Рик Риордан - Перси Джексон и похититель молний [litres]

– А ты, Перси Джексон, первым испытаешь на себе гнев Зевса.

Начался дождь. Волейболисты прекратили игру и изумленно уставились на небо.

Это я принес бурю на Холм полукровок. Зевс наказывал весь лагерь из-за меня. Я был в ярости.

– Значит, я должен найти этот дурацкий жезл, – сказал я. – И вернуть его Зевсу.

– Что может выразить мирные намерения лучше, чем сын Посейдона, возвращающий Зевсу его имущество? – проговорил Хирон.

– Но если у Посейдона жезла нет, то где же он?

– Думаю, я знаю, – с мрачным видом ответил Хирон. – Это часть пророчества, данного мне много лет назад… Что ж, теперь некоторые строки обрели смысл. Но прежде чем я скажу больше, ты должен официально подтвердить, что готов отправиться в квест. Ты должен обратиться за советом к Оракулу.

– Почему вы не можете сразу сказать мне, где жезл?

– Потому что, если скажу, тебе будет слишком страшно решиться на поиск.

Я сглотнул:

– Тогда ясно.

– Так ты согласен?

Я посмотрел на Гроувера, который яростно закивал.

Легко ему. Это меня, а не его, Зевс хочет убить.

– Хорошо, – кивнул я. – Лучше уж это, чем превратиться в дельфина.

– Тогда пришло время тебе отправиться к Оракулу, – сказал Хирон. – Поднимайся наверх, Перси Джексон, на чердак. Когда вернешься, обсудим остальное – если, конечно, ты останешься в здравом уме.

Я поднялся на четыре пролета и увидел зеленую чердачную дверь.

После того как я потянул за шнур, дверь открылась, и вниз с грохотом опустилась деревянная лестница.

Меня обдало теплым воздухом и запахом плесени, гнилого дерева и чего-то еще… так пахло на уроке биологии. Рептилии. Запах змей.

Задержав дыхание, я поднялся наверх.

Чердак был завален хламом греческих героев. Здесь были покрытые паутиной доспехи, выцветшие и проеденные ржавчиной щиты, старые обитые кожей дорожные сундуки, обклеенные стикерами «ИТАКА», «ОСТРОВ ЦИРЦЕИ» и «СТРАНА АМАЗОНОК». Один из длинных столов был заставлен стеклянными банками, где были заспиртованы всякие штуки: отрубленные мохнатые лапы с когтями, огромные желтые глаза и множество других частей монстров. На стене висел странный охотничий трофей: что-то вроде змеиной головы, но с рогами и пастью, полной акульих зубов. На дощечке снизу было написано: «ГОЛОВА ГИДРЫ № 1, ВУДСТОК, НЬЮ-ЙОРК, 1969».

У окна на деревянном треножнике восседал самый жуткий сувенир – мумия. Не фигура в бинтах, а иссохшее тело женщины. На ней были крашенное в стиле тай-дай платье без рукавов, куча бус и повязка на длинных черных волосах. Кожа у нее на лице была тонкой и морщинистой, а на месте глаз тускло белели щели, словно ее настоящие глаза заменили стекляшками; она умерла очень-очень давно.

При взгляде на мумию по спине у меня побежали мурашки. А она вдруг выпрямилась на стуле и открыла рот. Изо рта у нее повалил зеленый дым, он вился толстыми кольцами по полу и шипел, как тысяча змей. Я, спотыкаясь, побежал обратно к двери, но она с шумом захлопнулась. У меня в голове зазвучал чей-то голос. Он словно скользил мне прямо в ухо и проникал к самому мозгу: «Я дух Дельф, глас пророчеств Феба-Аполлона, победителя могучего Пифона. Подойди, проситель, и задай свой вопрос».

Мне хотелось сказать: «Нет, спасибо, ошибся дверью, ищу туалет». Но я заставил себя сделать глубокий вдох.

Мумия не была живой. Она была чудовищным сосудом для какой-то силы, которая зеленым туманом клубилась вокруг меня. Но эта сила не казалась злой, как демоница миссис Доддз или Минотавр. Рядом с ней я ощущал то же, что и рядом с тремя Мойрами, вязавшими носки у придорожного ларька: это было нечто древнее, могучее и определенно не человеческой природы. И похоже, мумия не собиралась меня убивать.

Набравшись смелости, я спросил:

– Какова моя судьба?

Туман стал плотнее, он сгустился передо мной, окружив стол с заспиртованными кусочками монстров. Вдруг я увидел за столом четверых мужчин, играющих в карты. Их лица стали четче. Я узнал Вонючку Гейба и его приятелей.

Я сжал кулаки, хотя понимал, что картежники не настоящие. Это была всего лишь иллюзия, сотканная из тумана.

Гейб повернулся ко мне и заговорил скрипучим голосом Оракула: «На запад отправишься, бога-изменника чтоб отыскать».

Его приятель, сидящий справа, посмотрел на меня и тем же голосом произнес: «Пропажу найдешь и сумеешь владельцу отдать».

Парень слева бросил на стол две покерные фишки и сказал: «В одном из друзей непременно врага обретешь».

И наконец Эдди, наш управляющий, выдал самую страшную строчку: «А то, что дороже всего, под конец не спасешь».

Фигуры начали рассеиваться. Поначалу я был слишком ошеломлен, чтобы что-то говорить, но когда туман начал отступать, извиваясь как огромная зеленая змея, и втягиваться обратно в рот мумии, я закричал:

– Подожди! Что это значит? Что это за друг? Чего я не смогу спасти?

Хвост призрачной змеи исчез во рту мумии. Она снова прислонилась к стене и захлопнула рот, который, как теперь казалось, столетиями не открывался. Чердак снова стал тихим заброшенным хранилищем трофеев.

Я понял, что могу стоять здесь целую вечность, покрываясь паутиной, но больше ничего не узнаю.

Мой визит к Оракулу был окончен.

– Ну? – спросил Хирон.

Я рухнул на стул рядом с карточным столом:

– Она сказала, что я верну украденное.

Гроувер подался вперед, радостно дожевывая остатки банки из-под диетической колы:

– Круто!

– Что конкретно сказал Оракул? – настаивал Хирон. – Это важно.

У меня в ушах все еще звенело от того змеиного голоса.

– Она… она сказала, что я на запад отправлюсь, бога-изменника чтоб отыскать. Пропажу найду и сумею владельцу отдать.

– Я так и знал! – сказал Гроувер.

Но Хирон не успокаивался:

– Что-то еще?

Мне не хотелось отвечать.

Какой друг на самом деле окажется врагом? У меня и друзей-то было не так много.

А еще есть последняя строчка: «А то, что дороже всего, под конец не спасешь». Каким Оракулом надо быть, чтобы отправить меня в квест, заявив: «Ах да, кстати, ты провалишь дело».

Как я мог в таком признаться?

– Нет, – соврал я. – Больше ничего.

– Хорошо, Перси. Но помни: слова Оракула зачастую двусмысленны. Не зацикливайся на них. Их истинное значение порой раскрывается только тогда, когда предсказанное случается.

Может быть, он догадался, что я не все ему рассказал, и пытался подбодрить меня.

– Ладно, – согласился я и постарался сменить тему. – Так куда я отправляюсь? Что это еще за бог на западе?

– Подумай, Перси, – сказал Хирон. – Кому выгодно, чтобы Зевс и Посейдон ослабели, воюя друг с другом?

– Кому-то, кто сам хочет власти? – предположил я. Да, именно. Тому, кто таит обиду, кто недоволен своей долей с тех пор, как тысячи лет назад мир был поделен, чье царство станет сильней, если миллионы людей погибнут. Тому, кто ненавидит своих братьев, которые заставили его поклясться в том, что он не станет заводить детей, а сами нарушили эту клятву. Я вспомнил о своих снах и о злобном голосе из-под земли. – Аид.