Джули Кагава - Железный рыцарь [litres]

– Закончилось, – ответил Хранитель. – Испытания завершены. Ты прошел ордалии, рыцарь Железного Двора. И познал, что такое быть человеком – слабым телом, обладающим совестью и смертностью. Без всего этого душа ни за что бы не прижилась и умерла в тебе. Ты очень далеко зашел, дальше кого бы то ни было. Но остался один финальный вопрос. Прежде чем получить душу, ты должен задать себе один-единственный вопрос. Действительно ли ты ее хочешь ?

– Что? – Стоявший рядом со мной Пак ошарашенно уставился на Хранителя. – Это что еще за вопрос? По-твоему, чем он все это время занимался, собирал ромашки? Нельзя было задать этот вопрос до того , как ты устроил ему кромешный ад?

Я положил руку Плуту на плечо и сильно его стиснул, чтобы остановить. Рассерженный Пак свирепствовал и негодовал, но мне намерения Хранителя были предельно ясны. Прежде я не догадывался, что значит зваться человеком. Не понимал. Не так, как сейчас.

Теперь я знал.

Хранитель не пошевельнулся.

– Церемония Одушевления пройдет на рассвете. И как только она начнется, ее не остановить. Я предложу тебе сделать финальный выбор, рыцарь. Если пожелаешь, я отменю все, что с тобой произошло: сотру воспоминания об этом месте и все, о чем ты узнал, – словно испытания никогда и не проводились. Ты сможешь вернуться в Зиму со своими друзьями и останешься прежним – бессмертным, бездушным фейри. Или ты можешь заявить свое право на душу и заполучить все, что идет вместе с ней: совесть, человеческую слабость и смертность. – Наконец Хранитель шевельнулся, переложил посох в другую руку и приготовился исчезнуть. – Какое бы решение ты ни принял, – продолжил он, – покинув это место, ты больше никогда не вернешься. Потому выбирай мудро. Я вернусь, когда ты решишь, по какому пути пройти.

Выбор.

Я медленно вдохнул и ощутил, как связывавшее меня обещание, клятва, которую я дал Меган, растворилась. Я сдержал свое слово: нашел способ вернуться к ней, чтобы находиться рядом без страха. И освободился.

У меня был выбор.

Я не вернулся в свои покои, хотя все равно смутно помнил, где они располагались. Вместо этого вышел во двор, заметил под увядавшим деревом каменную скамейку, устроился на ней и взглянул на звезды, плывущие по Краю Мира.

Смертный или фейри? Прямо сейчас, балансируя на границе между человечностью и бездушностью, я не мог зваться ни тем, ни другим – ни человеком, ни фейри. Я так близко подобрался к получению души, к завершению своей миссии и к тому, чтобы жить вместе с Меган. Но если показанное Хранителем будущее отражало реальность… если мне предрекалось умереть забытым и в одиночестве, стоит ли идти на это, учитывая грядущую боль?

Мне необязательно возвращаться в Железное Королевство. Клятва исполнена. Я освободился и мог делать что заблагорассудится. Не существовало гарантий, что Меган будет ждать моего возвращения; возможно, она даже не желала, чтобы я возвращался. Ведь еще можно вернуться к Зимнему Двору с Ариэллой. И все может стать как прежде…

Если мне этого хотелось.

– Эй. – Мои рассуждения прервал мягкий голос Ариэллы, она присоединилась ко мне на скамейке, примостившись настолько близко, что наши плечи соприкоснулись. – Пак рассказал мне о последнем испытании и о церемонии утром. Я так понимаю, решение ты еще не принял. – Я покачал головой, и она нежными пальцами убрала с моего лба непослушную прядь. – Почему ты до сих пор мучаешься, Эш? – спросила она осторожно. – Ты проделал такой путь. И знаешь, как должен поступить. Ты же именно этого и хотел.

– Знаю. – Я подался вперед и локтями уперся в колени. – Но, Ари, последнее испытание… – Зажмурившись, я снова впустил в разум воспоминания о другой жизни. – Я видел свое будущее с Меган, – признался я, открыл глаза и уставился на свои руки. – Я стал человеком и вернулся в Железное Королевство, чтобы быть с ней, как и хотел. И поначалу мы были счастливы… Я был счастлив. Но потом… – Умолкнув, я проследил за синей кометой, лениво промчавшейся по небу над нашими головами. – Она не менялась, – пробормотал я. – Она и мой сын, они не менялись. А мне… не удавалось оставаться прежним, равным им. Я не мог ее защищать, не мог сражаться с ней плечом к плечу. А конец я встретил в одиночестве.

Ариэлла не издавала ни звука, только пристально смотрела на меня. Я провел руками по волосам и вздохнул.

– Я хочу быть с ними, – признался я мягко. – Больше всего на свете хочу снова их увидеть. Но если это мое будущее и у меня не получится избежать того, что грядет…

– Ты ошибаешься, – к моему удивлению, возразила Ариэлла. Я выпрямился, пораженно на нее воззрился, а она улыбнулась. – Это какое-то будущее, Эш. Одно из многих. Уж поверь Провидице. Ничто не предопределено. Будущее постоянно меняется, и никто не может предсказать, что произойдет потом. Но позволь задать тебе вопрос. В этом будущем, ты сказал, у тебя был сын?

Я кивнул и, вспомнив Киррана, ощутил в груди тупую боль.

– Ты по нему скучаешь?

Вздохнув, я кивнул и вновь подался вперед, опершись на колени.

– Это странно, – выдавил я, и в горле встал ком. – Он ведь даже ненастоящий, вот только… Такое чувство, что это он умер, а не я. Его не существовало, он часть иллюзии, но ведь я его знал. И до сих пор все о нем помню. И о Меган. – Ком все увеличивался, и глаза вдруг защипало, по моим щекам потекли слезы. Я же видел улыбку Киррана, кожей ощущал дыхание Меган, когда она спала рядом. И пускай разум осознавал, что все мои воспоминания иллюзорны, сердце яростно отказывалось принимать этот факт. Я их знал. Изучил все их привычки. Помнил все их радости, печали, их триумфы, боли и страхи. Для меня они были настоящими.

– Моя семья. – Слова вылетели, произнесенные едва слышным шепотом, и я надавил на веки пальцами. – Меган, Кирран. Я скучаю по ним… они были для меня всем. И я хочу их вернуть.

Ариэлла положила руку мне на плечо и притянула к себе ближе.

– И даже если это будущее закончится, – проворковала она мне на ухо, – неужели ты хочешь его пропустить? Ты бы изменил хоть что-нибудь, даже зная, к чему это все приведет?

Я отстранился и посмотрел на нее, и на меня снизошло озарение.

– Нет, – пробормотал я, удивляясь своему ответу. Потому что всю эту боль, все эти мучения, одиночество и даже понимание того, что придется увидеть, как все меня бросают, затмевали радость и гордость за Киррана, счастье от нахождения в нежных объятиях Меган и ослепляющая, всеобъемлющая любовь, которую я испытывал к своей семье.

Может, как раз в этом и заключалась суть человечности.

Ариэлла улыбалась, однако в ее глазах плескалась легкая печаль.

– Тогда ты знаешь, что нужно делать.

Притянув ее ближе, я нежно поцеловал ее в лоб.