Александр Воропаев - Новые люди. Том 2 [litres]

– Кто-нибудь уже доложил в Пархим ярлу? – спросил сэр Тесчер.

– Да, сэр, мы уже те-ле-фо-ни-зировали. – Один из капралов старательно выговорил новое слово.

– Это хорошо. Они будут охотиться на птиц, но сообщение уже улетело. Мы не сможем долго продержаться сами – в твердыне почти не осталось стражников.

Он опять поднял отцовскую трубу и посмотрел в прежнем, северо-восточном направлении.

Принцесса тоже вгляделась в сторону сгоревшей кузнечной слободы и увидела над ней густые ряды черных точек, сползающих по дальним холмам. Оттуда к городу приближалась еще одна армия. Еще не видно было, конные это или пешие.

– Как, во имя Неведомых сил, могла подойти незамеченной к Капертауму целая армия? – спросил с недоумением сэр Тесчер. Принцессе послышалась в его голосе почти детская обида на эту несуразицу. – Как это вообще возможно?

– Колдовство? – подал голос капрал, который стоял к принцессе спиной.

– Это воины подземных урукт-хаев? – спросила Селита.

– Урукт-хаев? – недоуменно обернулся к ней сэр Тесчер. – Почему?

– Принцесса бредит, – сказал Род Трентон в сторону.

Селита подняла на него взор и до слез залилась краской.

Офицеры смотрели за стену, откуда ветер приносил мерный стук боевых барабанов.

Баррион

Утром Барриона позвали завтракать к молодому лорду Матюшевскому. Пан Кастусь сидел за длинным столом в одиночестве. Несмотря на раннее время, гости уже успели разъехаться. Видимо, в здешних краях течение жизни было иным, чем в землях за болотами.

– Прошу вас, сэр рыцарь. – Мальчик встал при появлении Фюргарта и предложил ему занять место рядом с собой.

Лакей принес Барриону блюдо из поджаренных помидоров и яиц. Налил из кувшина воды. То же блюдо, почти нетронутое, стояло перед паном Кастусем.

– Чудесный завтрак, – сказал Баррион вежливо.

– Это просто яичница, – довольно громко пробормотал в сторону старый слуга. – Даже кошка смогла бы приготовить. Эта кухарка совсем обнаглела – чествовать Фюргарта деревенской стряпней.

Пан Кастусь слабо улыбнулся, извиняясь перед гостем за ворчание прислуги.

– Вы уезжаете? – спросил он. – Я слышал, что вчера приходили крестьяне. Жаловались.

– Мы едем к констеблю. У меня нет времени разбирать челобитные ваших сервов.

– Вы ведь не оставите меня, сэр, одного? По крайней мере, так скоро… Вы уже видели Дикую Охоту? Она два раза проносилась под стенами нашего замка. Это так страшно. Черные всадники, беззвучно летящие над травой… Вы знаете, род Матюшевских проклят. Мой далекий предок, тот, что на вчерашнем портрете, он был предателем. Я отпрыск предателя. Но я ведь не виноват. Я так хочу жить. Я хочу увидеть эти чудесные, залитые светом города. Мой отец был чудный, благородный человек. Его все уважали. Дикая Охота не пощадила его…

– Я не смогу надолго задержаться в ваших краях. Но я постараюсь разобраться, что у вас тут происходит. Если констебль плохо выполняет свои обязанности… Что ж, думаю, найдутся охотники на его должность. Его ведь назначили еще по представлению вашего деда?

– Да. Кажется…

– У вас нет личной дружины? Вы знаете, что по условиям вассалитета вы должны содержать за свой счет боеспособный отряд из дюжины всадников, а в случае военной необходимости предоставлять их ярлу. До сорока дней на вашем содержании. Со своей провизией и обозом. При участии ярла в военной кампании… на этот случай сверх того – еще лучников, копейщиков и обозников. Всех по две дюжины. – Баррион старался говорить мягко, даже отвел глаза на крахмальную белизну скатерти. Он хорошо усвоил, что для окружающих его голос почти всегда звучит строго и холодно.

– Да, я знаю. Меня учили, но этим занимался констебль Гук. Как мой опекун. В некотором смысле он мой дядя… Он говорил, что так удобнее. Можно совместить службу констебля и воеводы дружины. Меньше расходы.

– Хорошо. Видимо, мне придется поговорить с ним. Но всего через одну луну это станет вашей обязанностью, лорд Матюшевский. Вы справитесь?

– Я знаю свой долг, сэр.

Деловой, даже, пожалуй, строгий разговор хорошо подействовал на настроение юного лендлорда. Меланхолия в глазах пропала. Даже лицо теперь не выглядело таким бледным.

– Славно, пан Кастусь, – поднял на него фиолетовые глаза Баррион. – Не унывайте. Никогда не следует опускать меч. Я постараюсь помочь вам. Для этого я и еду к Гуку.

– Я задерживаю вас. Вы знаете, накануне вашего прибытия случилось это небесное знамение. Тогда я подумал, что это грозный перст судьбы. Знак скорого возмездия. Я ведь последний прямой потомок Матюшевских. Но на мое торжество явился славный рыцарь Фюргарт. Теперь я буду верить, что это знак освобождения моего рода от проклятия.

Провожатым к констеблю с Баррионом отправили дворового парня в желтой кожаной душегрейке. На его голубые недоверчивые глаза была низко надвинута овечья шапка, из-под которой во все стороны торчали соломенные волосы. За всю дорогу он не проронил и пары слов. Независимо сунув одну руку за грязный кушак, он сразу уехал на десяток шагов вперед по дороге.

Усадьба Базыля Гука располагалась между двумя лесистыми косогорами. Промеж них бежал ручей, который в двух местах был подперт земляными валами и запружен. Возле большего из прудов стоял бревенчатый дом. Вокруг он был обнесен крепким частоколом.

– Это – ваша Ольховка, – показал красной рукой провожатый всадникам, когда они подъехали к насыпи между двумя прудами. – Дальше я не поеду. У пана Базыля суровые хлопцы и дюже злые овчары.

– А у нас дюже острые мечи, – сказал ему Утес. – И злые лошади. Знаешь, как лягаются?

– Не… – сказал парень, отъезжая в сторону и разворачивая лошаденку. – Это дальше всяко без меня.

Он не стал больше ждать, что ему скажут, и, деловито цыкнув на своего коника, целенаправленно потрусил прочь по торфяной дороге. Уго Стерн только удивленно присвистнул такой категоричной решительности дворового холопа.

Оказалось, что провожатый ничуть не погрешил против истины. Когда путники преодолели земляной мост и поехали наискось по косогору, от частокола навстречу бросились два лохматых зверя. Они летели сверху вниз, повизгивая от нетерпения. Уго Стерн и Тевон быстро достали луки, натянули тетиву и наложили стрелы. Рыхлое лицо Тевона было на удивление спокойно.

От усадьбы прилетел заковыристый свист, и псы, сделав петлю в двух десятках метров от чужаков, побежали обратно. Один из них оглядывался, демонстрируя влажный язык.

Возле частокола появились боевые холопы с топорами на длинных ручках. Они были в кожаных зипунах поверх широких рубах. Больше из доспехов на них ничего не было, но выглядели они очень опасно. Холопов было двое, как и собак. Псы подбежали к ним и уселись каждый возле своего хозяина.