Дана Арнаутова - Грани безумия. Том 1

– Ну, если тебе их присылает жена твоего… друга, – сделала Иоланда многозначительную паузу, – тогда их точно есть не стоит. Лучше мужу отдай. И ему приятно, и тебе польза. В любом случае.

Айлин неуверенно улыбнулась, потому что Иоланда была убийственно серьезна, только в глубине голубых глаз таился насмешливый огонек. И все-таки… Подруга, конечно, любит пошутить, но если эта шутка не совсем шутка… Да нет, с чего Беатрис решаться на такое? Она ведь не девица-адептка, среди которых приняты еще и не такие пакости. Вон, хоть прыщавую порчу вспомнить… Или паутинное проклятие, которым Ида с Лионорой попытались наградить ее на пятом курсе. После него жертву постоянно преследуют все пауки, оказавшиеся рядом, и еще новые сползаются. Лезут в еду, одежду и постель, норовят ночью заплести волосы паутиной… Ничего страшного, но очень мерзко! К счастью, Воронов учили защищаться и не от такого. С паутинным проклятием у этой парочки ничего не вышло, а разозленная Айлин пообещала в следующий раз оттаскать дорогих соучениц за косы прямо в главном холле Академии…

– Иоланда, а как там наш курс? – спросила она, вздохнув и старательно отгоняя мысль, что даже конфеты из фиалок теперь неспособна самостоятельно проверить на проклятие. – Иду все-таки жалко…

– Тебе давно пакостей не делали? – ехидно уточнила Иоланда. – Ида, знаешь ли, тем еще сокровищем была. Это с тобой она впрямую связываться опасалась, а младшие девочки, да и старшие, кто посмирнее, от нее натерпелись. Кажется, только Лионора о ней и жалеет. Кстати, эта из Академии ушла. Резерв кончился, да и с учебой перестало получаться. Раньше-то Ида ее тянула, а теперь некому.

– И Лионору тоже жалко, – вздохнула Айлин, которую из гнева кинуло вдруг в иную крайность, сочувственную. – Может, Ида не такая уж плохая была, если хоть одному человеку помогала просто так.

– Ну да, – фыркнула Иоланда. – Скажешь тоже! Морьезе просто нравилось, что на нее кто-то смотрит снизу вверх да с поручениями бегает. Нет, Ревенгар, ты это брось! И, кстати, если встретишь где-нибудь Лионору, держись от нее подальше. Она себе в голову вбила, что в смерти Иды ты виновата и остальные Вороны. Мол, если бы они тогда пораньше приехали… А тебя и вовсе не было! Дура, что тут еще сказать. Но даже дуры бывают опасные, а она хоть и слабенькая, но некромантка же. Ладно, хватит о них. У меня к тебе дело… важное. Поможешь?

– Конечно! – заверила Айлин и с тревогой посмотрела на Иоланду, внутри которой словно разом потух задорный огонек.

Подруга вздохнула и потеребила платочек, который Айлин ей вернула.

– Мне нужно встретиться с лордом Фареллом, – призналась она. – Помнишь, я тебе говорила?.. Теперь точно нужно. И как можно скорее. Я… Слушай, Ревенгар, кажется, я влюбилась.

– В Лучано?! – ахнула Айлин и даже головой затрясла.

Нет, ничего удивительного! Лу хорош собой, любезен, умеет ухаживать. И вообще… Но…

– Что?! Тьфу, нет! – Подруга возмутилась так, словно ее заподозрили в чем-то совершенно непристойном или глупом. – Сдался мне твой Фаррел! Он, конечно, красавчик, но… не в моем вкусе. Просто он знает одного человека…

Щеки Иоланды неотвратимо заливал румянец, пышная грудь под голубым корсажем, отделанным арлезийским кружевом, заколыхалась, и Айлин невольно улыбнулась.

– Про одного человека я уже слышала, – напомнила она. – Иоланда, миленькая, ну расскажи! Я никому, клянусь! Кто он?

– Боевик… – выдавила Иоланда и как-то необычно улыбнулась – растерянно, без обычной своей чуточку самодовольной и ехидной веселости. – Из Службы безопасности Ордена. То есть он раньше там служил, а после Разлома под суд попал. Да ты его знаешь! Это Лионель Саграсс, которого его величество лорду Фареллу отдал!

Айлин, вспомнив, что случилось на коронации, кивнула. Про Саграсса она слышала. И знала его брата Кайлана, своего однокурсника. Славный юноша, кстати. Умный, учтивый и веселый… А Иоланда, зардевшись, продолжала:

– Он в битве за Академию знаешь как дрался? Нас бы точно в лазарете демоны сожрали вместе с ранеными, а он… Потом с разодранным плечом там лежал. И не жаловался, как другие, только улыбался, когда я в палату заходила. Один раз улыбнется – и все, словно погаснет. Я уже после узнала, что его казнить должны были… А я, дура, ему то булочек принесу, то подушку поправить лезу и еще обижаюсь, что он на мои намеки все отмалчивается… Конечно, ему не до глупостей было! Только он мне все равно улыбался, понимаешь? А один раз я вошла неожиданно… Ну, без стука. Думала, в палате нет никого, хотела полы помыть, даже юбку подоткнула… повыше. А он там был. Увидел меня – и нож уронил.

– Нож? – не поверила Айлин. – Боевик уронил нож?!

– Столовый, – уточнила Иоланда. – Которым отбивную резал. И вилку с мясом мимо рта пронес, представляешь! Хотя юбку я всего-то до колена подняла. Подумаешь, подвязки с бантиком видно было, не панталоны же!

И она лукаво блеснула глазами.

– Да уж… – Айлин невольно хихикнула. – Ну а потом что? Его же освободили?

– Освободили, – вздохнула Иоланда. – И даже на службе оставили. Королевской! Хоть и назвали это каторгой для приличия. Но у меня на Красном факультете пара знакомых есть, они мне все-все разъяснили. И вообще рассказали про Лионеля… То есть лорда Саграсса.

Краснеть Иоланде уже было некуда, так что она снова вздохнула и, понизив голос, призналась: – Он каждые выходные мимо нашего дома ездить стал. Прямо под моим балкончиком, что на улицу выходит. Едет, на мое окно поглядывает, а жеребец под ним чуть ли не танцует. Нарядны-ы-ый!

– Кто, жеребец? – ехидно уточнила Айлин.

Иоланда, фыркнув, ничуть не обиделась. Напротив, возвела очи к потолку и мечтательно заявила:

– Жеребец там хоть куда! – Вернула Айлин насмешливый взгляд и добавила: – Оба нарядные! А неделю назад цветы прислал. И не розы с лилиями, которые все дарят, а фиалки, понимаешь? Мои любимые белые фиалки! Значит, что? Значит, узнавал! И стихийникам нарочно заказывал, осенью фиалки даже в оранжереях не растут. Карточку со стихами приложил – все как положено. Я на следующий день с утра на балкончике торчала, пока он не проехал!

– Ну? А дальше что?

Айлин видела, что с Иоландой творится неладное. Говоря о Лионеле Саграссе, подруга светилась изнутри, вспыхивая, как магический шар, а потом разом опять тускнела и мрачнела.

– А дальше папенька мне и думать о нем запретил, – сказала она тихо и ровно, снова перестав быть похожей на себя прежнюю. – Он же дворянин, понимаешь? А мы – купцы. Да, конечно, я через три года орденское дворянство получу… Да только родня моя никуда не денется, и кровь благороднее не станет. А Саграссы – фамилия старая, хоть и фраганская. У них, вон, в семье целых три мага сейчас, и не самых слабых. Средний же с тобой как раз учился? – Айлин кивнула, а Иоланда, горестно помолчав несколько мгновений, продолжила: – Батюшка у них карвейн хлещет, как целая рейтарская рота, мне папенька все как есть рассказал, когда уговаривал дурью не маяться. Но это бы ничего, можно ведь своим домом жить. Приданого за мной столько дадут, что и на дом, и на обстановку хватит. Но только папенька никогда не позволит мне за дворянина пойти! Не ровня мы благородной крови… Пока в семье все хорошо, да приданого еще полные сундуки, может, и муж ласковый будет, а как деньги истратим или ссора какая случится, так мне сразу все припомнят. Если не муж, так родня его точно! Что купчихой родилась, что в семью благородную влезла, что папенька мой таких, как Саграссы, одевает, а сам при встречах низко кланяется…