Андрэ Нортон - Тройка мечей [сборник litres]

Девушка, как всегда, почувствовала себя в невыгодном положении из-за того, что лицо сокольника было скрыто под шлемом, – впрочем, даже когда оно открыто, по нему трудно что-то понять. Либо он ей поверит, либо нет. Если он назовет ее лгуньей – а разве его соплеменники не считали в глубине души лгуньями всех женщин? – она сможет объявить, что их договор расторгнут, и тогда ей не придется мучиться, что она ведет их с Алоном навстречу беде. Ведь он, конечно же, заберет мальчика с собой, чтобы не пятнать его общением с таким испорченным существом.

Однако вместо этого сокольник задал ей вопрос, явно терзавший его с самого начала их путешествия:

– А что можно найти на Ястребином Утесе?

Тирта поняла, что́ он имеет в виду: что там такого притягательного, чтобы одинокая женщина решилась на подобную глупость – отправиться на поиски разрушенной и разграбленной крепости, где, возможно, за всю ее жизнь никто не бывал.

Вот он, тот момент, когда она должна была заразить их своей уверенностью, – либо она потерпит поражение еще до того, как возьмется за дело. Поверит ли сокольник, что видения вынуждают ее искать свое наследие, хотя она даже не знает его природы – лишь знает, что оно невероятно важно и что его необходимо найти?

– На Ястребином Утесе находится то, что я должна отыскать. – Тирта тщательно подбирала слова, чтобы не проговориться о видениях, которые давили на нее всю ее жизнь и вынудили отправиться в путь. – Просто обязана. Но, похоже, к этому стремятся и другие. Я не знаю, почему я должна это сделать. – Тирта чувствовала, что обязана сказать об этом, хотя, возможно, с таким слушателем это было равноценно поражению. – Это возложенный на меня гис. В Гнезде слыхали о гисах?

Ей почти показалось, что губы сокольника вновь шевельнулись, чтобы пробормотать: «Колдовство», – как случалось уже много раз. Но вместо этого он помолчал, а потом произнес:

– Нам рассказывали историю про Ортала. – Казалось, он извлекает что-то из самых глубин воспоминаний. – Да, я слыхал о гисах и о том, как заклятие могут наложить на человека, и он не освободится, пока не свершит порученное. Ортал уплыл прочь во времена Аркела, шестого главы Гнезда, потому что он оскорбил какого-то человека, наделенного Силой, и на него наложили гис. Аркел предлагал выкуп за него, но это не помогло. Трудное дело тебя ждет, госпожа.

Тирта с облегчением перевела дух: сокольник охотно принял ее объяснение.

– Тогда ты понимаешь, что я должна ехать дальше. Но я снова скажу вам – тебе, сокольник, и тебе, Алон, – вас этот гис не связывает, и вы не обязаны следовать за мной. Я не знаю, что сейчас таится в крепости Ястребиный Утес или рядом с ней, но дело, которое я должна исполнить, не будет ни легким, ни приятным.

Сокольник вскинул металлическую лапу, словно призывая ее к молчанию.

– Возможно, этот Герик – часть того, что должно помешать тебе выполнить задачу. Мы поедем с тобой.

И, не сказав больше ни слова, он вырвался немного вперед; Тирта решила, что лучше сейчас не беспокоить его новыми возражениями. Она с первой же их встречи поняла, что он очень упрям. Вполне возможно, сокольник теперь решил, что тут замешана его честь, а это скрепило бы их отношения надежнее, чем любая официально заключенная сделка.

– Этот Эттин, – девушка повернулась к Алону, который так и продолжал ехать с ней рядом, – он был молод?

– На вид – да. Он был неразговорчив, но держался учтиво и понравился Парлану. Парлан пытался объяснить чужаку, что ехать на юг в одиночку опасно, но тот всегда отвечал, что таков его долг. У него была отличная кольчуга и простой шлем вроде тех, какие носят Стражи Границ, и меч у него был хороший. Но у него не было ни дротикомета, ни лука, как у тебя. Мне кажется, он был хорошим человеком.

Тирта вспомнила худощавого светловолосого мальчика, который так быстро рос и, едва выйдя из детских лет, присоединился к небольшому отряду, патрулирующему границу. В приграничье рождается мало детей. И жизнь рано приучает этих детей исполнять роли мужчин и женщин. Они дважды встречались под крышей ее первого дома – или под крышей, защищавшей ее с рождения, – но они плохо друг друга знали, хоть и были родственниками.

Как кольцо Ястреба попало к Эттину и что погнало его в этот одинокий путь даже раньше, чем ее? Неужто его тоже вели видения? Возможно, некая Сила играла с ними, – а может, и с кем-то еще, вроде того незнакомца с гербом Ястреба на кольчуге, умершего от ран в глуши? Его Тирта никогда прежде не видела и не слыхала, чтобы в Эсткарпе жил кто-то еще из ее Дома. Дома и кланы Древней расы всегда были крепко спаяны, и их члены держались друг за друга, потому что всего остального их лишили. Если бы на Ястребином Утесе выжил кто-то еще, то за много лет, когда беженцы хлынули через горы, а потом присоединились к пограничным отрядам, они неизбежно отыскали бы друг друга, потому что бежавшие старались узнать о судьбе родственников и обменивались именами и сообщениями.

Каменистая долина постепенно пошла вверх, и сокольник жестом велел им спешиться; дальше они двинулись пешком, с лошадьми в поводу, а птица снова поднялась в небо.

Наконец, оставив Алона держать лошадей, девушка с мужчиной ползком подобрались к дальнему склону и посмотрели вниз.

И заметили группу всадников, едущую почти на пределе видимости; те явно не пытались прятаться. А на востоке Тирта увидела первый ориентир из своего транса – утес с черными полосами. Девушка указала на него:

– Вот первая веха.

– Куда они едут? – Сокольник приподнял лапу и указал на группу людей, продолжавших двигаться ходкой рысью.

Тирта задумалась, потом признала неприятную истину:

– В том же направлении, куда нужно и нам.

Она больше не сомневалась, что у нее с этим отрядом одна цель – Ястребиный Утес. Нет ли среди этих людей Эттина? Нет, если бы он был среди налетчиков, Алон его узнал бы. К тому же Тирте не верилось, чтобы Эттина, с его благородным происхождением, смогли бы заставить служить Тьме.

Сокольник продолжал изучать раскинувшуюся перед ними местность, в особенности опушку леса на востоке.

– Мы поедем за ними следом, укрываясь в лесу, – медленно произнес он, – а пернатый брат будет предостерегать нас.

Тирта подумала о зловещем лесе, которому предстояло стать вторым этапом их пути. Этот лес был просто создан для засад, о чем она и сказала, пока сокольник прислушивался. Тот взглянул на небо. Солнце уже клонилось к западу. Пора было останавливаться на ночлег, хотя, возможно, рядом со стоянкой не будет воды и они останутся голодными.

– Они не ехали бы так, если бы думали, что за ними следят. Никто не поедет в открытую в подобных местах, если не будет уверен, что его не преследуют.