Ричард Кнаак - Весы Великого Змея [litres]

– Что значит «бежали»? – спросил сын Диомеда. – Когда?

Некие нотки в Ульдиссиановом голосе перепугали чиновника сильнее прежнего.

– Всего два дня назад, мастер Ульдиссиан! – взахлеб заговорил он, свешиваясь с седла. – Ни словом никому не обмолвившись, жрецы, стражи – все, кто там ни обретался… исчезли за одну ночь! На следующий день это заметили караульные и кое-кто из горожан, а, войдя внутрь в поисках верховного жреца, мы обнаружили, что его покои тоже пусты!

– Как полагаешь, не лгут? – негромко спросила Серентия, остановившись на шаг позади.

Ульдиссиан не ответил: ответ на этот вопрос он уже принялся искать сам. Нет, никакого лукавства со стороны истанийцев он не почувствовал – напротив, они опасались прогневать его принесенной вестью. Успокоившись на их счет, Ульдиссиан потянулся мыслью в пределы города, в поисках скверны Церкви Трех.

Кое-какие следы ее он отыскал, но не более. Храм, как чиновник и утверждал, опустел. Ощупав мыслью трехбашенную постройку до последнего уголка, Ульдиссиан не нашел ни единой подсказки, ведущей к разгадке столь внезапного бегства: очищая комнаты, жрецы постарались на славу.

Оглядев окрестности храма, он, как и в Хашире, обнаружил поблизости вторые ворота, ведущие за город. Стерегли их всего-навсего несколько стражей, и сын Диомеда без труда догадался: ослепленные волшебством, повального бегства церковников караульные не заметили.

Углубляясь в джунгли, след тут же мерк. Очевидно, жрецы заметали его, как могли, однако немногое, оставшееся на виду, свидетельствовало: путь их лежал прямиком к главному храму.

Пока Ульдиссиан занимался всем этим, истанийцы волновались сильней и сильней. Они не понимали, что делает иноземец, стоя перед ними, как будто во сне. Главный чиновник то и дело озирался на спутников, словно моля их о совете, однако те, не желая быть втянутыми в переговоры, хранили гробовое молчание. Ясное дело: если дойдет до кровопролития, вся вина целиком ляжет на говорящего, весьма вероятно, избранного на сию роль против собственного желания.

Прервав мысленный поиск, Ульдиссиан шумно перевел дух и устремил взор в широко распахнутые глаза первого из верховых.

– Ты говоришь правду.

Услышав это, эдиремы вновь разразились криками радости: враги господина бегут без оглядки, а раз так, победа, считай, в руках…

Но Ульдиссиан давать волю надеждам не смел. Впрочем, такой поворот означал, что здесь он потеряет куда меньше времени. Если выступить в поход утром, эдиремы достигнут главного храма двумя днями раньше, чем рассчитывали.

– Ты говоришь правду, – повторил он, – а, стало быть, в ваших краях нас задерживает только одно.

Правители Истани замерли в предчувствии самого худшего. Несомненно, они ожидали какой-либо кары, или требования непомерного выкупа.

– Нам нужна кое-какая провизия и запас воды. Вдобавок, нам необходимо встать лагерем неподалеку. Всех горожан приглашаем поторговать с нами и узнать, кто мы таковы.

Из-за нехватки времени отправиться в Истани с проповедью для горожан Ульдиссиан не мог. С этим еще успеется… если, конечно, он не погибнет в схватке с Лилит.

На лицах местных чиновников отразилось некоторое облегчение. Главный из них истово закивал.

– Да-да, воду и пищу мы, мастер Ульдиссиан, вам предоставим! Желающие поторговать с вами в городе тоже непременно найдутся, да-да! Баренджи! Позаботься об этом, ладно? – прибавил он, оглянувшись назад.

Один из прочих чиновников кивнул, развернул лошадь и поскакал к городу, будто преследуемый огнем по пятам.

Ульдиссиан склонил голову в знак благодарности.

– Ну что ж, тогда у меня все. Если у кого-то из вас есть к нам еще вопросы, я охотно на них отвечу. Если же нет, желаю мудрым жителям Истани доброго здравия и благодарю их за гостеприимство.

Все это не слишком походило на общепринятое приветствие, усвоенное им в Хашире, однако к случаю вполне подошло. Отвесив немало прощальных поклонов, отряд развернулся и поскакал назад, к городу.

– Можно ли доверять им насчет воды и пищи? – усомнился Тимеон. – Что, если отравить вздумают?

В этом Ульдиссиан весьма сомневался, но уже придумал, как быть.

– Ничего не раздавать, пока я лично все не проверю.

Разумеется, остальных его ответ удовлетворил вполне. Ему эдиремы верили безоговорочно, и этому Ульдиссиан радовался всей душой. Только бы не подвести их…

Следуя указаниям эдиремов, разбиравшихся в окрестных землях лучше других, Ульдиссиан выбрал место для остановки на ночлег. Не успели его последователи обустроиться, как истанийцы начали подвозить им провизию. К лагерю одна за другой потянулись повозки, запряженные волами либо все теми же громадными животными, широко распространенными в хозяйстве жителей нижних земель. Сарон называл таких «пачишон», что означало «длинноносый брат». Пачишоны изрядно ускорили доставку еды, при помощи длинных, гибких носов снимая корзины с повозок и ставя их перед Ульдиссианом. Стоило сыну Диомеда убедиться, что ни отравы, ни других опасностей в доставленном нет, Сарон, Тимеон и прочие принялись за раздачу припасов.

Истанийцы держались с ними крайне почтительно, из кожи вон лезли, только бы угодить. Желающих узнать, кто таковы эдиремы, Ульдиссиан не ждал, однако таких оказалось немало. Поприветствовав их, старший из Диомедовых сыновей рассказал любопытствующим все то же, что рассказывал людям в прошлом. По завершении его речи кое-кто из истанийцев ушел, но многие задержались, и этим Ульдиссиан предложил показать их собственный дар.

На сей раз пробуждение потаенных сил к жизни сопровождалось кое-чем новым. Каждому истанийцу Ульдиссиан заглядывал в душу, старательно отыскивая хоть зернышко тьмы и уничтожая ее без остатка. Подлость, проделанная Лилит с Ромом и прочими бедолагами, больше не повторится.

Занятый всем этим, он сам не заметил, как из-за горизонта вновь показалось солнце. Больше задерживаться возле города было незачем. От местных чиновников, очевидно, всеми силами старавшихся поскорее и, по возможности, мирно спровадить незваных гостей прочь, Ульдиссиан получил более свежие сведения о пути, ведущем к главному храму Церкви Трех. Точность карт и указанных направлений подтвердила пара новообращенных. Поблагодарив поневоле гостеприимных хозяев, Ульдиссиан повел свою армию дальше.

Теперь отвлекаться им не на что. Впереди – только цель.

Рашим с остальными разведчиками заметно приблизились, но Ульдиссиан понимал, что скорый уход из Истани отсрочит их возвращение на день, а то и на два. Памятуя о Лилит впереди, постоянно следить за невеликим отрядом он не мог и отыскивал разведчиков только на привалах. Проверив, все ли с ними в порядке, сын Диомеда вновь принимался раздумывать, что может припасти для него демонесса. На ум приходили тысячи всевозможных кошмаров, но с ее истинным замыслом вряд ли совпадал хоть один.