Урсула Ле Гуин - Сказания Земноморья [сборник litres]

Волшебник, по определению Халькеля, должен был получить свой посох, символ магических знаний и навыков, из рук Учителя, который непременно сам является волшебником и взял на себя ответственность за обучение данного ученика. Обычно именно Верховный Маг вручал выпускнику Школы его посох, производя его таким образом в волшебники. Подобная система передачи магических знаний имела место и в других местах – прежде всего на острове Пальн, – но в итоге Мастера Школы стали с большим подозрением относиться к тем ученикам, которые уже учились где-то в другом месте.

Понятие «маг» так и осталось довольно неопределенным; в Земноморье это почти то же самое, что волшебник.

Титул Верховного Мага и его обязанности также придумал Халькель. Верховный Маг был десятым Мастером Школы, никогда не называвшимся среди Девяти. Воплощая в себе жизненную, этическую и интеллектуальную силу, Верховный Маг всегда обладал и значительной политической властью. В целом эта власть использовалась благоприятно. Воспринимая Школу как сильную централизующую и нормализующую составляющую в обществе Архипелага, Верховный Маг во все концы света посылал учеников Школы, колдунов и волшебников, способных, соблюдая этические ценности магии, на практике защищать людей от засухи, от смертоносных эпидемий, от пиратов и драконов и от неосторожного или злонамеренного использования магических искусств.

С тех пор как был коронован король Лебаннен и восстановлен Верховный суд и народные советы в столице и крупных городах Земноморья, остров Рок оставался без Верховного Мага. Похоже, эта должность, практически не связанная более ни с управлением Школой, ни с управлением остальными островами, перестала соответствовать запросам времени, и бывший Верховный Маг Гед, которого многие считают величайшим из Верховных Магов, может, вполне вероятно, оказаться и последним из них.

Школу Рок создавали как мужчины-волшебники, так и женщины-волшебницы; и в течение нескольких первых десятилетий мужчины учились там вместе с женщинами. Однако в Темные Времена женщины, ведовство, связь с Древними Силами Земли и т. п. стали вдруг считаться нечистыми, и тут же широко распространилось мнение, что мужчины-волшебники должны готовиться к работе только с «высшей магией» и старательно избегать «низшей», «земляной» премудрости и… женщин. Волшебник, не желавший надевать на себя стальные оковы целомудрия, никогда не получил бы права практиковать высшие магические искусства и не смог бы подняться выше обыкновенного колдуна. И волшебники стали избегать женщин, отказываясь как учить их, так и учиться у них. Ведьмы же, по-прежнему занимавшиеся практической магией, и не думали отказываться от радостей плотской любви, получив у соблюдающих целибат волшебников Рока прозвища «порочных соблазнительниц» и «грязных развратниц» – в общем, носительниц зла и порока.

Когда в 730 г. первый Верховный Маг Земноморья, Халькель с острова Уэй, решил навсегда изгнать женщин из Школы, то из Девяти Мастеров против этого высказались только двое – Мастер Путеводитель и Мастер Привратник; но они, разумеется, оказались в меньшинстве. Более трех веков ни одна женщина не преподавала и не училась в Школе Рока! В течение трех столетий магическое искусство считалось в высшей степени уважаемым, а сами волшебники всегда обладали достаточно высоким общественным статусом и властью, тогда как ведовство стало считаться чуть ли не проявлением невежества и суеверий, и женщины, которые им занимались, жили в основном бедно, ибо крестьяне платили им сущие гроши.

Представление о том, что волшебник непременно должен соблюдать обет безбрачия, в течение всего этого времени даже сомнениям не подвергалось и, пожалуй, превратилось в некий довлеющий психологический фактор, однако без подобного крена в убеждениях было не обойтись. Всем известно, что магические способности и сексуальная активность зависят от конкретного человека, от его конкретных занятий и от конкретных обстоятельств. И опять же нет ни малейших сомнений в том, что такой великий маг, как Морред, был прекрасным мужем и отцом.

Лет пятьсот, а может, и больше, честолюбивые мужи, желавшие пользоваться не только Великими Заклятиями, но и властью, связывали себя узами абсолютного целомудрия, еще и усиленного магией. В Школе на острове Рок ученики жили под воздействием «очищающего заклятия» с той минуты, как переступали порог Большого Дома, а получив посох волшебника, они соблюдали целибат до конца жизни.

Среди колдунов очень немногие строго соблюдают обет безбрачия; напротив, многие из них женятся и имеют кучу детей. Ведьмы порой соблюдают отдельные «посты», якобы способствующие их очищению и усилению их магической силы, но в целом ведьмы ведут весьма активную сексуальную жизнь и имеют при этом гораздо больше свобод, чем большая часть деревенских жительниц, и гораздо меньше возможностей нарваться на оскорбление. Многие из ведьм заключают некий союз (его называют «ведьминским») с другой ведьмой или даже с обыкновенной женщиной. А замуж ведьмы выходят не так уж часто, и если выходят, то предпочитают выбирать себе в мужья колдунов.

Поздним летом и ранней осенью перед рассветом над водами Внутреннего моря собираются туманы и плывут дальше над крутыми уступами восточного побережья острова О, густой пеленой накрывая высокогорные поля и пастбища, спускающиеся к береговым утесам, и заставляя каждую травинку, каждый лист папоротника склоняться к земле под тяжестью осевшей на них влаги. Туманы эти пахнут солью, морскими водорослями и дымом из фермерских домов, где с раннего утра уже растоплен очаг.

Каждое утро в предрассветных сумерках над полями возникала странная, светящаяся неярко сфера, двигавшаяся довольно бодро, чуть подпрыгивая, – так выглядел в густом тумане свет фонаря с горящей свечой внутри. Если приглядеться, то рядом со светящейся сферой можно было заметить темное расплывчатое пятно – женщину в длинной юбке, несущую фонарь. Она ровным, уверенным шагом двигалась сквозь мрак и туман по утоптанной тропинке, направление которой было столь же отчетливо запечатлено в ее памяти, как и выбито в земле множеством босых ног. Не колеблясь и не замедляя шага, она спустилась по тропе в узкую долину, где впереди, высвеченное тусклым светом фонаря, громоздилось нечто из неясных очертаний и значительно выше самой женщины. Когда она подошла ближе, стало ясно, что это вертикально стоящий камень; его грубая, изрытая впадинами поверхность казалась странно бледной там, где на нее падал свет фонаря, неосвещенная же его часть выглядела как сгусток тьмы в окружающем мраке. Женщина поставила фонарь и принесенную с собой корзинку на землю рядом с камнем, и тени словно всползли по нему вверх. А она, подойдя к камню почти вплотную, поклонилась, обняла его застывшими руками и некоторое время стояла так, прислонившись к нему лбом.