста.

– Неужели отец послал тебя сюда, чтобы ты потчевал меня сладкими пустяками, юный священник? – Лейе морщится. – У Линьси были из-за меня неприятности? – спрашиваю я. Он отрицательно качает головой. – А как насчет Тай Шуня?

– Ему, как обычно, нет дела ни до кого, кроме себя.

– Как ты можешь так говорить? – Раз наследный принц не приходит повидаться со мной, следовательно, либо ничего не знает о моей участи, либо ему не позволено. Или, может, Лейе прав, и Тай Шунь в самом деле слишком поглощен собой, чтобы заметить мое отсутствие. Я гоню от себя это предположение, страстно желая верить в лучшее.

– Он тебе небезразличен, – замечает Лейе. Я отвожу взгляд. – Это его дар. Каждый, кто с ним знакомится, хочет защитить его, на беду или во благо, – продолжает он.

– А ты хочешь защитить его? Он питает к тебе интерес, – напираю я, пытаясь понять, что чувствует сам Лейе, не раскрывая при этом тайну Тай Шуня.

Ни выражение лица, ни манеры Лейе не меняются. Как невозможно прочитать и то, что сокрыто в его глазах.

– Тебе нужно найти меч света, – просто говорит он.

– И это твой ответ? – Похоже, ему наплевать на Тай Шуня. – Я только что поделилась с тобой кое-чем важным.

– Эта информация важнее для тебя, чем для меня.

– Совсем забыла. Тебя волнует только твой долг . – Последнее слово я выплевываю, как острый дротик, в надежде уколоть его.

– Ты забываешь, что я несу обязательства и перед принцем тоже. А твой долг – найти меч света.

Я смеюсь. Из горла вырывается какое-то хриплое кудахтанье, эхом расходясь по камере.

– Главный министр желает нашей стране только самого лучшего и сделает все возможное, чтобы спасти ее, – наставительно изрекает Лейе. – Думаю, тебе следует пересмотреть свою позицию, найти меч и спасти государство.