Рик Риордан - Перси Джексон и похититель молний [litres]

Я сорвал ее, прежде чем Аннабет с Гроувером ее заметили.

Аргус выгрузил сумки, проверил наши билеты и уехал. Пока он выезжал с парковки, глаз на тыльной стороне его ладони неотрывно следил за нами.

Я подумал о том, что совсем недалеко отсюда находится моя старая квартира. В обычный день мама уже вернулась бы домой с работы. Вонючка Гейб, наверное, сейчас там: играет себе в покер и даже по ней не скучает.

Гроувер повесил рюкзак на плечи. Он проследил за моим взглядом:

– Хочешь знать, почему она за него вышла, Перси?

Я удивленно уставился на него:

– Ты что, мысли читать умеешь?

– Только чувства. – Он пожал плечами. – Кажется, я забыл тебе сказать, что сатиры такое умеют. Ты думал про маму и отчима, да?

Я кивнул, задумавшись, о чем еще Гроувер мог забыть мне рассказать.

– Твоя мама вышла за Гейба ради тебя , – продолжал Гроувер. – Ты его называешь вонючкой, но это еще мягко сказано. У этого мужика такая аура… Фу! Я даже отсюда ее чую. От тебя до сих пор им попахивает, хотя ты уже столько времени с ним не общался.

– Спасибо, – буркнул я. – Где бы тут помыться?

– Радуйся, Перси. Вонь твоего отчима такая мерзкая, что перекрывает запах любого полубога. Почуяв его запах в «Camaro», я понял: Гейб годами тебя прикрывал. Если бы ты не проводил с ним каждое лето, монстры, скорее всего, уже давно бы тебя нашли. Твоя мама оставалась с ним, чтобы защитить тебя. Она была умной женщиной. И наверняка очень тебя любила, раз мирилась с таким уродом – если тебе, конечно, от этого станет легче.

Легче мне не стало, но я сделал над собой усилие, чтобы этого не выдать. Я увижу ее снова, подумал я. Она не умерла.

Уж не знаю, уловил ли тогда Гроувер смятение у меня в душе. Я был рад, что они с Аннабет рядом, но чувствовал себя виноватым, что не был с ними до конца откровенным. Я не рассказал им, почему на самом деле согласился отправиться в этот безумный квест.

По правде говоря, мне было плевать на молнии Зевса, спасение мира и даже на то, что отцу нужна помощь. Чем больше я об этом думал, тем больше презирал Посейдона за то, что он никогда меня не навещал, не помогал маме и ни разу не прислал даже вшивых алиментов. А признал он меня только потому, что ему нужно обстряпать это дельце.

Меня волновала только мама. Аид не имел права ее забирать и должен вернуть ее.

«В одном из друзей непременно врага обретешь, – раздался шепот Оракула у меня в голове. – А то, что дороже всего, под конец не спасешь».

«Да заткнись ты», – ответил ему я.

Дождь все шел и шел.

Мы заскучали в ожидании автобуса и решили сыграть в «сокс» одним из яблок Гроувера. Аннабет играла великолепно. Она умудрялась отбить яблоко коленом, локтем, плечом – чем угодно. Да и я неплохо себя показал.

Игра закончилась, когда я бросил яблоко Гроуверу и оно оказалось в опасной близости от его рта. Мы и глазом не успели моргнуть, как оно исчезло – вместе с семечками и черенком.

Гроувер покраснел. Он пытался извиниться, но мы с Аннабет так хохотали, что даже не слушали.

Наконец подошел автобус. Пока мы стояли в очереди на вход, Гроувер стал оглядываться и принюхиваться, словно почуял свое любимое блюдо из школьной столовой – энчиладу.

– Ты чего? – спросил я.

– Не знаю, – настороженно ответил он. – Может, показалось.

Но я знал, что что-то его насторожило, и тоже завертел головой.

Когда мы наконец оказались внутри и нашли места рядом в задней части автобуса, я вздохнул с облегчением. Мы убрали рюкзаки на полку. Аннабет нервно била себя по ноге бейсболкой «Янкиз».

Когда последний пассажир зашел в автобус, Аннабет коснулась моего колена:

– Перси.

Пассажиром оказалась старушка. На ней было мятое бархатное платье, кружевные перчатки, лицо ее закрывала тень от бесформенной вязаной шляпы оранжевого цвета, а в руках старушка держала большую сумку в «огурцах». Когда она подняла голову, я увидел, как сверкнули ее глаза, и у меня чуть не остановилось сердце.

Это была миссис Доддз. Ее злобное лицо постарело и покрылось морщинами, но я не мог ее не узнать.

Я съежился в кресле.

Вслед за ней вошли еще две старушки: одна в зеленой шляпе, а вторая в фиолетовой. Во всем остальном они были копией миссис Доддз: те же скрюченные пальцы, сумки в «огурцах», помятые бархатные платья. Демонические бабульки-тройняшки.

Они уселись в первом ряду, прямо за водителем. Те, что сидели по обеим сторонам прохода, выставили в него ноги, скрестив их в виде буквы «Х». Вроде бы обычное дело, но их жест был ясен: никто не пройдет.

Автобус тронулся, и мы поехали по ровным улицам Манхэттена.

– Что-то недолго она пробыла мертвой, – заметил я, стараясь успокоить дрожь в голосе. – Ты вроде говорила, что их можно лишить тела на целый век.

– Я сказала: если повезет , – поправила Аннабет. – Очевидно, тебе не повезло.

– Втроем пришли, – проскулил Гроувер. – Di immortales!

– Всё нормально, – сказала Аннабет, явно пытаясь что-то придумать. – Фурии. Три худших монстра из Подземного мира. Без проблем. Без проблем. Мы просто выскочим в окно.

– Они не открываются, – простонал Гроувер.

– Задняя дверь? – предложила она.

Но ее не было. Правда, даже если бы она здесь была, вряд ли бы это нам помогло. Мы были уже на Девятой авеню и приближались к тоннелю Линкольна.

– Они не станут нападать при свидетелях, – сказал я. – Правда?

– Смертных зрение подводит, – напомнила Аннабет. – Их мозг воспринимает только то, что им удается разглядеть сквозь Туман.

– Но ведь они увидят, что нас убивают три старушки?

Она задумалась:

– Трудно сказать. Но рассчитывать на помощь смертных нельзя. Может, аварийный люк на потолке…

Мы въехали в тоннель Линкольна, и в автобусе стало темно, светилась только дорожка вдоль прохода. Шум дождя прекратился, и повисла зловещая тишина.

Миссис Доддз встала. Бесстрастным голосом, словно повторяя заученную роль, она объявила на весь автобус:

– Мне нужно в туалет.

– И мне, – заявила вторая сестра.

– И мне, – подхватила третья.

И все вместе они пошли по проходу.

– Придумала, – сказала Аннабет. – Перси, возьми мою кепку.

– Чего?

– Им нужен ты. Стань невидимкой и иди им навстречу. Пропусти их. Может, тебе удастся добраться до кабины и убежать.

– Но как же вы…

– Есть надежда, что нас они не заметят, – ответила Аннабет. – Ты сын бога из Большой тройки. Возможно, твой запах заглушит наши.

– Я не могу просто так вас бросить.

– Не волнуйся за нас, – сказал Гроувер. – Иди!

У меня дрожали руки. Я ужасно трусил, но все-таки взял бейсболку «Янкиз» и натянул ее на голову.

Когда я посмотрел вниз, то не увидел своего тела.

Я тихонько двинулся по проходу. Успел пройти десять рядов и забраться на пустое сиденье, пропуская фурий.