Вадим Панов - Тёмные церемонии [litres]

– Нет, – вздохнул Дориан. – Носите одежду, рисуйте на стенах, обсуждайте между собой, какой плохой Консул, – ничего из этого не глупость. Это нормальная реакция неравнодушных ребят. Все это понимают и относятся снисходительно.

– А что тогда глупость? – спросила девушка. – Воевать?

– Воевать – самоубийство. Вам нечего противопоставить Консулу, а у его снисходительности есть предел.

– Он снисходителен, потому что знает, что однажды нам надоест обсуждать его.

– Именно. – Дориан мягко провёл рукой по волосам Лисс. – Однажды в «Михельсоне» сменится поколение, молодые ребята будут увлечены своими идеями и не будут обращать никакого внимания на кучку ворчащих радикалов.

– На меня?

– У тебя к тому времени будут дети. И ты перестанешь ходить в «Михельсон».

Лисс улыбнулась:

– Вижу, ты всё спланировал.

– Вижу, ты не против моих планов, – в тон ей отозвался Машар.

И Лисс захотелось во всём признаться. Прямо сейчас. Рассказать всё, что она успела – и ещё не успела! – натворить, крепко прижаться к любимому мужчине и сделать так, как он скажет: бросить занятия с Тыжеумером, перестать ходить в «Михельсон», сейчас, а не когда «будут дети», жить тихой жизнью, не задумываясь над тем, что происходит вокруг. И делать всё, чтобы это «вокруг» не вторгалось в её маленький счастливый мирок.

Лисс очень захотела, но сказала она другое:

– Ты слышал об исчезновении Катерины Штраус?

И Дориан стал мрачен:

– Да.

– Это она высмеяла Идо перед посетителями «Михельсона» и сделала посмешищем в Сети. Она высмеяла центура Внутренней Агемы, который повёл себя как оккупант. Она поставила его на место, а теперь исчезла. – Пауза. – Это тоже было глупостью? Не позволить унизить себя – глупость?

Дориан промолчал.

Лисс вздохнула и, глядя любимому рыцарю в глаза, медленно сказала:

– Я не хочу жить в Городе, в котором можно вот так исчезнуть.

Муниципальный жилой дом

Москва, Измайловский проспект

«Сдемир необычайно любвеобилен, причём настолько любвеобилен, что многие не сомневаются в том, что среди его предков есть концы. И ещё все уверены, что королева Всеведа – его любовница. Так это или нет, доподлинно неизвестно, но одно могу сказать с точностью: если Всеведа с ним спит, то она у него не одна. – Будислава выдержала многозначительную паузу, давая понять, что об опасном противнике собрано достаточно много информации. – Для встреч Сдемир использует несколько квартир в разных районах, в одной из них ты будешь его ждать».

Словно очередная любовница…

Однако Джира понимала, что в данном случае это прекрасное прикрытие для встречи, и ещё понимала, что до тех пор, пока она будет скрываться от Внутренней Агемы, ей придётся изображать и любовниц, и продавщиц, и проституток, и студенток – кого угодно, для того, чтобы скрыть своё истинное «я».

Чтобы выжить.

И чтобы победить. Вернуть себе Город, который по-настоящему любишь, и не важно, кем ты в нём окажешься – королевой или незаметной домохозяйкой. Главное, что Тайный Город перестанет душить своих жителей навязыванием искусственной любви.

Встреча с Будиславой заставила Джиру крепко задуматься о том, что она в действительности делает. До сих пор девушка просто бежала, упрямо отказывалась сдаваться, сохраняя верность принципам, но не особенно представляла, чем закончится противостояние с Альянсом. Точнее, представляла, не тешила себя иллюзией, что сумеет долго сопротивляться выстроенной Консулом машине… но сопротивлялась. А поговорив с тётей, осознала, как много её бессмысленное на первый взгляд сопротивление значит для Города. Да, на неё делали ставки. Да, в основном – против неё. Но все, кто ещё сохранил себя, а не стал верным обожателем Консула, все желали ей победы. И поэтому Будислава начала разговор с предложения скрыться – пока племянница не осознала свою роль в происходящем – и лишь потом, убедившись, что Джира настроена решительно, придала её бунту смысл сопротивления.

И теперь девушке предстояло встретиться с тем, против кого она бунтовала, кого считала предателем, кто был косвенно виновен в гибели её родителей. Кто мог стать ценным союзником.

Дом ей понравился – не вычурный, «только для богатых», отделанный в стиле «чтоб завидовали», а элегантное строение для верхнего слоя среднего класса. С огороженной территорией, шлагбаумом на въезде и бесчисленными видеокамерами, тщательно фиксирующими всех гостей. И никакой магической защиты. То ли Сдемир считал, что место хранит тайна, то ли плевать хотел на этот уровень безопасности. Сама квартира была скрыта «интимным пологом» и стандартными для входных дверей «ничего особенного» вкупе с «серебряными колокольчиками», но никаких «колец саламандры» или других боевых арканов против взлома. Ничего.

– Хозяин – барин, – пробормотала Джира, закончив сканирование. – Если считаешь, что нужно так, значит, нужно так.

От видеокамер её скрывала куртка, сшитая по технологии «накидка пыльных дорог», от встреченных по дороге жителей – легчайший морок, заставляющий видеть не эффектную блондинку, а неприметную, невзрачную толстушку с волосами мышиного цвета, а все доступы – код подъездной двери и пароль для электронного замка квартиры – ей сообщили заранее.

Квартира оказалась всего лишь двухкомнатной и, очевидно, «гостевой». Здесь никто не жил и жить не собирался. Кухня «холостяка» с изрядных размеров холодильником, винным шкафом и полным отсутствием следов хоть какой-нибудь стряпни: максимум, что доставалось газовой плите, – разогреть что-нибудь по-быстрому. Спальня: большая кровать со множеством подушек, зеркало на потолке, кушетка, встроенный шкаф… Ничего лишнего. Большая гостиная с камином и диваном, одним своим видом вызывающим желание поваляться…

– Камин, между прочим, настоящий.

– Неужели?

Джира не сумела отследить появление Сдемира, видимо, он воспользовался артефактом портала с очень мощной маскировкой, скрывающей магическое действие, но, услышав за спиной мужской голос, осталась спокойной. Даже не вздрогнула.

И не обернулась.

– Дымоход выведен на улицу, как положено, а дым и его запах маскирует, и рассеивает специально разработанный артефакт. – Он подошёл ближе и остановился справа. Теперь девушка видела его лицо. – Я люблю посидеть у открытого огня с бокалом вина.

– Один?

– Иногда – один. – Он усмехнулся. И Джира с изумлением поняла, что усмехнулся юный барон очень грустно. – Я не всегда приезжаю сюда в компании.

«Далина, – вспомнила Джира. – Её звали Далина…»

Молодая, рано овдовевшая ведьма. Не самая сильная. Не самая красивая. Несколько старше юного бабника, успевшего познать все на свете удовольствия, но чем-то его поразившая. Поразившая так, что барон до сих пор не мог забыть Далину и публично поклялся найти и жестоко покарать убийц своей невесты.