Владимир Васильев - Дебютант и призрак

— Знаешь, я поражен мудростью и житейским опытом ее пушистости, — велеречиво произнес человек, — но я сомневаюсь, что стоит многим рассказывать о дарении. Ну представь, скажешь ты сотне бедных разумных. Те придут разом. Ничего не найдут. Толпа роющихся в копилке вызовет интерес стражи. Еще и по шеям получат. Пока стражники еще разберутся… И выйдет одно недовольство. Богине это надо? Так что, я думаю, тебе надо сказать это всего нескольким беспризорникам. По одному каждой расы. Или по двое. Дальше уже само пойдет. А если кто сам узнал от другого бродяги или подсмотрел, то уже не обидится найдя там одну, последнюю монетку. Будет просто надеяться и молится иногда. А вот если ты, как жрица, пригласишь и выйдет облом, это уже смертная обида.

Чая задумалась и бросилась молиться богине. Но нифига… Ответа не получила. Но уже утром довольная мелкая жрица улыбалась человеку:

— Я могу сама достучаться до богини только во сне… Или около алтаря. Но его сначала освятить надо. Сегодня Ее Пушистость сказала, что ты очень мудрый человек. И очень хороший. Правда, она очень удивилась, что она не смогла почувствовать тебя, хотя ты был рядом со мной. Она сказала, что ты аватар какого-то бога. И выразила желание познакомиться с тобой когда ты вернешься на небеса! Ее Пушистость официально приглашает тебя в гости, о Великий! А это много значит. Она потребовала от меня не пытаться узнать твое настоящее имя. Так как уважает твое желание анонимности. Просто просила тебя запомнить пароль: «Чая из Чашо».

— Твою пушистую мать, — только и сказал Андрей под громовой хохот Мигуэнци в его многострадальное ухо.

Гоблинка ни капли не обиделась. Пушистая мать — очень хорошее обращение к богине. Андрей не горел желанием объяснять кто он и откуда не сильно-то надежной жрице. Нет, она специально не будет ему наносить вреда. Но ее крайняя непосредственность вызывала в памяти фразу о том, что хранить тайну это очень трудное дело, поэтому многие люди делают это коллективно.

Но с другой стороны, богиня — это может один из лучших вариантов получить информацию, о возвращении в свой гораздо более комфортный мир. Но и тут было веское возражение. Из того что Андрей узнал про богов у него уже сложилось мнение, что местные обитатели небес не совсем и боги. По крайней мере, они не всесильны и не всезнающи. Ну может кроме тех трех таинственных великих богов. Так что существенного могла знать о межмировых перемещениях, пусть и приятная, но явно слабосильная богиня оборотней-гоблинок-кошек? А ну как начнет узнавать из лучших побуждений? Узнают о иномирянине широкие божественные массы, тут-то Дубову и придет полный трындец.

Чая была чрезвычайно воодушевлена и даже благообразна. Она натянула свой затрапезный наряд и маску из перьев. Но сверху накинула чудную шелковую рясу. Серую, в яблоках более светлого оттенка. Такую рясу ей в шутку порекомендовал сшить сам Андрей, вспомнив фразу из старой книги про пиджак, без которого невозможно начинать карьеры. Стоил этот шелк просто сумасшедших денег, так что Дубов проклял свой язык, когда крайне довольная Чая выкладывала драгоценные камни. Но что делать? Для оборотницы деньги были чем-то абстрактным. А такого великолепного плаща она не то что не носила, даже не видела ни разу.

Чая постоянно и важно кланялась Андрею перед обрядом. Во время освящения алтаря попросила стоять рядом. Присутствие стороннего бога на освящении алтаря ее богини, это было просто нереально круто. Дубов обрадовался, что наглая зеленушка может хоть теперь бросит свои дикие повадки. На ритуале присутствовали четверо. Сама жрица, исполняющий обязанности аватара Андрей, затихарившийся в своих стрингах Мигуэнци и какой-то поддатый уже с утра мужичок. Тому, видимо, уже хватило жидкого хлеба. Судя по чудовищному пивному амбре, создавалось впечатление что он принял пивную ванну прямо в одежде. Так вот, после хлеба мужичку захотелось зрелищ.

Гости наблюдали как что-то мелкое в шелках королевского уровня дерганными движениями раскладывало цветы и крошечные хлебцы, зажигало свечи в маленьких колбочках для защиты от ветра, потом долго тихо скрежетало молитвы и величественно воздевало руки. Когда действо закончилось, Андрей первым подошел к алтарю, прошептал про себя «Удачи тебе, наипушистейшая!» (а что, чем не молитва?) и бросил в копилку золотой. Следом выдвинулся пьянчужка, сжимая в липких пальцах наимельчайшую монетку. Но прежде, на свою беду, решил поинтересоваться, а чей, собственно говоря, алтарь, который так величественно освящали?

Чая величественно, насколько могла, объяснила страждущему, кому он собирается молиться. На что тот только оторопело воскликнул:

— А на хрена мне сдалась богиня кошек-зеленушек?

Тут с оскорбленной жрицы мгновенно слетела маска из перьев, а с ней и маска благообразия. И уже, взбешенная долгим удержанием своего характера в себе, гоблинка вылила на несчастного просто водопад матов и проклятий. Из широких рукавов к его выпученным глазам протянулись скрюченные пальцы с кроваво-красным маникюром. Андрей от вида ухоженных ногтей зеленушки чуть не сел на чей-то посторонний алтарь. А вот несчастному богохулителю повезло меньше. Тот не только сел на другой алтарь, но и перекувыркнулся через него спиной вперед, сопровождаемый звоном мелочи, высыпавшейся из кармана. И далее на четвереньках рванул между камнями, шепча оградительные молитвы.

Жрица моментально успокоилась, и к Андрею уже повернулся ангелочек в маске из перьев. Что-то вспомнив, человек кинул в копилку свежезаселившейся богини еще несколько медяков и процессия двинулась к кузнице. Обряд обрядом, а проволоку тянуть и саквояж делать кому-то тоже надо. Один гном не справится.

— Откуда ты узнала про обряд освящения? — поинтересовался человек, удивленный, как легкомысленная напарница запомнила все эти сложности.

— Сама придумала. Важно было только мне обратиться к богине для освящения. А остальное для красоты. Чтоб не хуже чем у других…. богов.

Андрей заржал и, все такой же веселый, рассказал про деньги в копилке какому-то оборванному мальчишке. Тот недоверчиво посмотрел на них, но оценил шелк жрицы и рванул к алтарю. Через минуту раздался какой-то дикий вопль восторга. Напарники даже вернулись, посмотреть, не помер-ли счастливец от находки всего лишь единственного золотого. Не помер. Но и не стоял, а валялся на земле и целовал то пыль, то основание алтаря. А уж молитвы текли рекой! Рядом уже собирались проходившие мимо богомольцы. И все тянулись к кошелькам. Ведь, если даже циничное молодое поколение так прониклось, то и нам не следует проходить мимо. На всякий случай. От медяшки и молитвы, чай, не обеднею.