Рик Риордан - Перси Джексон и похититель молний [litres]

– Бродячий цирк? – шепнула мне Аннабет.

– Всегда нужна стратегия, ведь так?

– У тебя водоросли вместо мозгов.

Внутри склада оказалось еще больше статуй: люди в разных позах, в разной одежде и с разным выражением лиц. У меня промелькнула мысль, что сад должен быть внушительных размеров, чтобы разместить в нем хотя бы одну такую статую, так как все они были выполнены в полный рост. Но в основном я думал о еде.

Давай скажи, что я идиот, раз пошел в магазин странной тетки просто потому, что проголодался, – но иногда я действительно делаю что-то не подумав. И знал бы ты, как пахли бургеры тетушки Эм! Этот запах действовал как веселящий газ у дантиста: ни о чем другом ты просто не мог думать. Я почти не обращал внимания на то, как поскуливал Гроувер, на статуи, которые, казалось, провожали меня взглядом, и на то, что тетушка Эм заперла за нами дверь.

Мне хотелось поскорее добраться до кафе. И действительно, в дальнем конце склада оказалась стойка с фастфудом, грилем, газировкой, крендельками и сыром для начос. Здесь было все, чего можно пожелать, а рядом стояло несколько легких железных столиков.

– Прошу, садитесь, – сказала тетушка Эм.

– Потрясно, – восхитился я.

– Хм, – нерешительно проговорил Гроувер, – у нас нет денег, мэм.

Я уже хотел дать ему тычка под ребро, но тетушка Эм сказала:

– Нет-нет, детки. Не надо денег. Это же особый случай, да? Я хочу угостить таких милых сироток.

– Спасибо, мэм, – поблагодарила ее Аннабет.

Тетушка Эм замерла, как будто Аннабет сделала что-то не так, но через миг снова пришла в себя, и я решил, что мне просто показалось.

– Все в порядке, Аннабет, – ответила она. – У тебя такие красивые серые глаза, дитя.

Только позже я удивился, откуда она знала имя Аннабет, мы ведь так и не представились.

Хозяйка исчезла за стойкой и начала готовить. Мы не успели оглянуться, как она принесла пластмассовые подносы, на которых громоздились двойные чизбургеры, ванильные молочные коктейли и огромные порции картошки фри.

Я набросился на бургер с таким рвением, что чуть не забыл, как дышать.

Аннабет пила коктейль.

Гроувер ковырялся в картошке фри и поглядывал на бумажную подложку на подносе, которая, видимо, казалась ему аппетитной, но, судя по всему, он так и не успокоился и не мог проглотить ни кусочка.

– Что это шипит? – спросил он.

Я прислушался, но ничего не услышал. Аннабет покачала головой.

– Шипит? – переспросила тетушка Эм. – Должно быть, масло во фритюрнице. У тебя чуткий слух, Гроувер.

– Я пью витамины. Для слуха.

– Замечательно, – сказала она. – Прошу, не волнуйся.

Сама тетушка Эм ничего не ела. Она не снимала вуаль, даже когда готовила, и теперь продолжала сидеть в ней, подавшись вперед и переплетя пальцы, и наблюдала, как мы едим. Было немного неуютно оттого, что тебя разглядывает кто-то, чьего лица ты не видишь, но теперь я был сыт, меня стало клонить в сон, и я подумал, что в качестве благодарности нужно хотя бы немного пообщаться с нашей хозяйкой.

– Значит, вы продаете гномов, – начал я, стараясь показать, что мне это и правда интересно.

– О да, – сказала тетушка Эм. – И животных. И людей. Всё для сада. Индивидуальные заказы. Скульптуры, знаете ли, пользуются большим спросом.

– И много ли у вас покупателей?

– Ну, не то чтобы. С тех пор как построили автостраду… машины редко сюда сворачивают. Я ценю каждого клиента.

По шее у меня пробежали мурашки, будто кто-то смотрел на меня сзади. Я оглянулся, но увидел только статую девочки с пасхальной корзинкой в руках. Корзинка была сделана великолепно: редко встретишь садовую скульптуру такой тонкой работы. Но с лицом девочки было что-то не так. На нем читался испуг – нет, даже ужас.

– Ах, – печально вздохнула тетушка Эм. – Ты заметил мои не самые удачные творения. Они испорчены. И не продаются. Лица – это самое сложное. Всегда.

– Вы сами делаете эти статуи? – спросил я.

– О да. Когда-то две мои сестры помогали мне с бизнесом, но их больше нет: тетушка Эм осталась совсем одна. У меня есть только статуи. Поэтому-то я их и делаю. С ними не так одиноко. – В ее голосе звучала такая искренняя и глубокая печаль, что мне стало ее жалко.

Аннабет перестала есть. Она подалась вперед и спросила:

– Две сестры?

– Это страшная история, – сказала тетушка Эм. – Не для детских ушей. Понимаешь, Аннабет, одна злая женщина позавидовала мне. Это было давным-давно, когда я была молода. У меня был… ну, знаешь, парень, и эта злая женщина решила нас разлучить. Она учинила нечто ужасное. Мои сестры не бросили меня. Они несли вместе со мной мое тяжкое бремя, пока могли, но в конце концов скончались. Угасли. Выжила только я – но какой ценой! Какой ценой!

Я не совсем понимал, о чем она говорит, но мне было ее жаль. Мои веки становились все тяжелее, после еды хотелось поспать. Бедная старушка. Кто мог обидеть такую милую женщину?

– Перси, – встряхнула меня Аннабет. – Наверное, нам пора. Шпрехшталмейстер нас ждет, помнишь?

Тон у нее был взволнованный. Я не понимал почему. Гроувер жевал вощеную бумагу с подноса, но если тетушке Эм и показалось это странным, виду она не подала.

– Такие красивые серые глаза, – снова сказала тетушка Эм Аннабет. – О да, давно я не видала таких серых глаз. – Она протянула руку, будто хотела погладить Аннабет по щеке, но та резко вскочила:

– Нам и правда пора.

– Да! – Гроувер проглотил свою бумажку и тоже встал. – Шпрехшталмейстер ждет! Точно!

Мне не хотелось уходить. Я был сыт и доволен. Тетушка Эм была такой славной. Мне хотелось побыть у нее в гостях еще немного.

– Прошу, милые, – взмолилась тетушка Эм. – Я так редко вижу детей. Прежде чем уйти, может быть, вы согласитесь мне позировать?

– Позировать? – опасливо спросила Аннабет.

– Для фотографии. А я по ней сделаю статуи. Понимаете, дети очень популярны. Все любят детишек.

Аннабет потопталась на месте:

– Боюсь, мы не можем, мэм. Пойдем, Перси…

– Ну конечно можем, – сказал я. Меня взбесило, что Аннабет раскомандовалась и нагрубила старушке, которая только что бесплатно нас накормила. – Просто сфотографируемся, Аннабет. Что здесь плохого?

– Да, Аннабет, – промурлыкала женщина. – Ничего плохого.

Я видел, что Аннабет недовольна, но она позволила тетушке Эм вывести нас обратно в сад со статуями.

Тетушка Эм указала нам на скамейку рядом с каменным сатиром.

– Так, – сказала она. – Нужно только правильно вас рассадить. Думаю, юная леди в середину, а молодые люди по бокам.

– Тут маловато света для фотографии, – заметил я.

– Ничего, хватит, – отмахнулась тетушка Эм. – Мы же с вами друг друга видим?

– А где ваш фотоаппарат? – спросил Гроувер.

Тетушка Эм сделала шаг назад, словно любуясь композицией.