Рик Риордан - Перси Джексон и похититель молний [litres]

– Но у нас есть монеты. – Я положил на стол три золотые драхмы – часть заначки, обнаруженной в магазине Крусти.

– Ну надо же… – Харон облизнул губы. – Настоящие драхмы. Настоящие золотые драхмы. Я их не видел уже… – Его пальцы жадно потянулись к монетам.

У нас почти получилось.

Но тут Харон посмотрел на меня. Холодный взгляд из-за очков, казалось, вот-вот просверлит дыру у меня в груди.

– Подожди-ка, – сказал он. – Ты не смог прочитать мое имя. У тебя, случаем, нет дислексии, парень?

– Нет, – ответил я. – Просто я мертвый.

Харон снова наклонился ко мне и принюхался:

– Ты не мертвый. Я мог бы и догадаться. Ты полубожок.

– Мне нужно в Подземный мир, – настаивал я.

В горле Харона заклокотало.

В тот же миг все люди в зале ожидания встали и начали ходить из стороны в сторону, волноваться, закуривать сигареты, приглаживать волосы и смотреть на часы.

– Уходите пока можете, – велел нам Харон. – А их я заберу и забуду о том, что вас видел. – Он потянулся к монетам, но я схватил их.

– Нет услуги – нет и оплаты. – Я старался говорить уверенно.

Харон снова зарычал – это был низкий, леденящий кровь звук. Души мертвых заколотили по дверям лифта.

– Жаль, конечно, – вздохнул я. – У нас есть еще. – Я вытащил целый мешок из запасов Крусти. Зачерпнул пригоршню монет и высыпал их обратно.

Рычание Харона теперь стало напоминать львиное мурлыканье.

– Думаешь, меня можно купить, полубожок? Хм… просто из любопытства: сколько их у тебя там?

– Много, – заверил его я. – Наверняка Аид недостаточно платит за твой тяжелый труд.

– О, еще какой тяжелый! Попробуй-ка понянчиться с этими душами целый день. Только и слышу: «Пожалуйста, я не хочу быть мертвым» или «Прошу, пропустите меня бесплатно». Мне уже три тысячи лет не повышали жалованье. Думаешь, такие костюмы дешево стоят?

– Вы заслуживаете большего, – согласился я. – Благодарности. Уважения. Достойной зарплаты. – С каждым словом я доставал по монете и клал ее на стол.

Харон посмотрел на свой шелковый итальянский пиджак, словно представляя на себе костюм еще лучшего качества.

– Должен сказать, парень, ты в чем-то прав. Может быть.

Я положил перед ним еще несколько монет:

– В разговоре с Аидом я могу сказать пару слов о вашей прибавке.

Он вздохнул:

– В общем-то лодка почти заполнена. Если взять вас троих, можно отправляться. – Он встал, забрал наши монеты и сказал: – За мной.

Мы протиснулись сквозь толпу ожидающих душ, которые стали цепляться за нашу одежду словно ветер, их голоса шептали, но я ничего не мог разобрать. Харон распихивал их, ворча:

– Халявщики!

Он посадил нас в лифт, уже заполненный душами умерших, у каждой из которых в руках был зеленый посадочный талон. Харон схватил две души, пытавшиеся проскользнуть за нами, и вышвырнул их обратно в вестибюль.

– Значит, так. Никаких выходок, пока меня нет, – рявкнул он, обращаясь к оставшимся в зале ожидания. – Если кто-нибудь снова переключит радио, будете торчать здесь еще тысячу лет. Ясно?

Он закрыл двери. После того как он вставил ключ-карту в специальный слот на панели лифта, мы начали спускаться.

– Что происходит с душами, которые ждут в вестибюле? – спросила Аннабет.

– Ничего, – ответил Харон.

– Долго это длится?

– Вечно или пока я не передумаю.

– Вот как, – сказала она. – Это… справедливо.

Харон поднял бровь:

– А кто сказал, что смерть справедлива, юная леди? Подожди, скоро наступит и твой черед. Там, куда вы направляетесь, вы сразу погибнете.

– Мы выберемся живыми, – возразил я.

– Ха.

У меня вдруг закружилась голова. Мы больше не спускались, а двигались вперед. Нас окутывал туман. Души вокруг начали меняться. Современная одежда замерцала, превращаясь в серые балахоны с капюшонами. Пол в лифте зашатался.

Я зажмурился. Открыв глаза, я увидел, что вместо светлого итальянского костюма на Хароне теперь был длинный черный балахон. Очки в черепаховой оправе исчезли. На лице зияли пустые глазницы – как у Ареса, только у Харона они были полны непроглядной тьмы, в них царили ночь, смерть и отчаяние.

Он заметил мой взгляд и спросил:

– Ну что?

– Ничего, – промямлил я.

Мне показалось, что он улыбается, но это было не так. Плоть у него на лице стала прозрачной, и сквозь нее проглядывал череп.

Пол по-прежнему шатался.

– Кажется, меня укачивает, – сказал Гроувер.

Я зажмурился снова, а когда открыл глаза, лифт уже не был лифтом. Мы были на борту деревянной баржи. Харон, отталкиваясь шестом, вел нас по темной маслянистой реке, на волнах которой качались кости, мертвая рыба и другие – куда более странные – вещи: пластмассовые куклы, растоптанные гвозди́ки, промокшие дипломы с золотым обрезом.

– Река Стикс, – тихо проговорила Аннабет. – Она такая…

– …грязная, – сказал Харон. – Тысячи лет вы, люди, пересекая ее, выбрасываете в воду всё: надежды, мечты, желания, которые так и не исполнились. Безответственное отношение к переработке отходов, я считаю.

Над грязной водой клубился туман. Наверху, едва заметные в темноте, висели сталактиты. Далекий берег впереди светился тусклым – и каким-то ядовитым – зеленым цветом.

Паника сдавила мне горло. Что я здесь делаю?! Все эти люди вокруг… мертвецы.

Аннабет взяла меня за руку. В обычных обстоятельствах я бы смутился, но сейчас я ее понимал. Ей хотелось убедиться, что в лодке есть еще кто-то живой.

Я понял, что бормочу молитву, хотя и сам не знал, кому именно молюсь. Здесь, внизу, властвовал один бог, и именно ему я должен был противостоять.

Уже можно было разглядеть берег Подземного мира – крутые скалы и черный вулканический песок, а милей дальше – высокую каменную стену, которая тянулась вправо и влево насколько хватало глаз. Откуда-то из зеленой мглы доносился звук, эхом отдававшийся в скалах, – вой огромного зверя.

– Старина Трехликий проголодался, – заметил Харон. Его улыбка в зеленом свечении превратилась в оскал скелета. – Не повезло вам, полубожки.

Дно лодки ударилось о черный песок. Мертвые начали спускаться на берег. Женщина, держащая за руку маленькую девочку. Старик и старуха, ковыляющие под ручку. Мальчишка моих лет в сером балахоне, беззвучно волочащий ноги по песку.

Харон сказал:

– Я бы пожелал тебе удачи, дружок, да только здесь она не водится. Не забудь, ты обещал переговорить с ним о моей прибавке.

Он высыпал наши золотые монеты в свой кошель и взял шест. Напевая под нос что-то вроде песни Барри Манилоу [27] Барри Манилоу – американский эстрадный певец, особенно популярный в 1970—1980-х годах. , он повел пустую баржу обратно по реке.

Мы пошли следом за душами по проторенной тропе.

Не знаю, чего я ожидал увидеть. Может, райские врата, здоровенную подъемную решетку черного цвета или еще что-то в этом духе. Но вход в Подземный мир оказался чем-то средним между пунктом досмотра в аэропорту и въездом на платную автодорогу Нью-Джерси Тёрнпайк.