Александр Воропаев - Новые люди. Том 2 [litres]

– Это… мой первый, – произнес оруженосец, наклонив голову.

– Он заслужил это тысячу раз, – сказал Баррион.

Еще двое убитых всадников оказались дружинниками констебля. Один, раненный Барнабой, был тот самый офицер, которого они встретили у каприцы.

Он лежал прижатый павшей лошадью. Лицо его изображало муку.

Баррион присел возле него на колени. Глаза офицера остановились на его лице.

– Значит, все дело в золоте Матюшевских? Которое никто не видел? – спросил Фюргарт. – Куда они поскакали? Остальные. Скажи нам и будешь жить…

– Никто, кроме Гука, не верил в золото, спрятанное в Гнезде, – простонал офицер. – Он снюхался с Сонетрами. Вот они и дали ему золото. И еще больше обещали. Он хотел возродить королевство Витовда… Барриона Окаянного. Проклятый бастард… всем нам заморочил головы.

– Сонетры? – Баррион был поражен. Значит, ему не показалось – это был единорог. – Что они забыли здесь?

Офицер не отвечал. От боли он потерял сознание. С него стащили тело лошади. Нога была раздроблена в нескольких местах и быстро наливалась черной кровью.

Барриону было нужно что-то еще, кроме слов. Он спустился в оплывший от времени защитный ров. Там лежал его противник. Он был раздавлен своей раненой лошадью. Баррион быстрым движением кинжала добил животное и наклонился над всадником. Он с трудом стащил с его головы помятый шлем с привинченными рогами зубра. Под шлемом он увидел загорелое лицо южанина.

Баррион откинул в сторону черный плащ. Действительно, на сюрко висел серебряный единорог.

Сжимая в кулаке застежку, он поднялся наверх.

Подъехали спутники Барриона. Они рассказали, что не напрасно поскакали в Гнездо. Когда они появились там, мальчишку Матюшевского, крепко связанного, грузили на лошадь. Два воина с белыми лицами никак не ожидали увидеть вооруженный отряд Фюргарта.

– И лошади у них были вымазаны чем-то белым. Вот как и эти… – сказал Утес. – Теперь все хорошо. Одного заколол Уго, а второго разбойника я хорошенько поспрашивал, когда несколько пальцев сломал, он все и выложил. И про Дикую Охоту короля Витовда, и про Базыля Гука, и про то, что сегодня они пожгут пана Веразуба. Мы освободили слуг, они были заперты в подвале, и поскакали что есть мочи в Воуканосовку. Мусса на полдороге встретили…

– Кажется, вы попали в большую передрягу, мой господин, – сказал бард Текс.

Его бледно-голубые глаза с ужасом оглядывали место битвы. Убитых людей, кровь, пытающуюся встать на ноги и падающую раненую лошадь. Крестьянский парень рядом на земле деловито снимал блестящую кирасу с мертвого красавца Шибеко.

– Кажется? Так и есть – поэтому тебе кажется! – крикнул весело Барнаба.

– Знал я, влезли в семейные разборки, – сказал Утес. – Как это я оставил вас с одним мальчишкой? Даже непонятно, как они не перебили вас всех… Никогда такого не видел, все в крови, а отделались лишь ушибами.

– Они просто не успели нас убить, но все к тому шло… А тут дела мудренее оказались, чем простые семейные склоки, – ответил Баррион и раскрыл кулак с единорогом. – Видишь, кто тут мутил воду.

– А эти что забыли так далеко от своего Благодатного края?

– Вот это и хотелось бы выяснить. Если поспешим, сможем их нагнать. Вот кого стоит разговорить.

Старую крепость Веразубов удалось погасить. Сгорело только несколько деревянных построек. Над округой стелился вонючий дым. В хлеву погибла запертая скотина. Каменные стены и древние башни только немного закоптились.

На пороге хозяйского дома нашли безжалостно зарубленных Алеся Веразуба и двух его слуг. Они были без доспехов и явно захвачены врасплох. Даже шляхтич не успел вынуть свой меч из ножен. Рыдать над ним было некому. Семьей рыцарь по молодости не успел обзавестись.

Баррион уже все решил. Ему не хотелось терять время понапрасну.

Барнабу Незамая он назначил новым констеблем и поручил ему взять под свою руку молодого пана Кастуся. Прямо здесь он написал грамоту о даровании чина. Мусс принес кофр, достал письменные принадлежности, сургуч. Баррион приложил свой перстень.

– Бойкости тебе не занимать, – протянул он патент бывшему проводнику, – но, если найдутся горячие шляхтичи и будут зариться на твое место, погрозишь моим именем. Дружину снаряди. Когда оглядишься и все справишь, пришли птицу с отчетом в Капертаум. Все – прощай. За лошадей и на первое время – получи четыре империала у Мусса. Дальше сам. И смени имя. Даже для однодворца прозвище твое неподходящее, а теперь ты констебль ярла. Возьми имя пана Алеся. Всем ври, что ты его родственник, забудь, что слыл однодворцем. Иначе яблокощекие старички съедят тебя здесь, интригами изведут. Будешь отныне лордом Веразубом, так донесение и подписывай. Понял?

– Прощай и ты, лыцарь Фюргарт. Дам тебе проводника, с ним ты единорогов обязательно нагонишь. Есть здесь короткий путь через болота. Возле Щавелевой Гати их подстережешь. Они чужаки, без Гука и его людей по шляху поскачут, – сказал Барнаба. – А про Кастуся Матюшевского не тревожься. Женить его надо на какой-нито паненке. Веселее глядеть будет на наши болота.

В дороге Баррион послал коренную птицу в Капертаум. Поначалу он хотел отправить с ней застежку Сонетров, но такая ноша только ворону не была бы в тягость, а ему в поход снарядили сизарей. Ограничился запиской, где предупреждал отца о дерзкой вылазке людей лорда Стевариуса. Сообщал, что вынужден пока оставить прежние планы и преследовать отряд чужаков. Требовалось понять, от чьего имени они действовали.

К вечеру, еще только стало темнеть, они добрались до той старой просеки возле Щавелевой Гати, где намедни нашли крестьянских детей.

Отряд Барриона отошел в лес на десяток метров, костер разводить не стали.

– Мальчишка-то их, – сказал спустя время Уго Стерн задумчиво, – юный лорд Матюшевский, где золото хранится, не выдал. Эти от него ничего не добились. В подвалы водили…

– Да, может, нет там никакого золота, – тихо ответил Утес. – И выдавать потому нечего.

– А чего же люди Гука искали? – поднял брови Стерн. – И не пойму я, почему констебль выпустил нас со своего двора живыми?

Баррион молчал, и ответил Утес, повторяя его собственные мысли:

– Двойную игру, видно, вел Базыль. С Сонетрами снюхался, да не был крепко уверен, что они его сами не бросят. А потом что? Мятеж? На открытое восстание ведь нужно еще решиться. Это значит все потерять и голову… Разве шляхта его поддержала бы? Так что он хотел и от Фюргартов карьеру сохранить, а может, и кресло лорда края занять. Всего-то мальчишку убрать и Веразуба оболгать. Вдруг Фюргарты его своими руками в кресло Матюшевских посадят?

– А один из них как раз заехал по случаю, – добавил Баррион.