Андрэ Нортон - Тройка мечей [сборник litres]

– Герик? – нетерпеливо спросил он, словно думал, что Алон не уступает остротой зрения его птице-разведчику и способен проникнуть взором даже сквозь покрытые копотью стены.

Алон снова вздрогнул. Тот самый ужас, который некогда загнал мальчика в укрытие, заставил уйти глубоко внутрь себя, готов был вот-вот снова коснуться его.

– Да, он, и еще тот Темный. Они ждут. И еще у них это… – Алон покачал головой и прижал ладонь ко лбу. – Не могу разглядеть… В голосе его промелькнул отголосок страха. – Не спрашивай.

– Закрой свой разум! – приказала Тирта.

Снова та же проблема, что и в ночном лесу. Любое использование Дара могло привлечь к ним нежелательное внимание. Она повернулась к сокольнику.

– Если там засада… – Она не стала продолжать. Сокольник кивнул.

– Да.

Он повел головой, осматривая открытую местность в поисках возможных укрытий. Потом указал влево, снова вскочил в седло и поехал в ту сторону, продолжая держаться под защитой леса. Тирта уже увидела его предполагаемую цель. По полям протекала питавшая их влагой река – один ее рукав был отведен в ров для защиты Ястребиного Утеса, – и неподалеку от того места, где они вышли из леса, через реку был переброшен мост, ныне разрушенный. С их стороны рядом с мостом стояло небольшое, тоже разрушенное здание. Тирте вспомнилось, что в далеком прошлом в Эсткарпе возводили святилища неведомым, давно позабытым Силам.

В обрушенных стенах небольшого здания определенно не ощущалось никакого Зла. Оно было построено не из тех мерзких серовато-белых камней, что стояли в лесу. Тирте очень хотелось прикоснуться к развалинам мыслью, но она знала, что не решится на это. Сокольник указал острием меча-кинжала на это возможное укрытие, посматривая то на развалины, то на рукоять оружия. Видимо, мужчина стал полагаться на его умение определять присутствие Зла. Однако навершие осталось непрозрачным и тусклым.

На их счастье, здесь река делала петлю на север, так что разрушенное святилище находилось не слишком далеко от их нынешнего укрытия. Река текла с востока, и Тирта задумалась, где же находится ее исток. Небо на востоке пересекала тусклая синеватая полоса гор, и над ними уже поднялось солнце. За барьером гор лежал Эскор. Река, рожденная в этих горах или даже протекавшая через них, – что она могла вынести с этой дикой, исполненной Силы земли?

Почему в те давние времена ее родня поселилась так близко к границе? Быть может, их связи с востоком были сильнее, чем у тех, кто поселился на западе и намеренно выбросил из головы всякую память об Эскоре? Девушка достаточно хорошо знала официальную историю Карстена, гласившую, что Древняя раса заселила эти земли и жила здесь в мире и покое до тех пор, пока с юга не явились захватчики, представители более молодой расы, не имевшей никаких родственных связей с ее народом, и вынудили ее предков отступить подальше, вглубь герцогства, не смешивая кровь с чужаками. И поскольку люди Древней расы всегда были немногочисленны и держались обособленно, их оставили в покое – до тех самых пор, пока Ивиан с кольдерами не довели страну до кровавого безумия и не натравили на ее родню. Возможно, Ястребиный утес был одной из первых крепостей Карстена, а его лорды поддерживали связь с Эскором, их древней родиной?

Но тут Тирта, вздрогнув, прервала размышления: Алон пустил кобылу рысью, проскочил мимо сокольника и, добравшись до края кустарника, соскользнул с седла и приземлился на четвереньки в ломкую прошлогоднюю траву. А потом он по-пластунски пополз через поле к груде камней, отмечающей край разрушенного моста. Мгновение спустя до Тирты дошло.

Если выехать на поле в открытую, их наверняка заметят с Ястребиного Утеса. Не может быть, чтобы там не выставили часовых. Воин Ветра сейчас был в небе, но как знать, не обладают ли те, кто внутри, столь же острым зрением, и не видят ли так же далеко?

Лошадей можно привязать здесь – травы им хватит. Тирта спешилась, распрягла торгиана и повесила почти опустевшие седельные сумки на плечо; сокольник, как она заметила, сделал то же самое.

Привязав лошадей – сокольник проверил, надежно ли получилось, – они поползли к Алону; мальчик уже сидел на корточках, спрятавшись за грудой камней, и смотрел на крепость. Защита была неважная – маленькая постройка давно лишилась крыши, – но они хотя бы устроились в наилучшем из имеющихся вокруг укрытий.

Тирта внимательно рассмотрела руины крепости, но не заметила ни малейшего движения. Она почти ожидала очередного нападения той хладной Силы, что обрушилась на нее в видении. Хотя, возможно, эта Сила только в видениях и нападает, а теперь на нее нападет кто-то во плоти. Она слишком мало знала и могла лишь строить предположения о том, что же ждет их впереди.

С того момента, как они присоединились к Алону, мальчик не шевелился и не смотрел по сторонам. Он застыл, словно снова погрузился в кататоническое состояние, в котором они его нашли, только в невидимость не соскользнул. Тирта осторожно приблизилась к нему и решилась обнять ребенка за худенькие плечи. Безмолвная бдительность мальчика беспокоила ее.

– Что ты видишь? – спросила она, решив нарушить эту ненормальную сосредоточенность.

– Я вижу… – Алон покачал головой. – Не вижу, госпожа, чувствую – вот здесь! – Он поднял маленькую грязную руку и ткнул большим пальцем себе в переносицу. – Тревога, гнев – кто-то очень зол! И не будь он так зол, он искал бы нас. Но сейчас он думает лишь о том, что питает его гнев. Он… – Мальчик наконец оторвал долгий, пристальный взгляд от крепости, и, немного повернув голову, посмотрел на Тирту. – Он причиняет боль кому-то другому, хочет узнать какую-то тайну, а тот, другой, ее не знает. Ай!.. – Внезапно мальчик зажал уши, словно спасаясь от ужасных звуков, неслышимых для его спутников. На застывшем лице смешались страх и боль. – То, что он делает, – Зло! Зло!

Сокольник поднял здоровую руку и нежно – Тирте и в голову не пришло бы, что человек его народа способен на такое, – коснулся тонкой мальчишеской шеи и ласково погладил, словно успокаивал испуганное животное.

Мальчик вывернулся из-под руки Тирты и бросился в объятия мужчины, спрятав лицо в потрепанном плаще, прикрывающем обтянутую кольчугой грудь сокольника.

– Маленький брат… – Тирте не верилось, что он способен говорить таким тоном. – Разорви эту связь, и поскорее! Да, это Зло, но тебя оно не коснулось.

Алон поднял голову. Глаза его были закрыты; из-под век текли слезы, прокладывая дорожки сквозь пыль и въевшуюся грязь на худых щеках.

– Коснулось, коснулось! – Он стиснул кулаки и, перестав цепляться за сокольника, заколотил его по груди. – Когда Зло бьет по Свету, больно всем!