Рик Риордан - Перси Джексон и похититель молний [litres]

– Вы принимаете карты казино? – спросила Аннабет.

Он пожал плечами:

– Некоторые. И кредитки тоже. Только сначала нужно ее проверить.

Аннабет вручила ему зеленую карту «Лотоса».

Он скептически посмотрел на карточку, и Аннабет попросила:

– Проверьте ее.

Водитель послушался.

Счетчик застрекотал. Замигали огоньки. Наконец рядом со значком доллара высветился символ бесконечности.

Сигара выпала у водителя изо рта. Он оглянулся и посмотрел на нас выпученными глазами:

– Куда именно в Лос-Анджелес… э-э… ваше высочество?

– На пирс Санта-Моники. – Аннабет приосанилась. Было видно, что «ваше высочество» ей польстило. – Если доедем быстро, сможете оставить себе сдачу.

Возможно, не стоило ей этого говорить. Ведь стрелка спидометра так и не опустилась ниже девяноста пяти миль в час, пока мы мчались по пустыне Мохаве.

В дороге у нас была масса времени на разговоры. Я рассказал Аннабет и Гроуверу о своем последнем сне, но чем больше я старался вспомнить детали, тем больше они от меня ускользали. Судя по всему, из-за пребывания в «Лотосе» у меня в памяти что-то замкнуло. Я не мог вспомнить голос невидимого слуги, но был уверен, что знаю его. Слуга называл монстра не только «мой повелитель»… он пользовался каким-то особым именем или титулом…

– Молчаливый? – предположила Аннабет. – Богатый? Так называют Аида.

– Может быть… – ответил я, хотя, похоже, всё это было не то.

– Тронный зал похож на Аидов, – добавил Гроувер. – Его обычно так и описывают.

Я покачал головой:

– Что-то не так. Тронный зал не был главной частью сна. А этот голос из бездны… Не знаю. Он не похож на голос бога.

Глаза Аннабет округлились.

– Что? – спросил я.

– А… ничего. Просто я… Нет, это должен быть Аид. Может, он подослал этого вора, невидимку, украсть великую молнию, и что-то пошло не так…

– Например?

– Я… я не знаю, – призналась она. – Но понимаешь, если он украл символ власти Зевса с Олимпа и боги начали за ним охоту, всякое могло случиться. Может, вору пришлось спрятать жезл или он его потерял. В общем, Аиду он его так и не донес. Ведь об этом говорил голос в твоем сне? Вор не справился. Тогда понятно, что было нужно фуриям, когда они напали на нас в автобусе. Возможно, они решили, что мы нашли великую молнию.

Что-то не давало Аннабет покоя, но я не понимал что. Вид у нее был бледный.

– Но если бы я нашел его молнию, – сказал я, – зачем мне было отправляться в Подземный мир?

– Чтобы угрожать Аиду, – предположил Гроувер. – Подкупить или шантажировать его, чтобы вернуть твою маму.

Я присвистнул:

– Для козлика ты очень коварен.

– Что ж, спасибо.

– Только вот чудовищу из бездны нужны два предмета, – сказал я. – Если первый – это молния, то какой же тогда второй?

Гроувер обескураженно покачал головой.

Аннабет смотрела на меня так, будто знала, какой вопрос я хочу задать, и молча умоляла меня этого не делать.

– Ты ведь догадываешься, кто может скрываться в той бездне? – спросил я у нее. – Если это все-таки не Аид.

– Перси… давай не будем об этом. Потому что если это не Аид… Нет. Это должен быть Аид.

За окнами мелькала пустыня. Мы проехали мимо знака «ГРАНИЦА ШТАТА КАЛИФОРНИЯ, 12 МИЛЬ».

Мне казалось, от меня ускользает что-то очень простое, но очень важное. Примерно так бывало, когда я смотрел на обычное слово, но не понимал его, потому что одна или две буквы уплывали со строчки. Чем больше я думал о квесте, тем больше убеждался, что Аид здесь не главный злодей. Дело было в чем-то другом, куда более опасном.

Но мы мчались по направлению к Подземному миру со скоростью девяносто пять миль в час, рассчитывая, что именно Аид украл символ власти Зевса. Если, оказавшись на месте, мы выясним, что ошиблись, у нас не будет времени, чтобы предпринять что-то еще. Солнцестояние пройдет, и начнется война.

– Ответ будет в Подземном мире, – заверила меня Аннабет. – Ты видел души умерших, Перси. Они могут быть только в одном месте. Мы все делаем правильно.

Она попыталась поднять наш боевой дух, предлагая хитроумные планы, как нам пробраться в Царство мертвых, но на душе у меня было неспокойно. Мы слишком многого не знали. Это было все равно что зубрить перед экзаменом, не зная предмета. И поверь, со мной такое бывало не раз.

Такси мчало на запад. Каждый порыв ветра в Долине Смерти [23]напоминал мне о душах умерших. Каждый раз, когда я слышал, как шипят тормоза грузовиков, мне мерещился в этом звуке змеиный голос Ехидны.

На закате такси высадило нас на пляже в Санта-Монике. Здесь было в точности так, как показывают в кино о Лос-Анджелесе, только пахло не очень. На пирсе были установлены аттракционы, вдоль тротуаров росли пальмы, бездомные спали на песке, а серфингисты поджидали подходящую волну.

Мы с Гроувером и Аннабет шли вдоль полосы прибоя.

– И что теперь? – спросила Аннабет.

Лучи заходящего солнца золотили воды Тихого океана. Я подумал о том, как же давно я стоял на пляже в Монтоке, на противоположном конце страны, и смотрел совсем на другое море.

Неужели существует бог, которому подвластно все это? Как там говорил учитель естествознания? Две трети земной поверхности покрыты водой? Неужели я сын кого-то настолько могущественного?!

Я зашел в воду.

– Перси? – удивилась Аннабет. – Что ты делаешь?

Но я заходил все дальше: по пояс, затем по грудь.

Она крикнула:

– Знаешь, какая грязная тут вода? Целая куча ядовитых…

В этот момент моя голова погрузилась под воду.

Сначала я задержал дыхание. Очень трудно заставить себя вдохнуть воду. В конце концов сдерживаться больше не было сил. Я сделал вдох. И конечно оказалось, что я могу свободно дышать.

Я пошел по подводной косе. Это было странно, но я хорошо ориентировался в мутной воде. Я различал ребристую поверхность дна. Видел колонии плоских морских ежей на отмелях. И даже мог рассмотреть течения, свивающие в спирали теплые и холодные потоки.

Что-то потерлось о мою ногу. Взглянув вниз, я чуть не выскочил из воды как баллистическая ракета. Рядом со мной в воде скользила акула-мако длиной пять футов. Но она не нападала. Она норовила уткнуться в меня носом. Следовала за мной по пятам как собака. Я осторожно коснулся ее спинного плавника. Она поерзала, словно желая сказать, чтобы я держался крепче. Я схватился за плавник двумя руками, и акула поплыла, увлекая меня за собой в темноту. Она донесла меня до места, где песчаное дно обрывалось и вниз уходила глубокая пропасть. Мне показалось, что я стою на краю Большого каньона в полночь, когда разглядеть почти ничего невозможно, но ты знаешь, что перед тобой пустота.

Поверхность воды мерцала примерно в ста пятидесяти футах над головой. Я знал, что давление должно было раздавить меня – хотя вообще-то дышать под водой тоже невозможно. Мне стало интересно, насколько глубоко я могу погрузиться: может, у меня получится опуститься на самое дно Тихого океана?