Гарт Никс - Леди Пятница [litres]

Размерами плот достигал примерно половины футбольного поля. Некоторые его части явно просели. Одни напитались водой, другие вовсе подтопило. Артура особенно заинтересовала хижина в самой середине плота. Это было основательного вида строение: стены из мраморных плит, крыша из пластин аспидного сланца. На крыше торчала труба, из нее шел дым. Наружу вырывался мягкий желтый свет, означавший наличие по крайней мере одной «штромовой» лампы.

Артур без промедления направился в сторону убежища. Он больше не пытался скрыть крупную дрожь, которая зарождалась где-то внутри. Руки тряслись, зубы лязгали… Тому виной был и страх, и пережитое потрясение. Путешествуя в Доме, Артур повидал кое-каких страшных чудес. Так вот кабаноединорога превосходили немногие.

«Надеюсь, плавать оно не умеет, – подумал Артур. И тут же: – Надеюсь, оно за нами не гонится…»

– Остановитесь, – сказал Питер Пиркин, тыча пальцем Артуру в лицо. – По факту вы вступили на плот. Это мы еще можем вам спустить, хотя подобное идет вразрез с положениями и статьями Ассоциации… Но в дом общения вы ни под каким видом не можете быть допущены!

– Можем, – просто ответил Артур и стряхнул с плеча налипший снег, продолжая идти. – Я слишком замерз, чтобы спорить тут с вами.

– Разве это холод? Это вовсе не холод! – заявил Пиркин. – Мы, знаете ли, плавали в таких студеных течениях, что лишь движение текстов очищает их ото льда, да и то на краткое время, достаточное, чтобы плот…

– Отойдите с дороги, пожалуйста, – стуча зубами, произнес Артур.

Все это время Пиркин маячил прямо перед ним, отступая задом наперед, и теперь торчал прямо на пороге, заслоняя дверь – большой кусок коры, усеянный пиктограммами.

– Нет, вы меня действительно вынуждаете… А, ладно, забудьте. Кому какое дело? Вы только прикиньте, что за помощь я получаю от товарищей по Ассоциации! Их даже сборы заплатить не заставишь, а что уж говорить об изгнании несанкционированных пассажиров…

Пиркин дал знак полудюжине других Бумаговодителей: те с интересом наблюдали за происходившим, держась на безопасном, как они полагали, расстоянии и опираясь на шесты, которыми сталкивали плот с отмели. Рядом лежали длинные весла с широкими лопастями. Их запросто можно было использовать как оружие, но Жители не делали попыток их подхватить.

Сьюзи помахала им рукой. Четверо из шести, чуть помедлив, помахали в ответ.

– Коли так – входите, – сказал Пиркин со вздохом. – Вам, пожалуй, лучше снять мокрое и надеть правильную письменную одежду. Поди знай, когда доведется оказаться в воде!

– Боишься? – спросила Леди Пятница.

Сложив крылья, она подошла вплотную к Листок. Та стояла замерев, чувствуя себя очень маленькой и ничтожной.

– Да, – прошептала она.

Свет по-прежнему бил девочке в лицо, слишком яркий, не дающий поднять глаза на Леди Пятницу.

– Занятное чувство – страх, – сказала Пятница. – Как же много его в вас, смертных! Мне нравится его вкус, но лишь в ограниченных дозах. Вот почему те, кого я вкушаю, должны пребывать во сне: иначе страх настоящего затмит иные, прошлые переживания… Итак! Известно ли тебе, почему я привела тебя сюда, Листок?

– Нет…

– Я не пью от молодых смертных, – сказала Пятница. – Их опыт слишком легок и свеж, чтобы по-настоящему им наслаждаться. Вот память стариков – она как выдержанное вино. Какое блаженство вкушать память, накопленную за восемьдесят или девяносто лет, обильную сложными вкусами любви, надежды, радостей и печалей! Вот бы еще этот вкус сохранялся подольше… Впрочем, хватит об этом. Ты застала меня в момент, когда я исполнена смертного опыта и, полагаю, некая меланхоличность еще ласкает мое небо… Да, меня в самом деле печалит, что жизни, испробованные мной, улетучиваются так скоро. Приходится проявлять огромную выдержку, чтобы тотчас не отведать еще и еще!

Она сделала паузу. Листок по-прежнему не могла смотреть ей в лицо, но ее накрыло жуткое ощущение, что Пятница… облизывалась .

– Теперь что касается тебя, мисс В-каждой-бочке-затычка. Я забрала тебя сюда, потому что, хотя у меня и есть блистательный план по устранению твоего дружка Артура, равно как и нескольких других заноз, я не так глупа, чтобы слепо полагаться на успех задуманного. Мои шпионы докладывают, что Артур в высшей степени привязан к друзьям и готов ради них пойти на что угодно. Вот ты и послужишь либо наживкой в ловушке, либо доводом в переговорах, либо заложницей… в общем, чем-то полезным, смотря как сложатся обстоятельства. Просто делай, что скажут, и не путайся под ногами!

– А если нет? – сказала Листок, но гордого вызова не получилось – прозвучало жалко и безнадежно.

– Думаю, ты тоже не дурочка, – сказала Пятница. – Я собираюсь с твоей помощью надавить на Артура, но, уж верно, запаслась средством надавить на тебя, так ведь?

Листок совсем замерла, не в силах придумать ответ.

– Верно? – резко повторила Пятница. – Она твоя кровная родственница, полагаю. Тетушка апельсин… или яблоко… имя, помнится, какое-то фруктовое!

– Манго, – прошептала Листок. – Пожалуйста… не выпивайте ее…

«Да я же умоляю, – подумала она той частью рассудка, которая никак не могла поверить в происходящее. – Я вымаливаю жизнь для тети Манго! Или близко к тому…»

– О-о-о, да я все еще чувствую его остроту! – объявила Пятница. – Переживание держится дольше прежнего! Я чувствую почти как смертная… уже по меньшей мере минуту… Ах нет, все меркнет… Эксильрад! Мне нужна еще порция… Нет! Слишком скоро… они кончатся… нужно чем-то отвлечься…

Листок услышала, как развернулись крылья Доверенного Лица, и бросилась ниц, прямо на жесткий камень.

– Пожалуйста! Не трогайте тетю Манго!..

– Твое манго будет последним пунктом в моем меню, – ответила Пятница и рассмеялась – ясно и звонко.

Один мощный удар крыльев, и она взвилась в воздух.

Листок осталась лежать лицом вниз, пытаясь удержать всхлипы. Рука непроизвольно потянулась к медальону Моряка, пальцы так стиснули его, что побелели, став почти цвета диска из китового уса.

Так она и лежала не менее минуты, чувствуя, как страх мало-помалу отпускает ее, как возвращаются к ней привычные мужество и решимость. Теперь, когда госпожа Пятница скрылась, Листок снова могла здраво соображать, не чувствуя приближения слепой паники, в целом ей совершенно не свойственной.

«Значит, я умею быть храброй, только когда Пятницы рядом нет. – девочка подавила всхлип. – Ладно, это лучше, чем быть откровенной трусихой. Постараюсь держаться от нее подальше…»

– А я предупреждал, – сказал Харрисон недовольно. – Полагаю, будешь теперь мне помогать? Или как?

Листок не ответила. Медленно поднявшись на ноги, она отыскала взглядом балкон по ту сторону кратера, у самой кромки. Туда как раз приземлялась Леди Пятница со свитой. Листок смотрела, как они скрываются внутри, и не обращала внимания на Харрисона.