Рик Риордан - Перси Джексон и похититель молний [litres]

Игра была окончена. Мы победили.

Я собирался было присоединиться к празднующим, когда рядом со мной раздался голос Аннабет:

– Неплохо, герой.

Я оглянулся, но не увидел ее.

– Где ты научился так сражаться? – спросила она.

Воздух замерцал, и она появилась передо мной, держа в руках бейсболку «Янкиз» [14] « Нью-Йорк Янкиз » – бейсбольный клуб. , словно только что сняла ее с головы.

На меня нахлынула злость. Я даже не удивился, что секунду назад Аннабет была невидимой.

– Ты меня подставила, – сказал я. – Велела оставаться здесь, зная, что Кларисса придет за мной, а Лука тем временем зашел с фланга. Ты всё просчитала.

Анннабет пожала плечами:

– Я же тебе говорила. У Афины всегда, всегда есть план.

– Какой план? Вышибить из меня дух?

– Я прибежала как только смогла. Хотела вмешаться, но… – Она снова пожала плечами. – Тебе не нужна была помощь. – Вдруг она заметила рану у меня на руке. – Как ты это сделал?

– Порез от меча, – ответил я. – Сама-то как думаешь?

– Нет. Это был порез от меча. Посмотри-ка.

Кровь больше не текла. Там, где недавно зияла рана, теперь белел длинный розовый шрам, да и тот постепенно бледнел. Он уменьшился прямо у меня на глазах, а потом и вовсе исчез.

– Я… я не понимаю, – удивился я.

Аннабет стояла в глубокой задумчивости. Мне казалось, я вижу, как крутятся шестеренки у нее в мозгах. Она посмотрела на мои ноги, перевела взгляд на сломанное копье Клариссы и сказала:

– Выйди из воды, Перси.

– Что…

– Выйди.

Я ступил на берег – и на меня тут же навалилась усталость. Руки снова начали неметь. Адреналин будто выветрился из крови. Я чуть не упал, но Аннабет поддержала меня.

– О, Стикс, – выругалась она. – Не к добру это. Я не хотела… Я думала, что это Зевс…

Прежде чем я успел спросить, о чем она говорит, рядом снова раздалось рычание, на этот раз куда ближе, чем раньше. По лесу разнесся вой.

Ликующие крики тут же стихли. Хирон крикнул что-то по-древнегречески, и до меня только потом дошло, что я прекрасно понял его слова: «Приготовиться! Мой лук!»

Аннабет выхватила меч.

На камнях над нами стояла черная гончая размером с носорога с красными, как лава, глазами и клыками, похожими на кинжалы.

Она смотрела прямо на меня.

Все остолбенели, кроме Аннабет, которая крикнула:

– Перси, беги!

Она попыталась заслонить меня, но гончая двигалась слишком быстро. Огромной зубастой тенью она пронеслась над Аннабет, и в тот момент, когда она накинулась на меня, а я попятился, почувствовав, как острые, будто бритва, когти рвут на мне броню, раздался такой треск, будто один за другим разорвали сорок листов бумаги. Монстр замертво упал к моим ногам. Из шеи у него торчали стрелы.

Каким-то чудом я был все еще жив. Заглядывать под ошметки брони мне не хотелось. По груди стекало что-то теплое, и я понимал, что сильно ранен. Еще миг – и чудовище сделало бы из меня сотню фунтов мясных деликатесов.

Хмурый Хирон с луком в руках приблизился к нам.

– Di immortales! – воскликнула Аннабет. – Это адская гончая с Полей наказаний. Они… их не должно быть…

– Кто-то призвал ее, – сказал Хирон. – Кто-то из лагеря.

К нам подошел Лука с забытым знаменем в руках: его момент славы прошел.

Кларисса закричала:

– Это всё Перси! Перси призвал ее!

– Помолчи, дитя, – велел Хирон. Он наблюдал, как тело адской гончей превращается в тень и исчезает, уходя в землю.

– Ты ранен, – обратилась ко мне Аннабет. – Быстрее, Перси, зайди в воду.

– Я в норме.

– Нет, – отрезала она. – Хирон, посмотрите.

У меня не было сил спорить с ней. Весь лагерь собрался вокруг нас и наблюдал, как я снова захожу в ручей.

Внезапно мне стало лучше. Я почувствовал, как заживают раны на груди. Кто-то в толпе вскрикнул.

– Слушайте, я… я не знаю, почему так происходит, – попытался оправдаться я. – Простите…

Но они смотрели не на то, как затягиваются мои раны. Все глаза были устремлены на что-то у меня над головой.

– Перси, – сказала Аннабет, указывая наверх. – Э-э…

Когда я поднял голову, знак уже почти исчез, но я все же разглядел зеленую светящуюся голограмму, которая сверкала и вращалась надо мной. Копье с тремя зубцами – трезубец.

– Твой отец, – пробормотала Аннабет. – Ох, это и правда не к добру.

– Он признан, – объявил Хирон.

Обитатели лагеря, собравшиеся вокруг меня, начали опускаться на колени, даже те, что были из домика Ареса, хотя вид у них был недовольный.

– Мой отец? – спросил я, совсем растерявшись.

– Посейдон, – провозгласил Хирон. – Колебатель земли, Насылающий бури, Отец лошадей. Славься, Персей Джексон, сын Морского бога!

На следующее утро Хирон переселил меня в третий домик.

Мне не нужно было делить его ни с кем. Тут было полно места для моих вещей: рога Минотавра, запасного комплекта одежды и туалетных принадлежностей. В обед я сидел за собственным столом, мог сам выбрать, чем заняться, ложиться спать, когда захочу, и никого не слушать.

И при этом мне было очень паршиво.

Я только начал ощущать себя частью коллектива, почувствовал себя среди своих в одиннадцатом домике, обычным подростком – насколько это возможно для полукровки, – и тут же снова оказался сам по себе, словно больной какой-то невиданной хворью.

Никто не вспоминал об адской гончей, но что-то мне подсказывало, что о ней шептались у меня за спиной. Ее нападение всех перепугало. Стало ясно, во-первых, что я сын бога морей и, во-вторых, что в стремлении уничтожить меня монстры ни перед чем не остановятся. Они могут даже проникнуть в лагерь, который всегда считался безопасным местом.

Другие ребята как могли избегали меня. После того что я сделал с детьми Ареса в лесу, одиннадцатый домик так тревожила перспектива учиться владению мечом вместе со мной, что Луке пришлось давать мне индивидуальные уроки. Он не делал мне поблажек и не переживал, если я набью себе синяков.

– Тебе пригодится каждая тренировка, – пообещал он, когда мы работали с мечами и горящими факелами. – А теперь еще раз тот обезглавливающий змей удар. Пятьдесят повторений.

По утрам Аннабет по-прежнему учила меня греческому, но была какой-то рассеянной. После каждого моего вопроса она смотрела на меня так сердито, будто я врезал ей промеж глаз. После уроков она уходила, бормоча под нос:

– Квест… Посейдон? Вот же ж… Нужен план…

Даже Кларисса держалась на расстоянии, но метала на меня такие злобные взгляды, что было ясно: за сломанное копье она готова меня убить. Лучше бы она разоралась или побила меня. Я был согласен драться хоть каждый день – лишь бы меня не игнорировали.

Видимо, кто-то в лагере меня невзлюбил, потому что как-то вечером, зайдя в домик, я увидел, что мне подкинули газету смертных – выпуск «Нью-Йорк дейли ньюс», раскрытый на странице с новостями. Статью я читал почти час, потому что чем дальше я читал, тем больше злился и тем сильнее разбегались со страницы слова.