Рик Риордан - Перси Джексон и похититель молний [litres]

Вдруг что-то замерцало внизу во мраке, оно приближалось, становилось все больше и больше. Я услышал женский голос, похожий на мамин:

– Перси Джексон.

Когда она подплыла ближе, я смог увидеть ее яснее. У нее были развевающиеся черные волосы и зеленое шелковое платье. От женщины исходило мерцающее свечение, а ее глаза были настолько прекрасны, что я не сразу заметил морского конька размером с лошадь, верхом на котором она прибыла.

Она спешилась. Морской конек и акула начали резвиться и играть в догонялки. Подводная дама улыбнулась мне:

– Ты многого достиг, Перси Джексон. Молодец.

Я не знал, как мне следует отвечать, поэтому поклонился:

– Это с вами я разговаривал в реке Миссисипи?

– Да, дитя. Я нереида, морской дух. Мне сложно находиться в верховьях реки, но наяды, мои пресноводные кузины, помогали мне поддерживать жизненную силу. Они почитают Владыку Посейдона, хотя не служат при его дворе.

– А… вы служите при дворе Посейдона?

Она кивнула:

– Уже много лет на свет не появлялось дитя Морского бога. Мы с большим интересом наблюдали за тобой.

В этот момент я вспомнил лица, которые видел в волнах на побережье Монтока, когда был маленьким, – лица улыбающихся женщин. Раньше я не придавал этому особого значения, ведь странностей в моей жизни хватало.

– Если я так интересен отцу, почему же он не пришел? – спросил я. – Почему не захотел сам поговорить со мной?

Из глубины поднялось холодное течение.

– Не суди Владыку моря слишком строго, – сказала нереида. – Он на пороге войны, которой не желает. Сейчас он слишком занят. К тому же ему запрещено напрямую помогать тебе. Богам нельзя проявлять такую благосклонность.

– Даже к своим детям?

– Особенно к ним. Боги могут влиять на вас лишь косвенно. Поэтому я принесла тебе предупреждение и дар. – Она протянула руку. В ее ладони блеснули три белые жемчужины. – Я знаю, что ты держишь путь в царство Аида, – сказала она. – Лишь немногим смертным удавалось войти туда и вернуться живыми: Орфею, великому музыканту; Геркулесу, великому силачу; и Гудини, который мог освободиться даже из глубин Тартара. Можешь ли ты похвастаться такими талантами?

– Э… нет, мэм.

– Но у тебя есть кое-что другое, Перси. Таланты, которые ты только начинаешь постигать. Оракулы предсказали тебе великую и страшную судьбу, если ты доживешь до зрелости. Посейдон не даст тебе погибнуть прежде срока. Поэтому возьми жемчужины, и когда придет нужда, раздави одну ногой.

– И что произойдет?

– Это, – ответила она, – зависит от нужды. Но помни: что принадлежит морю, всегда вернется в обратно в море.

– А какое предупреждение?

Ее глаза сверкнули зеленым:

– Слушай свое сердце – или все потеряешь. Аид питается сомнениями и отчаянием. Если станешь сомневаться в себе – он тебя обманет. Добровольно он ни за что не отпустит тебя из своего царства. Не теряй веру. Удачи, Перси Джексон. – Она подозвала морского конька и, оседлав его, стала удаляться в глубину.

– Постойте! – крикнул я. – В реке вы сказали не доверять дарам. Каким дарам?

– До свидания, юный герой. – Ее голос становился все тише. – Слушай свое сердце.

Она превратилась в зеленое светящееся пятнышко, но и оно вскоре исчезло.

Мне хотелось последовать за ней вглубь, чтобы увидеть двор Посейдона. Но я посмотрел наверх: закат угасал, и поверхность воды становилась все темнее. Меня ждали друзья. У нас осталось так мало времени…

Я оттолкнулся от дна и поплыл к берегу.

Когда я вышел на пляж, моя одежда тут же высохла. Я рассказал Гроуверу и Аннабет о том, что произошло, и показал им жемчужины.

– За все дары приходится платить, – поморщилась Аннабет.

– Эти мне дали просто так.

– Нет. – Она покачала головой. – Бесплатных обедов не бывает. Это греческая поговорка, но смысл и в переводе ясен. Заплатить придется. Только позже.

На этой веселой ноте мы зашагали прочь от моря.

На оставшуюся в рюкзаке Ареса мелочь мы купили билеты на автобус до Западного Голливуда. Я показал водителю бумажку с адресом Подземного мира, которую нашел в «Магазине садовых гномов тетушки Эм», но он никогда не слышал о «Студии звукозаписи DOA».

– Ты похож на кого-то из телевизора, – сказал водитель. – Актер, что ли?

– Э-э… я каскадер и дублер… заменяю разных актеров-детей.

– А! Тогда все ясно.

Поблагодарив его, мы быстро сошли на следующей остановке.

Мы долго бродили пешком в поисках студии «DOA». Судя по всему, никто не знал, где это. И в телефонной книге ее не было.

Дважды нам приходилось сворачивать в переулки, чтобы не пересекаться с полицейскими машинами.

В один момент я застыл перед магазином электроники: в витрине по телевизору показывали интервью кое с кем очень знакомым – с моим отчимом Вонючкой Гейбом. Он беседовал с Барбарой Уолтерс [24] Барбара Уолтерс – знаменитая американская телеведущая. словно суперзвезда. Она брала у него интервью в нашей квартире, пока он играл в покер, а рядом с ним сидела какая-то молодая блондинка и гладила его по руке.

По его щеке скатилась лицемерная слеза, и он сказал:

«Признаюсь честно, мисс Уолтерс, если бы не милая Шугар, мой психотерапевт, я бы не выдержал. Пасынок лишил меня всего, что было мне дорого. Жены… моего «Camaro»… П-простите. Мне трудно говорить об этом».

«Только посмотрите, граждане Америки. – Барбара Уолтерс повернулась к камере. – Убитый горем мужчина. Подросток с серьезными проблемами. Позвольте я снова покажу вам свежее фото юного беглеца, сделанное неделю назад в Денвере».

На экране появилось зернистое изображение меня, Аннабет и Гроувера, стоящих возле закусочной в Колорадо и разговаривающих с Аресом.

«Кто остальные дети на этом фото? – патетически вопрошала Барбара Уолтерс. – Что за мужчина с ними? Кто же на самом деле Перси Джексон: хулиган, террорист или жертва нового жуткого культа, которой промыли мозги? После рекламы мы побеседуем с ведущим детским психологом. Не переключайтесь».

– Пошли, – сказал Гроувер и оттащил меня от витрины, прежде чем я успел разбить ее кулаком.

С наступлением темноты на улицах начали появляться устрашающие личности, ищущие развлечений. Нет, пойми меня правильно. Я из Нью-Йорка. И напугать меня непросто. Но в Лос-Анджелесе всё совсем не так, как в Нью-Йорке. Дома тебе все знакомо. Неважно, насколько велик город – ты никогда в нем не заблудишься. Не запутаешься в улицах и линиях метро. У них есть своя система. И если ты не дурак, с тобой ничего плохого не случится.

В Лос-Анджелесе всё по-другому. Он раздается во все стороны, в нем царит хаос и очень сложно передвигаться. Лос-Анджелесу недостаточно быть большим – чтобы доказать свою величину, он решил быть громким, непонятным и запутанным. Я понятия не имел, как нам отыскать вход в Подземный мир до завтрашнего дня, то есть до летнего солнцестояния.