Ричард Кнаак - Лжепророк [litres]

– Я с радостью вновь изложу все факты, будучи вызван на судебные слушания, – отвечал он, понимая, что иначе ответить не может.

А впрочем, не страшно. К началу судебного разбирательства все неувязки, возникшие в его истории, точно по волшебству, будут устранены.

– Считай, что ты уже перед судом, Зорун Цин, – негромко проговорил Кетхуус.

Чахлый Нурзани, чьи силы Зорун не без веских на то причин уважал более всего, поднял костлявую руку. Двери парадного входа на миг озарились вспышкой желтоватого света.

– Большинством голосов, – удивительно звучным, глубоким баритоном объявил скелетоподобный маг, – совет кланов предоставил нам право начать официальное расследование содеянного тобой, второй сын Лиова Цина.

Помянутое кем-либо из этих троих, имя прославленного отца не предвещало ничего хорошего. Сие недвусмысленно свидетельствовало: Нурзани ничуть не опасается оскорбить хозяина дома, напомнив о том, что Зорун – не ровня славному предку и даже не первый из его сыновей.

Захваченный врасплох, Зорун лихорадочно размышлял, как повести разговор дальше, и в то же время всей душою желал, чтоб какая-нибудь неожиданность отвлекла эту троицу от дознания.

И тут здание вздрогнуло, затряслось снизу доверху. Фиалы с редчайшими снадобьями и прочие реликвии волшебного свойства, расставленные на почетных местах в общей зале (так кеджани называли изысканно меблированные покои, куда провожали гостей дома первым делом), со звоном и грохотом попадали на пол. Ток неукротимых, могучих сил, хлынувших сквозь пол и стены, почувствовал не только хозяин, но и все остальные – это Зорун знал точно, даже не видя их лиц. Такое почувствовал бы любой уличный лоточник без единого проблеска дара за душой.

Однако лоточник, не в пример Зоруну, со всех ног бросился бы как можно дальше от их источника… а не помчался бы прямо к нему .

Увы, у Зоруна иного выхода не было. Внизу случилось нечто непостижимое, и, дабы хоть как-то спасти положение, ему следовало выяснить, в чем дело, прежде нежданных гостей.

– З-Зорун Цин! – окликнула его Амолия, с трудом удерживаясь на ногах. – Тебе не дано… не дано позволения оставить нас!

Не обращая на нее никакого внимания, бородатый маг одним прыжком миновал двери, ведущие в глубину дома, и при помощи волшебства наглухо запер их за собой. Конечно, таким образом он выигрывал, в лучшем случае, пару минут, но эта пара минут могла оказаться решающей. Сбегая по каменной лестнице к самому сердцу своей святая святых, Зорун тщетно искал логическое объяснение неведомой катастрофы. Терул ничего тронуть не мог. Что-что, а запрет прикасаться к чему не приказано хозяин вбил ему в головенку намертво. Следовало полагать, нечто ужасное произошло с магическим начертанием, державшем асценийца в узде, и слуга к этому каким-то образом да причастен… в противном случае все это значит, что асцениец развеял сдерживавшие его чары сам.

Быть может, дошедшие до чародея россказни на самом деле преуменьшали могущество Ульдиссиана уль-Диомеда? Нет, в подобное Зорун поверить не мог… но какова же тогда разгадка?

Распахивая деревянные двери у основания лестницы, он приготовил посох к сотворению любых необходимых защитных чар, однако никакой опасности внутри не оказалось. Только сплошной разгром.

Стены комнаты почернели, будто по ней пронесся жуткий пожар. Все сокровища Зоруна, все инструменты, все волшебные вещи, собранные им на протяжении долгой жизни, превратились в золу либо бесформенные оплавленные комья металла.

Но самое главное, начертание было стерто, а пленника и след простыл.

Зорун в ярости выругался. Пропажа Ульдиссиана лишала мага всякой возможности поторговаться с советом. Можно сказать, голова его уже на плахе… и подобного поворота событий он не предвидел. В конце концов, он – не кто-нибудь, а сам Зорун Цин! В схватке один на один с ним сравнятся немногие.

Однако против троих, воплощающих собой львиную долю мощи совета магов…

И эти трое уже приближались, он чувствовал. Первые двери преодолели, но на полпути вниз им преградит путь невидимая стена. Это даст Зоруну еще пару минут… но для чего? Что ему предпринять?

Вспомнив об осколке кристалла, чародей бросил взгляд на пол, но на прежнем месте, посреди начертания, его не нашел. Разумеется, камень Ульдиссиан оценил по достоинству и прихватил с собой.

С этой мыслью Зорун бросил исполненный злобы взгляд на жалкие останки слуги. Вновь обвинив во всех смертных грехах Терула, наверняка каким-либо образом да причастного к фиаско хозяина, маг едва не плюнул на труп… но вдруг заметил, что тот силится разжать пальцы обгорелой руки.

Да, в великане, пусть еле-еле, но еще теплилась жизнь, а в слабеющих пальцах Терул сжимал драгоценный кристалл.

Впечатленный собственным везением не меньше, чем стойкостью Терула перед лицом смерти, Зорун Цин подошел к злосчастному слуге вплотную. Кристалл уравняет шансы. Как именно – этого чародей еще не знал, но ухватился за эту «соломинку» с радостью.

Ничуть не боясь прикоснуться к обожженному телу, Зорун потянулся к кристаллу в ладони слуги.

Едва его пальцы сомкнулись на камешке, обгорелые пальцы Терула стиснули и камешек, и ладонь мага. Так крепко – не разожмешь.

Зорун Цин застонал. Казалось, все вокруг запылало огнем. Из пламени возник чудовищный черный силуэт, живущий одной только ненавистью – ничем не запятнанной ненавистью к единственному человеку на свете, асценийцу по имени Ульдиссиан… но это чародей осознал слишком поздно.

Еще миг – и темный силуэт поглотил его, великого Зоруна Цина, без остатка.

Вломившись в нижние покои, троица магов приготовилась покарать явно преступного собрата по ремеслу… но не нашла внутри никого и ничего, кроме полного разорения. Магические энергии устрашающей мощи выжгли подвальную комнату дотла. Наглядным свидетельством их интенсивности служило мертвое тело – тело скудоумного слуги Зоруна, знакомого каждому из троих.

Однако преступника, самого Зоруна Цина, и след простыл.

Амолия плавной, летящей походкой обошла комнату, окидывая опытным взглядом все полки, все уголки. Нурзани склонился над меловыми штрихами – немногим, оставшимся от фигуры, недавно начерченной на полу. Что до Кетхууса, тот принялся осматривать труп и брошенный рядом посох пропавшего мага, украшенный вязью магических рун.

– Ничего ценного на полках не осталось, и потайного хода наружу за самими полками нет, – объявила Амолия, завершив обход комнаты. – В углах и в тени скрытых путей к бегству нет также… а если и есть, моему волшебству они недоступны.

– А вот это, – прогремел Нурзани от магического начертания на полу, – по изначальной задумке должно было не только удерживать в неволе некоего обладателя немалой силы, но и лишить его способности к сосредоточению. Однако кто-то изменил начертание на манер, нам, магам, совершенно не свойственный.