Рик Риордан - Перси Джексон и похититель молний [litres]

Хирон улыбнулся мне, но улыбка вышла вымученной и усталой:

– Садись, Перси. И ты, Гроувер, тоже.

Мы послушались.

Хирон положил карты на стол – комбинация была выигрышной, да вот воспользоваться ею ему не пришлось.

– Итак, Перси, – вновь заговорил он. – Что скажешь об адской гончей?

При упоминании этой твари я вздрогнул.

Наверное, Хирон рассчитывал, что я скажу «Ерунда. Да я такую одной левой уделаю». Но врать мне не хотелось.

– Я испугался, – признался я. – Если бы вы не выстрелили, я бы погиб.

– Тебе встретятся чудовища хуже, гораздо хуже, Перси, прежде чем ты дойдешь до конца.

– До конца… чего?

– Квеста, конечно. Согласен ли ты в него отправиться?

Я взглянул на Гроувера: тот скрестил пальцы.

– Э-э, сэр, вы так и не сказали, что мне нужно сделать, – заметил я.

Хирон поморщился:

– Что ж, детали здесь – самое сложное.

По долине прокатился раскат грома. Тучи подобрались вплотную к пляжу. Море и небо, насколько хватало глаз, бушевали, схлестнувшись друг с другом.

– Посейдон и Зевс, – проговорил я. – Они сражаются из-за чего-то ценного… чего-то, что было украдено, да?

Хирон с Гроувером переглянулись.

Хирон подался вперед:

– Откуда ты знаешь?

Щеки у меня загорелись. Нужно было держать свой длинный язык за зубами.

– С самого Рождества с погодой творится что-то странное, как будто море и небо объявили друг другу войну. И Аннабет сказала, что слышала что-то о краже. И… еще мне кое-что снилось.

– Я так и знал, – сказал Гроувер.

– Помолчи, сатир, – одернул его Хирон.

– Но это и есть его квест! – У Гроувера восторженно горели глаза. – Точно!

– Это может сказать только Оракул. – Хирон погладил колючую бороду. – И все же, Перси, ты прав. Между твоим отцом и Зевсом разгорелась самая страшная ссора за много столетий. И ругаются они действительно из-за того, что было украдено нечто ценное. Если быть точным: из-за молнии.

– Из-за чего ? – нервно засмеялся я.

– Отнесись к этому серьезно, – предупредил Хирон. – Речь не о каком-то обернутом фольгой зигзаге из спектакля второклашек, а о двухфутовом цилиндре из первосортной небесной бронзы с божественной взрывчаткой на концах.

– Ого.

– Жезл, изрыгающий великую молнию, – все больше распалялся Хирон. – Символ власти Зевса: по его образу были созданы все божественные молнии. Первое оружие, выкованное циклопами для борьбы с Титанами, молния, ударившая в вершину горы Этна и низвергнувшая Кроноса с престола; сила великой молнии так грандиозна, что водородные бомбы смертных по сравнению с ней – просто хлопушки.

– И он пропал?

– Украден, – кивнул Хирон.

– Из-за кого?

– Кем , – поправил Хирон. Учитель всегда остается учителем. – Тобой.

У меня отвисла челюсть.

– По крайней мере, – поднял руку Хирон, – так считает Зевс. Во время зимнего солнцестояния на последнем совете богов Зевс и Посейдон поссорились. Всё как обычно: «Ты всегда был любимчиком матушки Реи», «Катастрофы в воздухе всегда зрелищней катастроф на море» и тому подобное. Потом Зевс заметил, что его жезл пропал – кто-то стащил его прямо у него из-под носа в тронном зале. Он тут же обвинил Посейдона. Дело в том, что бог не может самостоятельно забрать символ власти другого бога, это запрещает самый древний божественный закон. Но Зевс думает, что твой отец уговорил смертного героя сделать это.

– Но я не…

– Наберись терпения и дослушай, дитя, – велел Хирон. – У Зевса есть все основания быть подозрительным. Кузни циклопов находятся на океанском дне, что дает Посейдону определенную власть над создателями жезла брата. Зевс считает, что Посейдон забрал его жезл и втайне заставляет циклопов изготавливать множество его нелегальных копий, чтобы с их помощью свергнуть Зевса с престола. Единственное, чего Зевс не знал наверняка, так это кто тот герой, которого Посейдон заставил украсть жезл. Теперь же Посейдон открыто признал тебя своим сыном. Ты был в Нью-Йорке на зимних каникулах и мог запросто пробраться на Олимп. Зевс решил, что вор обнаружен.

– Но я никогда не был на Олимпе! Зевс – просто псих!

Хирон и Гроувер встревоженно посмотрели на небо. Вопреки заверениям Гроувера, тучи над нами не разошлись. Они надвигались прямо на долину словно крышка гроба.

– Э-э, Перси… – подал голос Гроувер. – Не называй так Владыку небес.

– Лучше скажем, что у него паранойя, – предположил Хирон. – Однако Посейдон однажды уже пытался свергнуть Зевса. По-моему, это было в тридцать восьмом вопросе твоего экзамена… – Он посмотрел на меня так, будто думал, что я и правда вспомню, что было в тридцать восьмом вопросе.

Как можно обвинять меня в краже божественного оружия?! Я же попадался всякий раз, когда пытался стянуть у Гейба и его дружков-картежников кусочек пиццы. Но Хирон явно ждал ответа.

– Там было про золотую сеть? – предположил я. – Посейдон, Гера и кто-то еще из богов… они вроде как поймали Зевса и не отпускали его до тех пор, пока он не пообещал, что станет править лучше, да?

– Верно, – сказал Хирон. – И с тех пор Зевс не доверяет Посейдону. Конечно, Посейдон отрицает, что выкрал жезл. Эти обвинения его очень оскорбили. Уже несколько месяцев они ссорятся, назревает война. А тут еще ты – как говорится, последняя капля.

– Но я же подросток!

– Перси, – вмешался Гроувер, – представь себя на месте Зевса: в прошлом твой брат пытался тебя свергнуть, а теперь он вдруг признается, что нарушил священный обет, данный после Второй мировой войны: оказывается, у него есть сын – смертный герой, который может быть тебе угрозой… Разве ты бы не занервничал?

– Но я ничего не сделал. Посейдон, мой отец – он же не крал этот жезл, правда?

Хирон вздохнул:

– Многие согласятся, что воровство не в духе Посейдона. Но Морской бог слишком горд и не станет доказывать это Зевсу. Зевс потребовал, чтобы Посейдон вернул жезл к летнему солнцестоянию. Это двадцать первое июня, осталось десять дней. К этому же сроку Посейдон ждет извинений за обвинения в воровстве. Я надеялся на силу дипломатии, думал, что Гера, Деметра или Гестия вразумят братьев. Но твое появление взбесило Зевса. Теперь ни один из богов не отступит. Если никто не вмешается, если жезл не найдется и не будет возвращен Зевсу до солнцестояния, разразится война. А знаешь, Перси, какой будет настоящая война?

– Ужасной? – предположил я.

– Представь себе мир, поглощенный хаосом. Природу, которая воюет сама с собой. Олимпийцам придется решить, чью сторону принять: Зевса или Посейдона. Разрушения. Кровавые битвы. Миллионы погибших. Западную цивилизацию ждет настолько кошмарная война, что Троянская по сравнению с ней покажется детской забавой.

– Ужас, – повторил я.