Рик Риордан - Перси Джексон и похититель молний [litres]

– Ты же не обидишь старую женщину, Перси, – проворковала она. – Я знаю, что не обидишь.

Я замешкался, завороженный отражением ее лица: эти глаза, казалось, прожигали зеленое стекло, и сила покидала мои руки.

Гроувер, еще не отлепившийся от каменного гризли, простонал:

– Перси, не слушай ее!

– Поздно! – гаркнула Медуза.

И бросилась на меня, выставив вперед когти.

Я взмахнул мечом. Раздался тошнотворный резкий звук, а потом шум, словно ветер уносит песок из пещеры, – так рассыпаются в прах монстры.

Что-то упало на землю у моих ног. Усилием воли я заставил себя отвернуться.

Какая-то теплая липкая жидкость просочилась сквозь мои ботинки, шнурки которых кусали умирающие змейки.

– Ой, фу! – скривился Гроувер. Глаза у него были по-прежнему закрыты, но, видимо, он услышал хлюпанье и шипение. – Гадость!

Глядя в небо, ко мне подошла Аннабет. В руках у нее была черная вуаль Медузы.

– Не двигайся, – велела она.

Очень-очень осторожно, не глядя вниз, она присела, завернула голову монстра в черную ткань и поднялась. Из головы все еще сочилась зеленая жидкость.

– Ты как? – дрожащим голосом спросила она.

– Нормально, – ответил я, хотя двойной чизбургер так и просился наружу. – Почему… почему голова не рассыпалась?

– Когда ты отрубил ее, она стала военным трофеем, – сказала она. – Как рог Минотавра. Только не разворачивай ее. Она по-прежнему может превратить тебя в камень.

Гроувер со стонами слез со статуи гризли. На лбу у него была большая шишка. Зеленая растаманская шапочка повисла на одном из рожек, а фальшивые ноги слетели с копыт. Волшебные кроссовки бесцельно порхали у него над головой.

– Красный барон [17], – сказал я. – Отличная работа, дружище.

Он смущенно улыбнулся:

– Правда, мне не очень понравилось. Нет, колошматить ее палкой было здорово. А вот влететь в каменного медведя так себе радость.

Он поймал летучие кроссовки. Я превратил меч обратно в ручку. И все вместе мы поковыляли назад, к складу.

За стойкой в кафе мы нашли несколько полиэтиленовых пакетов, понадежней упаковали голову Медузы, водрузили ее на стол, за которым еще недавно ужинали, и молча уселись вокруг, слишком измотанные, чтобы о чем-то говорить.

Наконец я сказал:

– Значит, за этого монстра надо благодарить Афину?

Аннабет бросила на меня сердитый взгляд:

– Да нет, вообще-то твоего папочку. Ты разве не помнишь? Медуза была девушкой Посейдона. Они назначили свидание в храме моей матери. Вот почему Афина превратила ее в монстра. Медуза и две ее сестры, с помощью которых она проникла в храм, стали тремя горгонами. Поэтому меня Медуза хотела разорвать на кусочки, а из тебя сделать статую. Она все еще сохнет по твоему отцу. Наверное, ты ей его напомнил.

У меня загорелись щеки:

– Ах, значит, теперь это я виноват, что мы встретили Медузу?

Аннабет выпрямилась.

– «Просто сфотографируемся, Аннабет. Что здесь плохого?» – передразнила она меня, хотя вышло не очень похоже.

– Забей, – сказал я. – С тобой невозможно разговаривать.

– Ты невыносим.

– А ты…

– Эй! – вмешался Гроувер. – У меня из-за вас мигрень начинается, а у сатиров не бывает мигрени! Что будем делать с ее головой?

Я посмотрел на сверток. Из дыры в полиэтилене высунулась змейка. На пакете была напечатана надпись «БОЛЬШОЕ СПАСИБО!».

Меня распирало от злости. Я сердился не только на Аннабет и ее маму, но и на всех богов – за этот квест, за взрыв автобуса, за то, что, покинув лагерь, в первый же день мы были вынуждены выстоять в двух жутких схватках. Если так пойдет и дальше, нам ни за что не добраться до Лос-Анджелеса живыми, тем более до летнего солнцестояния.

Как там сказала Медуза?

«Не будь пешкой в игре олимпийцев, милый. Быть статуей куда лучше».

Я встал:

– Сейчас вернусь.

– Перси! – крикнула мне вслед Аннабет. – Что ты…

Потратив некоторое время на поиски, я наконец нашел кабинет Медузы. В ее бухгалтерской книге были записаны все продажи за последние полгода, все отправленные в Подземный мир товары, предназначенные для украшения сада Аида и Персефоны. На одном из счетов был указан адрес Подземного мира: «Студия звукозаписи DOA [18] Dead on Arrival – «скончался по пути» ( англ .). , Западный Голливуд, Калифорния». Я сложил счет и засунул его в карман.

В кассе обнаружилось двадцать долларов, несколько золотых драхм и пара упаковочных бланков ночной экспресс-доставки Гермеса, с небольшим кожаным кармашком для монет на каждом. Через пару минут я отыскал в кабинете коробку подходящего размера.

Вернувшись к столу, я упаковал голову Медузы и заполнил бланк:

Богам

Гора Олимп

600-й этаж

Эмпайр-стейт-билдинг

Нью-Йорк, штат Нью-Йорк

С наилучшими пожеланиями

ПЕРСИ ДЖЕКСОН

– Им это не понравится, – предупредил Гроувер. – Они решат, что ты нахал.

Я положил несколько золотых драхм в кармашек. Стоило мне его закрыть – раздался звук кассового аппарата. Посылка поднялась над столом и исчезла со звуком «хлоп!».

– А я и есть нахал, – сказал я и посмотрел на Аннабет, ожидая упрека.

Но я ошибся. Она, похоже, смирилась с тем фактом, что мой главный талант – действовать богам на нервы.

– Ладно, – пробормотала она. – Нам нужен новый план.

Ночь выдалась не из лучших.

Мы устроились на ночлег в лесу, ярдах в ста от главной дороги, на болотистой поляне, где, судя по всему, устраивала гулянки местная молодежь. На земле валялись сплющенные банки из-под газировки и бумажные обертки.

Мы прихватили с собой еды и одеял из запасов тетушки Эм, но не решились развести костер, чтобы просушить вымокшую одежду. Нам хватило на сегодня веселых встреч с фуриями и Медузой, и привлекать внимание кого-то еще мы не хотели.

Спать мы решили по очереди. Я вызвался нести вахту первым.

Аннабет свернулась калачиком на одеялах и засопела, едва ее голова коснулась земли. Гроувер взлетел на крылатых кроссовках на нижнюю ветку дерева, прислонился спиной к стволу и поднял глаза к небу.

– Давай спи, – сказал я ему. – Если что-то случится, я тебя разбужу.

Он кивнул, но глаза не закрыл:

– Мне грустно, Перси.

– Почему? Жалеешь, что вписался в наш дурацкий квест?

– Нет. Вот от этого мне грустно. – Он указал на мусор. – И на небо смотреть грустно. Даже звезд не видно. Небо перестало быть чистым. Для сатиров сейчас ужасные времена.

– А, ну да. Логично, что ты «зеленый».

Он взглянул на меня:

– Людям нет дела до природы. Твои собратья засоряют мир так быстро… да, в общем, ладно. Что толку читать нотации человеку. Если все будет так продолжаться, я никогда не найду Пана.